Михаил Гуцериев хорошо знает, что такое трудности и потери. Его родителей во время депортации ингушского народа выселили в Казахстан, у них конфисковали имущество и лишили всех прав. Впрочем, школу будущий миллиардер окончил на Кавказе — в городе Грозный, входившем в советское время в состав Чечено-Ингушской АССР. Там же Гуцериев заработал и первые деньги — покупал вместе с приятелями открытки, наклеивал их на ДСП, заливал лаком и продавал.
В 1990-е, когда Гуцериев перебрался в Москву, масштабы бизнеса стали другими. Он построил консорциум «БИН», проработал пять лет в Госдуме, а к началу 2000-х создал и возглавил «Русснефть». Сегодня она занимает 58-е место в рейтинге крупнейших частных компании России. В середине нулевых у Гуцериева начались проблемы. В 2007 году Следственный комитет обвинил его в незаконном предпринимательстве. Миллиардер вынужден был уехать в Лондон и продать «Русснефть» Олегу Дерипаске F 19. Смог вернуться он только через два года — как говорил сам, благодаря участию главы Сбербанк
а Германа Грефа
и собственника АФК «Система» Владимира Евтушенкова. В 2010 все обвинения с Гуцериева были сняты и он смог вернуть себе «Русснефть». После этого бизнес Гуцериева, которым он управляет вместе с родственниками, начал расти как на дрожжах. В 2017 году Центральный банк отправил на санацию Бинбанк, созданный еще в начале 1990-х и бывший финансовым сердцем бизнес-империи Гуцериева. Но это не помешало миллиардеру взять под контроль почти треть рынка бытовой техники, купив и объединив ретейлеров «М.Видео» и «Эльдорадо». А в мае 2018 года Гуцериев отметил свое 60-летие в Государственном Кремлевском дворце. Его поздравляла почти вся российская эстрада — миллиардер не только владеет радиостанциями, где ставят их песни, но и пишет для них стихи.
Российский бизнес похож на большого ушастого белого или серого зайца, который петляет 18 лет по заснеженному лесу, убегая от своих страхов, и не может никак остановиться, и сказать: «Да никого же нет сзади. Это просто страхи». Для этого надо стать львом, а не оставаться зайцем. Вот и все, что происходит. Этот заяц бежит и бежит. От страха кризиса, от страха того, что завтра заберут [бизнес}, от страха, что «послезавтра я что-то скажу или что-то сделаю и что-то случится. А после этого те или иные события на меня повлияют и я все потеряю». Все время страх. Мы живем в тотальном страхе.
Ну какой я трудоголик? Я обыкновенный мужчина, обремененный большими финансовыми и производственными проблемами из-за кризиса.
Я не езжу на отдых. Только в командировки. Не то чтобы мне плохо на отдыхе. Просто неинтересно. Заходить по пояс в море. Что может быть глупее? Как можно просто лежать на пляже? То одна трусы спустит, чтобы ягодицы было видно, то другая грудь покажет. Здесь же дети. Все мажут друг друга какой-то мазью. Гастарбайтеры с Филиппин носят арбузы, коктейли, смешанные неизвестно из чего. Все сидят на пластмассовых стульях. Мужчина серьезный разве может все это выдержать? Ну я понимаю еще — влюбленные юноша с девушкой, дикий пляж.
У меня только пять часов на сон. Я выжимаю из минуты шестьдесят секунд. Я превращаю минуту в шестидесятисекундный пробег.
Я стараюсь максимально выжать все, что мне Бог отмерил. Это не бзик, это образ жизни. Я чувствую, что только так живу в ритме этого времени. Сколько информации, сколько людей вокруг интересных, мир наконец-то открылся
Богатство — это обязательства, это обязанность. Богатство — это сложно, надо его удержать, развивать. Это же не сундук, где лежат золотые дукаты, и вы над ними чахнете каждое утро. Это активы, это надо работать, постоянная модернизация, основные фонды, амортизация, которая непрерывно происходит. Надо вкладывать, это кредитные обязательства, личные обязательства перед людьми, перед банками, это налоговые отчисления, постоянный риск, страх перед банкротством, перед рынком, перед ожиданиями рынка. Это постоянный стресс. Богатство хорошо, когда его вам дяди или тети оставили по наследству. А все остальное — это обязательства, большой труд.
Хоть мне скоро будет 60 лет, но в вопросах инноваций чувствую себя 20-летним. И вообще все новые технологии, которые появляются в отрасли, я беру за основу и всегда стараюсь их применить на производстве.
Если бы я хотел получать награды, то у меня в «Википедии» был бы самый большой список. Но я никогда не просил, и мне это не надо. Это смешно. Меня уже Бог наградил. Я имею семью. У меня талантливые дети и много друзей. Есть достаток. Я могу писать стихи и музыку. В моем возрасте есть еще здоровье. Я строю новые фабрики и заводы.
Без Стива Джобса, без Цукерберга не было бы множества новаций. И в IT-технологиях, и в медицине, и в промышленности. Без того же Сикорского не было бы хороших вертолетов. Поэтому эти люди — люди науки, бизнеса — двигают человечество вперед. Поэтому их уважают. В советское время ордена давали, медали. На Западе это отношение другое. В России сейчас ситуация находится на переломном этапе, я считаю. Когда общество сильно расслаивается, когда очень много бедных людей, когда пенсионеры получают $300, то, конечно, в таком обществе не очень любят богатых людей.
Мы считаем, что собственники больше не могут управлять активами, собственники должны быть отделены от менеджеров.
Сегодня бизнес не тот, который заработал, а который не проиграл — это уже хороший бизнес.
Я три раза все терял и начинал сначала. Начну теперь в четвертый.
Если вы капитан корабля и на вас идут два айсберга, то вы встаете к рулю, а не будете сидеть в каюте. Я стал председателем совета директоров всех основных структур, потому что у меня есть опыт.
Мы непрерывно выполняем все кредитные обязательства. В истории нашей семьи (раз вы называете семьей, я все-таки не люблю: не семья работает – работают сотни тысяч людей, русских и не русских) за всю мою жизнь пока не было дня, чтобы я не выплатил проценты и тело.
Я еще не видел никогда, чтобы открытость и честность вдолгую проиграли. Я видел, что вкороткую они проигрывают, но вдолгую всегда выигрывают порядочность, честность, позиция, принципы, когда человек руководствуется правдой и здравым смыслом. Краткосрочно можно проиграть и быть оклеветанным, пострадать материально. Но вдолгую все разберутся и все поймут.
Все открылись, и мы открылись. Бизнес стал цивилизованным. Мы потихонечку превращаемся в развитую страну.
Работал грузчиком, накатчиком, мастером цеха, начальником производства, главным инженером и генеральным директором швейного объединения. В советское время в моем подчинении было более 30 фабрик. Сам кроил хорошо, шил и скрытым швом, и в подгибку, стачным и обметочным.
Если вы пригласите меня на свой день рождения, то я в качестве подарка попрошу артистов и они споют бесплатно. Для этого не надо денег.
Останутся семья, чувства – ревность, любовь, ненависть, зависть. Войны останутся. Образ жизни меняется, квартиры другие становятся. Заходишь в дом к молодежи, а там везде стекло, все по-другому, неуютно. Не любят они ковров, тяжелых штор. Я люблю классику. Чтоб какая-нибудь лепнина была, тяжелые шторы, диван. Зима на улице, грязь, зашел в дом – там свет большой, на полу ковер. Меня это греет.
Дети должны быть дома вовремя. Девочка — в шесть. Мальчик — в девять. Если дети опаздывают, значит, с ними что-то случилось. Они не могут не прийти. Чуть позже, после школы, девочке разрешается возвращаться в девять, мальчику — в двенадцать. До тех пор, пока они не выйдут замуж и не женятся. Никто не может курить. Никто не может пить. Сквернословить нельзя. Никто не может пререкаться с матерью или отцом. Никто не может их даже обсуждать.
В России никогда не будет семейного бизнеса, потому что здесь нет соответствующего права, сложившейся культуры, у нас не любят богатых людей. У нас все по-другому. У нас на семейный бизнес смотрят как на мафиозный клан.