Ранее другая компания бизнесмена, «Нефтиса», заработала на рухнувших ценах на сырье 700 миллионов долларов. У «Русснефти» пока убыток.
«Русснефть» осенью 2017 года начала хеджировать риски от падения цен на нефть, следует из отчета компании за 2017 год по стандартам РСБУ. «На рынках будет сохраняться высокая волатильность цен на товары (...) падение цены на нефть ниже $35 может привести к отрицательным финансовым показателям компании», — говорится в документе.
Для защиты операционного потока «Русснефть» в сентябре 2017 года заключила сделки по хеджированию цен на нефть марки Brent с ВТБ и Промсвязьбанком: купила пут-опционы (право продать базовый актив (в данном случае нефть) по фиксированной цене продавцу опциона) и продала колл-опционы (право на покупку базового актива по фиксированной цене). Инструменты действуют с 1 января 2018 года до 31 декабря 2020 года, расчеты проходят ежемесячно. Но пока «Русснефть» терпит убытки по этим сделкам: из-за роста цен на нефть, а также «минимального изменения курса рубля по отношению к ценам на нефть» у компании возникли обязательства по колл-опциону, и за январь она выплатила банкам 89,9 млн руб., говорится в отчете. Из них 74,2 млн руб. получил ВТБ, 15,7 млн руб. — Промсвязьбанк. Стоимость Brent в январе выросла на 2,5%, до $68,13 за баррель, а рубль укрепился относительно доллара на 2,3%: 31 января доллар стоил 56,29 руб.
Из-за специфики сделок одновременный рост курса рубля и цен на нефть может привести к возникновению убытков у компании, говорится в отчете. Но обязательства по выплатам в случае исполнения колл-опциона значительно ниже, чем прибыль, которую компания получает при одновременном росте и цен на нефть, и курса рубля, сказал РБК представитель «Русснефти».
Из годового отчета «Русснефти» не следует, при каком падении цены на нефть и курса рубля компания начнет зарабатывать по опционам. Представитель компании это также не комментирует.
В 2015 и 2016 годах «Русснефть» не использовала производные финансовые инструменты для хеджирования цен на нефть, говорится в отчете компании за 2016 год. Компания и ранее не заключала такие сделки, добавил ее представитель. В 2017 году «Русснефть» приобрела опционы по требованию Банка ВТБ, объяснил представитель «Русснефти». Это основной кредитор компании, ее общий долг — $1,4 млрд, из них перед ВТБ — $1,27 млрд, сообщало агентство Moody's.
Представитель ВТБ отказался от комментариев, представитель Промсвязьбанка не ответил на запрос РБК.
Подобные опционы — это своего рода страховка для ВТБ, отмечает аналитик Raiffeisenbank Андрей Полищук. Желание банка застраховать риски объяснимо: он — единственный крупный кредитор, а «Русснефть» на фоне санации другого актива Гуцериева, Бинбанка, может выглядеть более рискованным заемщиком, чем другие нефтяные компании, добавляет он.
Гуцериев не первый раз хеджирует риски от падения цен на нефть. В 2015–2016 годах его другая нефтяная компания, «Нефтиса», захеджировала риски падения цен до $85 за баррель на 50 млн барр. нефти, писал Reuters со ссылкой на источники. Тогда на хеджировании Гуцериев заработал $700 млн, передавал он РБК через представителя. Опционы «Нефтиса» заключила со Сбербанком по совету его главы, Германа Грефа
, писало агентство. Вскоре после заключения сделки Сбербанк перепродал контракт одной зарубежной банковской группе, объяснял первый зампред правления Сбербанка Максим Полетаев.
Вертикально интегрированные нефтегазовые компании (как российские, так и международные) не имеют существенных операций хеджирования: у них достаточно диверсифицированные источники денежных потоков (добыча, переработка, маркетинг, нефтехимия), которые имеют различную степень корреляции с ценами на нефть, говорит вице-президент рейтингового агентства Moody’s Денис Перевезенцев. Хеджирование части объемов добычи (20–50%) более характерно для добывающих компаний, которые в большей степени чувствительны к изменениям цен на нефть, заключает он.