Уникальный случай произошел вчера в Басманном суде столицы: сразу трое обвиняемых в тяжком преступлении не были отправлены даже под домашний арест. Следственный комитет России (СКР) просил для новых фигурантов уголовного дела о хищении $1,5 млрд у Промсвязьбанка одну из самых мягких мер пресечения — запрет определенных действий, и суд с этим согласился. Интересно, что подследственные при этом вину не признают и давать показания отказываются.
У Басманного суда ушло менее полутора часов на рассмотрение ходатайств следствия об избрании меры пресечения для трех из пяти новых фигурантов дела о хищении $1,5 млрд у Промсвязьбанка. При этом возглавляющий следственную группу по этому делу Николай Коженков, который и обратился с ходатайствами в суд, присутствовал лишь на первом из трех заседаний. На нем рассматривали вопрос о мере пресечения безработной Екатерине Багряновой.
Перед началом слушаний адвокат задержанной передал суду медицинские справки о состоянии здоровья своей клиентки. После этого выступил следователь. Обосновывая свое ходатайство, он сообщил, что госпожа Багрянова была задержана 5 октября, на следующий день ей было предъявлено обвинение в особо крупной растрате (ч. 4 ст. 160 УК РФ). От дачи показаний подследственная отказалась и вину не признала. Как отметил господин Коженков, три года назад обвиняемая работала в Промсвязьбанке (ПСБ) и, по данным следствия, была не просто знакома с его совладельцем Дмитрием Ананьевым, но и являлась его доверенным лицом. Выполняя указания акционера, по материалам дела, 14 декабря 2017 года госпожа Багрянова, входившая в преступную группу, состоявшую из сотрудников кредитного учреждения, участвовала в выводе из ПСБ $1,5 млрд, которые были отправлены на Кипр, на счета фирмы, подконтрольной совладельцам банка братьям Дмитрию и Алексею Ананьевым.
А после краха банка задержанная, по словам следователя, неоднократно посещала Кипр, где скрывались совладельцы ПСБ. При этом представитель СКР не стал уточнять, встречалась ли банкирша со своим бывшим шефом.
В итоге господин Коженков попросил суд удовлетворить ходатайство об избрании Екатерине Багряновой меры пресечения в виде запрета определенных действий. Отметим, что эта норма (ст. 105.1 УПК РФ), появившаяся в законодательстве относительно недавно, исключительно редко применяется в тех случаях, когда речь идет о тяжких преступлениях, к которым относится и особо крупная растрата. Госпоже Багряновой запрещено пользоваться интернетом и телефоном (исключение составляют вызовы экстренных служб), получать и отправлять почту, общаться с лицами, фигурирующими в расследуемом деле, и т. п. При этом следователь не настаивал на ограничении прогулок, что делало меру пресечения еще более либеральной.
После выступления представителя СКР было заметно, что защита не ожидала такого развития событий и, похоже, готовилась к более жестким требованиям со стороны следствия.
Выступавшая после следователя обвиняемая согласилась с предложенной мерой пресечения, отметив, однако, что за два с половиной года расследования она исправно являлась по вызовам в СКР, контактов с другими обвиняемыми и подозреваемыми не поддерживала и поэтому не понимает, почему необходимо ее в чем-то ограничивать. А ее адвокат обратил внимание суда, что подследственная перенесла несколько тяжелых операций и нуждается в постоянном медицинском уходе. Наблюдение врачей необходимо и ее сыну.
После двадцатиминутной паузы суд согласился с предложением следователя. Фигурантка расследования будет и далее проживать у себя в квартире на улице Коненкова.
По схожему сценарию прошли и заседания по выбору меры пресечения директору юридического департамента НПФ «Будущее» Николаю Цуканову и безработному Андрею Мукину. Формулировки со стороны следствия и выступления защиты почти повторяли друг друга. Единственное отличие заключалось в том, что при избрании меры пресечения господину Цуканову суд заслушал свидетеля со стороны защиты, что также бывает очень редко на подобных процессах. Глава службы безопасности фонда «Будущее» Эдуард Адамцев дал развернутую положительную характеристику господину Цуканову. Не исключено, что это выступление было подготовлено защитой на случай, если следствие будет требовать ареста обвиняемого, однако, как оказалось, особой необходимости в этой заготовке не было.
После заседания в суде пояснили, что «поскольку обвиняемым не установлен запрет на выход из жилого помещения, срок действия избранной меры не устанавливался».