Приехав на Петербургский экономический форум, министр нефти Венесуэлы Эулохио дель Пино заявил: «Если мы ничего не предпримем, то зимой цены снова упадут до уровня около $20. И нам опять понадобится заморозка добычи, но тогда может быть уже поздно. Поэтому нам нужно предпринять меры раньше».
Таким образом, сегодня Венесуэла является одним из самых горячих сторонников ограничения добычи нефти для поддержания цен на нее. Более того, президент Венесуэлы Николас Мадуро недавно заявил, что необходим новый альянс производителей нефти, в который вошли бы страны, не являющиеся членами ОПЕК. Венесуэла готова на все ради подорожания черного золота, поскольку в мире трудно найти страну, настолько от него зависящую. Нефть дает Боливарианской Республике 96% экспорта и 70% доходов бюджета. Высокие цены на сырье породили в стране сначала безответственную экономическую политику, а затем – жестокий экономический кризис.
Миссии выполнимы
Почти 15 лет – до своей смерти в 2013 г. – Венесуэлой руководил команданте Уго Чавес, пользовавшийся огромной популярностью среди населения и называвший свою политику социализмом XXI века. Правда, перестраивать экономику Чавес начал не сразу, а только после того, как убедился в незыблемости своей власти и почувствовал попутный ветер в виде огромных нефтяных доходов. До 2006 г. начатая президентом Чавесом «боливарианская революция» заключалась в том, что правительство перераспределяло нефтяные доходы в пользу бедных. Тут успехи Чавеса не отрицает никто: судя по статистике, они были даже больше, чем у левого правительства Лулы да Силвы в Бразилии: индекс Джини (важнейший показатель социального неравенства) Чавесу удалось снизить на 11 п.п., в то время, как да Силве в Бразилии – на 5 п.п.
Как объяснил профессор Центрального университета Венесуэлы Хильберто Буэнаньо, старый госаппарат не был подготовлен к борьбе с бедностью, и правительство Чавеса стало создавать миссии – специальные рабочие группы для решения конкретных задач. Миссия «Робинсон» (Mision Robinson) занималась ликвидацией неграмотности, «Рибас» – начальным образованием, «Сукре» – высшим, «Баррио Адентро» – медициной, «Алиментасьон» – продовольственной помощью. Миссия «Вуэльван Карас» отвечала за профессиональную подготовку безработной молодежи и охватила около 400 000 человек. За несколько лет число получающих пенсию по возрасту выросло с 18 000 до более чем 200 000 человек. Жителям беднейших кварталов выделялась продовольственная помощь. Появились пособия для беременных, получающих начальное образование, и отцов – студентов вузов. Образование и здравоохранение улучшались при помощи Кубы – в обмен на нефть по льготным ценам.
Согласно официальной статистике, на момент прихода Чавеса к власти половина населения Венесуэлы жила в условиях бедности, около 20–25% – в нищете. К настоящему времени эти показатели снизились до 20–27% и 7% соответственно. Доля неграмотных уменьшилась с 10% населения практически до нуля, а недоедающих – с 21% до 6%. «Я считаю несомненной заслугой Чавеса то, что он поставил проблемы бедности, неравенства и социального исключения в центр политической повестки, чего не сделал ни один политический лидер до него, – говорит известный российский эксперт по Латинской Америке, политолог Татьяна Ворожейкина. – Как бы ни развивалась дальше политическая история Венесуэлы, она уже никогда не сможет вернуться к той формально демократической политической системе, которая существовала в стране в 1958–1998 гг., к демократии верхних 40% населения, которые участвовали в перераспределении доходов от нефти, оставляя вне политической системы и формальной экономики большинство граждан страны».
Дешевая нефть закончилась
Популярность президента росла, попытка госпереворота в 2002 г. сорвалась благодаря сопротивлению и армии, и жителей столицы. В 2006 г. Чавес одержал очередную победу на президентских выборах, после чего 20 политических организаций (включая Компартию) вошли в пропрезидентскую Единую социалистическую партию. А дорогая нефть порождала совершенно непреодолимые соблазны. В 2004 г. начался кратковременный золотой век: ВВП увеличился сразу на 18%, в два следующих года он рос со скоростью 10% в год. В 2006 г. Уго Чавес заявил, что эпоха дешевой нефти закончилась.
И боливарианское правительство начало перестраивать экономику по своему вкусу.
Национализация нефтяной промышленности была ожидаемым шагом – в венесуэльской истории такое уже случалось. В 2007 г. был национализирован энергетический сектор, ExxonMobil и ConocoPhillips покинули страну.
Но нефтью дело не ограничилось. В госсектор попало около 1000 предприятий, в том числе около 300 – в продовольственной сфере.
В 2008 г. была национализирована цементная промышленность – Чавес заявил, что не будет терпеть то, как частные компании экспортируют цемент, необходимый для ликвидации дефицита жилья. Тогда же попал в руки государства крупнейший металлургический комбинат страны Sidor, принадлежащий аргентино-итальянской компании Techint – за него позже правительство заплатило компенсацию в $300 млн.
В 2011 г. национализировали золотодобычу – страну покинули четыре иностранные компании, в том числе компания Rusoro Mining российского бизнесмена Владимира Агапова. Договориться о компенсации с венесуэльским правительством не получилось, и компания была вынуждена подать иск в трибунал Всемирного банка – принадлежавшие ей активы в Венесуэле превышали $1 млрд.
Началась коллективизация в сельском хозяйстве. Еще предшественники Чавеса выкупали землю у крупных землевладельцев и раздавали их крестьянам. Но в эпоху «социализма XXI века» этот процесс ускорился: земли под предлогом борьбы с капиталистической эксплуатацией начали конфисковывать, в том числе у эффективных фермеров, а на их месте стали создавать «народные боливарианские кооперативы». На фоне «голландской болезни», когда было выгоднее покупать импортное продовольствие, чем производить свое, зависимость от продовольственного импорта выросла с 30% до 70%.
Разумеется, производство на национализированных предприятиях расти не хотело. В нефтяной отрасли Венесуэлы случилось то же, что и в других государствах с национализированной «нефтянкой»: нехватка инвестиций привела к стагнации и даже уменьшению добычи. В 1998 г. государственная нефтяная компания PDVSA добывала 3,2 млн баррелей в день, а сейчас – 2,4 млн баррелей, это уровень 2003 г., когда в стране бастовали нефтяники. В нынешнем году снижение производства сводит к нулю финансовый эффект от повышения стоимости черного золота.
Ошибки для учебников
Национализация и антикапиталистическая риторика отпугнули многих иностранных инвесторов. Но правительство Венесуэлы совершило еще целый ряд классических ошибок в экономической политике – ошибок, достойных того, чтобы их поместили в учебники экономики.
В частности, административными методами власти стали занижать цены на электричество, бензин и товары первой необходимости. Одновременно начались госрегулирование валютного курса и фактически государственная монополия на распоряжение иностранной валютой. Бюджет, обремененный большим социальными расходами, был хронически дефицитным, и этот дефицит покрывался за счет иностранных займов, растраты создаваемого из нефтяных доходов резервного фонда, а также активного печатания денег, так что даже в лучшие годы инфляция в стране составляла 16–18%. Доля нефти в экспорте неуклонно повышалась.
Особенно активно правительство Единой социалистической партии стало вмешиваться в сферу обмена валюты. Сегодня никто не может купить валюту сверх установленных властями лимитов. Было введено квотирование ее покупки населением. Венесуэльцы получили право покупать валюту для поездок за границу в пределах до $5600 в год и для приобретения товаров по Интернету – до $4000 (к настоящему моменту квота уменьшилась до $3000). Началась борьба с «валютными спекулянтами»: в 2007 г. по обвинению в незаконной трате $27 млн на покупку компьютерной техники был арестован председатель венесуэльского банка «Боливар» Элихио Седеньо. В стране появилось два валютных курса – официальный и теневой.
Регулировать товарные цены Уго Чавес начал с того, что решил обеспечить страну дешевым бензином. В 1998 г. были установлены твердые цены на бензин на уроне 3 центов за 1 л, в 2007 г. они были повышены до 5 центов. Венесуэла превратилась в страну с самым дешевым бензином в мире, но ежегодный объем государственных субсидий на топливо, по некоторым оценкам, превышал $12 млрд.
Социалистическим преобразования подверглась и электроэнергетика: в 2002 г. были заморожены цены на электроэнергию, что предсказуемо привело к снижению инвестиций, отставанию строительства мощностей от роста спроса и неэкономным тратам энергии. Страна вышла в лидеры по объему потребляемой электроэнергии на человека. По данным агентства EIA, в 2003–2012 гг. потребление электричества в стране увеличилось на 49%, при этом мощности возросли лишь на 28%. В 2007 г. электроэнергетика была национализирована, но объем инвестиций от этого не вырос, и энергосистема страны осталась крайне негибкой – две трети потребления было замкнуто на одну гидроэлектростанцию «Гури». Всякая засуха приводит страну к энергетическому кризису, именно это произошло и в нынешнем году – энергетические проблемы добавились к экономическим. В итоге для экономии электроэнергии правительство сократило часы работы отелей и магазинов, которые теперь обязаны как минимум девять часов в день работать за счет собственных генераторов, урезало на 20% энергопоставки предприятиям, а также на несколько месяцев сократило рабочий день для госслужащих с восьми до пяти с половиной часов и перенести его на первую, менее жаркую, половину дня, чтобы на предприятиях меньше использовались кондиционеры. В течение нескольких месяцев в этом году госучреждения работали по два дня в неделю.
О ситуации в стране «Ко» рассказал не раз бывавший в Венесуэле корреспондент «РИА Новости» в Мексике Дмитрий Знаменский: «В Венесуэле происходит все ровно в соответствии с законами экономики: любые попытки искусственно контролировать и ограничивать рынок приводят лишь к дефициту и возникновению черного рынка». Судите сами. Власти Венесуэлы еще при Чавесе национализировали почти все, что связано с производством продовольствия. Сейчас из крупных частных компаний осталась, пожалуй, только Polar, которая работает на пределе своих возможностей, обходя многочисленные препоны со стороны властей. Все остальное практически контролируется государством, в том числе и потоки валюты, необходимой для закупки тех же удобрений и ингредиентов для производства тех или иных товаров.
Долларов у аграриев в свободном доступе просто нет, а тем, что выделяются государством, чаще всего находится другое применение еще до попадания к производителям – их банально продают налево (официальный фиксированный курс – 6,3 боливара за $1 для социально значимых товаров, примерно 600 боливаров на рынке DICOM и больше 1000 – на черном рынке). Многие эксперты обвиняют коррумпированных представителей власти в том, что эту валюту они и сбывают с большой прибылью для себя. При этом государство устанавливает так называемые справедливые закупочные цены для сельхозпроизводителей. То есть им становится просто невыгодно что-то производить либо нужно производить себе в убыток».
...но дело его живет
Уго Чавес умер в 2013 г., но Единая социалистическая партия осталась у власти, и президентом был избран верный соратник Чавеса, бывший министр иностранных дел Николас Мадуро. Социализм продолжился. Уже в 2012 г. – еще до падения цен на нефть – экономисты стали отмечать рост бедности в стране, причем Венесуэла была единственной страной Латинской Америки с ухудшающимися социальными показателями. Ну а с падением цен на нефть в 2014 г. началась экономическая катастрофа, ВВП страны стал падать ускоряющимися темпами.
Как сказал сам Мадуро, в январе 2010 г. страна получила от продажи нефти $3,31 млрд, а в январе текущего года – только $77 млн. «Самая главная проблема заключалась в том, что Венесуэла не смогла диверсифицировать экономику и создать множество разнообразных современных производств. Государство, взяв под контроль промышленность, оказалось не в состоянии преодолеть нефтяную зависимость. Поэтому падение цен на нефть привело к болезненным последствиям», – объясняет публицист и аналитик Михаил Магид.
Все предыдущие годы венесуэльский бюджет только наращивал расходы, и снижение потока нефтедолларов привело к сильному бюджетному дефициту – на уровне 25% в прошлом году.
Своего Кудрина в Венесуэле не было, и о сохранении стабфонда никто не заботился. «Венесуэльский стабфонд использовался неэффективно, не было политики его сохранения, – говорит главный экономист Евразийского банка развития Ярослав Лисоволик. – При этом бюджет страны рассчитывался, исходя из высоких цен на нефть, без учета риска их падения».
Начался немедленный рост цен. По официальным данным, инфляция в 2015 г. взлетела до 150%, но не все эксперты доверяют официальной статистике. По подсчетам экономиста Стива Ханке из Университета Джона Хопкинса в Балтиморе, Венесуэла переживает гиперинфляцию – за год она превысила 500 %. МВФ прогнозирует, что в нынешнем году инфляция в Венесуэле перешагнет 700-процентный рубеж, а ВВП упадет на 8%.
При этом, поскольку потоками валюты распоряжалось государство, многие предприятия Венесуэлы стали останавливаться из-за ее нехватки. Так, в 2014 г. в стране произошло пятикратное сокращение производства картофеля из-за отсутствия валюты на покупку семян и удобрений, а также практически остановились автосборочные производства из-за отсутствия валюты на комплектующие. В апреле крупнейшая пивоваренная компания Венесуэлы Polar, принадлежащая миллиардеру Лоренсо Мендосе, остановила работу последнего из четырех своих заводов из-за отсутствия валюты на импорт ячменя. Николас Мадуро предложил Мендосе потратить на нужды пивоваров собственные офшорные деньги и пригрозил конфискацией бизнеса. В мае Coca-Cola остановила производство в Венесуэле из-за дефицита сахара.
В феврале нынешнего года Николас Мадуро обратился к международному сообществу с просьбой о гуманитарной помощи, дабы избежать голода. Но существенную помощь получить не удалось, и недавно Оскар Меза, директор Информационного центра социального анализа (Cendas-FVM), сказал, что май стал месяцем, когда в Венесуэле начался голод: «Цены так высоки, что вы не можете ничего себе позволить. Люди не покупают хлеб, они не покупают муку. Вместо этого берут овсянку. Цены на курятину выросли непомерно, она стала недоступна». Появились сообщения, что люди, чтобы прокормиться, убивают на улицах собак и кошек.
Дошло до того, что государственная нефтяная корпорация PDVSA не смогла платить своим подрядчикам. В апреле крупнейшие мировые сервисные компании, такие как Halliburton и Schlumberger, объявили об уходе из страны. Долг нефтяников перед сервисом, по разным оценкам, колеблется в пределах $7–21 млрд. Более того, Венесуэла не может расплатиться за печатание денег: задолженность Центрального банка страны перед печатающей бумажные боливары британской фирмой De La Rue превысила $70 млн и не гасится.
Чрезвычайные меры
Однако даже жесткий экономический кризис не подвиг президента Николаса Мадуро к изменению оснований венесуэльской экономики. Пока речь идет о мелких поправках – например, увеличены цены на бензин, но он остался самым дешевым в мире.
Разумеется, в Венесуэле понимают необходимость диверсификации экономики и действуют через создание госкорпораций. В нынешнем году появилось что-то вроде венесуэльского «Ростеха» – Национальная производственная корпорация, которая должна стимулировать несырьевые отрасли экономики и создать «социалистическую систему бизнеса». Корпорацию возглавит действующий президент телекоммуникационной компании CANTV Мануэль Фернандес.
В эти тяжелые дни во всей красе показала себя система распределения товаров первой необходимости по государственным ценам. Малоимущим семьям из-за дефицита продуктов запретили посещать субсидируемые государством магазины чаще двух раз в неделю. За соблюдением этих мер следят полицейские и представители миграционной службы. Они же не дают иностранцам скупать венесуэльские продукты. В сентябре 2014 г. для контроля над объемом покупок в стране ввели систему сканирования отпечатков пальцев. По всей Венесуэле установили более 20 000 устройств для дактилоскопии.
Очереди за товарами регулярно превращаются в толпы протестующих. Крупнейшие беспорядки такого рода разгорелись в городе Кумана, тогда было разграблено 80 магазинов, а полиция задержала около 400 человек. Как сообщает агентство France-Presse, сейчас жители страны стали массово договариваться в социальных сетях о бартерных сделках, встречаться и менять одни товары на другие. К примеру, упаковка муки при таком обмене равна бутылке шампуня.
Дмитрий Знаменский так описывает ситуацию в Венесуэле: «Государство фактически взяло на себя функции единственного регулятора рынка с функциями господа бога, однако явно переоценило свои возможности. В принципе с 2005 г., когда я там был первый раз, всегда наблюдался дефицит то одного, то другого товара, но в целом положение не было трагичным. В последние годы все изменилось и так называемые социальные товары стали пропадать целыми списками. Это может быть сахар, кукурузная мука, растительное масло, майонез, шампунь, туалетная бумага – или все вместе. Эти товары продаются фактически ниже себестоимости, поэтому их и нет, а когда они появляются, их сметают спекулянты, так называемые бачакерос. Очереди в Венесуэле зачастую состоят на 80% из этих людей, а стоят они по принципу старой юмористической зарисовки из жизни Советского Союза: «Вам какой артикул? А или Б?» – «Давайте оба!» То есть люди встают в очередь, не зная, что выкинут, и берут то, что дают.
Да что говорить: в ноябре 2015 г. в Каракасе пропал… ром. Событие беспрецедентное, такого на моей памяти просто не было. И венесуэльцы, прилетевшие со мной из Мехико, сметали ром в магазинах duty free, потому что он там был и стоил гораздо дешевле, чем в городе. В самом же Каракасе я ром искал два дня, пока не нашел хороший, но по совершенно безумной цене, примерно в три раза дороже, чем в аэропортовых беспошлинных магазинах».
По словам заместителя главного редактора Carnegie.ru Максима Саморукова, в Венесуэле бывает и так, что склады компании ломятся от товаров, но продать их она все равно не может, потому что венесуэльские чиновники никак не могут рассчитать, какой должна быть «справедливая» цена на этот товар, При продаже без разрешения власти могут санкционировать временную оккупацию бизнеса: специальная комиссия получит право распоряжаться фирмой в течение 90 дней.
Бывшая жительница Минска Анна Копаева, которая вышла замуж за венесуэльца, делится впечатлениями: «Закупка основных продуктов выглядит так: существует система нумерации личных документов, в соответствии с которой два раза в неделю человек может прийти утром к государственному магазину, отстоять длинную раздражающую очередь за двумя пачками риса или спагетти по доступной цене или купить две упаковки туалетной бумаги и кофе. Если повезет, в этот день магазин будет предлагать дешевую кукурузную и обычную муку или даже сухое молоко, маргарин и майонез. Венесуэльцы ненавидят очереди. Они даже за оппозицию проголосовали из-за ее лозунга «Больше никаких очередей».
Под этим лозунгом оппозиционные партии в конце 2015 г. смогли получить 109 из 167 мест в высшем законодательном органе страны впервые за 17 лет.
Сейчас парламентская оппозиция собрала подписи для проведения референдума за отстранение президента от власти, а сторонники Мадуро из Единой социалистической партии обещают в случае низложения своего лидера поднять восстание.
«Важнейший вклад популистских режимов в улучшение социального положения народа, как правило, оказывается недолговечным. И связано это не с происками «врагов революции» (как все они, без исключения, это представляют), а с их собственной политикой, в основе которой лежат патернализм и клиентелизм, – пишет Татьяна Ворожейкина. – Им не нужны и даже опасны люди, имеющие не зависящие от государства источники доходов, потому что такие люди способны отстаивать независимую от власти политическую позицию. Поэтому такие режимы больше склонны раздавать социальную помощь, а не создавать рабочие места. Когда доходы, не заработанные страной, а являющиеся результатом конъюнктуры, складывающейся на мировом рынке, сокращаются, вся социальная политика летит к черту».