2 апреля исполняется 20 лет Союзу России и Белоруссии, но «братские» государства встречают круглую дату в низшей точке своих отношений по меньшей мере за последние шесть-семь лет. Белорусско-российские отношения переживают «полномасштабный комплексный кризис, который включает как разногласия по конкретным вопросам экономического содержания, так и противоречия по фундаментальным вопросам стратегического и военно-политического характера», считает минский Центр стратегических и внешнеполитических исследований. Незадолго до юбилея Союза, в феврале, президент Белоруссии Александр Лукашенко пожаловался, что Россия «пинает в хвост и в гриву» договоренности между двумя странами, в том числе в вопросе цены на российский газ. Одна из причин такого поведения Москвы, по мнению Лукашенко, — определенные силы в российском истеблишменте, но только не президент Владимир Путин
, которого Лукашенко 28 марта назвал «родным братом» (3 апреля они встретятся в Санкт-Петербурге).
Более $100 млрд за 11 лет
Кремль в тот же день, когда Лукашенко на своей большой пресс-конференции 15 минут подряд ругал российские власти, ответил цифрами, из которых следует, что «российская сторона оказывала и продолжает оказывать масштабную экономическую, политическую и иную помощь Белоруссии». В качестве примера пресс-служба Кремля привела выделение Минску свыше $6 млрд кредитов по разным направлениям и ежегодные беспошлинные поставки нефти в период с 2011 по 2015 год в объеме от 18 млн до 23 млн т. «Всего наш российский бюджет в этот период недополучил $22,3 млрд. Все это является не чем иным, как прямой и косвенной поддержкой нашего союзного белорусского государства», — говорилось в заявлении.
Каковы реальные масштабы экономической зависимости Белоруссии от России? «Если вы посмотрите цифры, которые представляет МВФ, то вы увидите впечатляющие цифры скрытой и прямой поддержки белорусской экономики», — дал наводку Путин в конце февраля на пресс-конференции в Бишкеке. Действительно, МВФ в сентябре 2016 года оценивал общую поддержку белорусской экономики со стороны России в $106 млрд только за период 2005–2015 годов, или около $9,7 млрд в год (см. инфографику). В разные годы объем «общей чистой поддержки» от России варьировался от 11 до 27% белорусского ВВП, следует из данных МВФ, предоставленных РБК. Но видно, что в последние годы российская помощь белорусской экономике сокращается, и это может отчасти объяснять последнее недовольство Лукашенко.
Модель отношений упрощенно можно описать так: «финансово-экономическая поддержка обменивается на определенную степень политической лояльности со стороны Белоруссии», говорит старший экономист Raiffeisen Bank International по Центральной и Восточной Европе Андреас Швабе. «Белорусская экономика неустойчива без российской поддержки. Удивительно, как президент Лукашенко сумел обеспечить непрекращающуюся российскую поддержку в течение такого долгого времени, 20–25 лет», — сказал Швабе РБК. Но в последнее время Белоруссия демонстрирует признаки «политической нелояльности» (не поддерживает украинскую политику России, контрсанкции), а Россия начинает ограничивать финансово-экономическую поддержку (сокращает поставки нефти в Белоруссию, повышает цены на газ, уменьшает закупки белорусских промышленных товаров), рассуждает экономист, оговариваясь, что, несмотря на все разногласия, фундаментальные отношения России и Белоруссии остаются «на удивление стабильными».
МВФ считает общую поддержку как сумму двух компонент — скрытые субсидии за счет скидок на российские энергоносители и чистая финансовая поддержка. Получается наиболее широкая оценка, поскольку в составе финансовой поддержки МВФ учитывает не только межгосударственные кредиты, но и баланс взаимных прямых инвестиций, а также кредиты для Минска по линии Евразийского фонда стабилизации и развития (ЕФСР, бывший антикризисный фонд ЕврАзЭС), ресурсы которого на 88% сформированы российскими взносами (на конец 2015 года Минск был должен фонду $1,94 млрд, а в 2016 году занял там еще $800 млн).
Госпомощь
Такой подход может быть не совсем честен, если требуется оценить именно государственную финансовую помощь, говорит аналитик АКРА Дмитрий Куликов, — среди прямых иностранных инвестиций есть частные, они могут приносить реальный доход, когда в Россию возвращаются дивиденды или проценты. По его мнению, разумно было бы взять для расчета задолженность Белоруссии по госкредитам (включая кредиты российских госбанков белорусскому правительству) и сумму накопленных субсидий по нефтегазовым поставкам, а прямые инвестиции не учитывать.
Задолженность Белоруссии по межправительственным кредитам от России на конец 2015 года составляла $6,02 млрд, следует из платежного баланса союзного государства, доступного на сайте Банка России (обзора за 2016 год еще нет). Минфин России отказался раскрыть РБК текущую задолженность белорусского правительства, а Минфин Белоруссии не ответил на запрос РБК. В последний раз о межправительственном займе публично сообщалось в июле 2015 года, когда Минск получил российский кредит на $760 млн. Как следует из платежного баланса Белоруссии с Россией за 2016 год (доступен на сайте белорусского Нацбанка), в прошлом году чистые заимствования белорусского правительства в России составили $250 млн, но это могли быть займы у российских госбанков. Их помощь — большой канал российских вливаний в белорусскую экономику.
В 2012 году Внешэкономбанк договорился предоставить Белоруссии до $10 млрд под строительство Белорусской АЭС по межправительственному соглашению, но пока выделен только первый транш в размере $500 млн (в мае 2014 года), а выбрано из него только $248 млн, говорил в декабре глава ВЭБа Сергей Горьков. Сбербанк кредитовал государственный «Беларуськалий» — на $900 млн в 2011 году и на $550 млн в 2015-м. В целом по состоянию на 1 октября российские банки держали в Белоруссии активы на $4,9 млрд (за вычетом их обязательств там — $3,7 млрд). ВЭБ, Сбербанк и Газпромбанк не ответили на запросы РБК, а ВТБ сообщил, что портфель кредитов его белорусской «дочки» местным предприятиям с госучастием составляет в пересчете с белорусских рублей около $75 млн.
Крупнейший инвестор
Прямые инвестиции (ПИИ) России в белорусскую экономику занимают от 57 до 64% общих иностранных вложений в страну, по данным Нацбанка Белоруссии за 2010–2015 годы. При этом российские ПИИ в Белоруссию сокращаются, показывает статистика российского ЦБ (см. инфографику): чистые накопленные инвестиции достигали пика в 2010 году ($5,6 млрд), а на 1 октября 2016 года составляли $3,4 млрд.
Официальная российская статистика занижает объем вложений в Белоруссию, утверждает Центр интеграционных исследований Евразийского банка развития (ЕАБР), который ведет собственный мониторинг взаимных прямых инвестиций в СНГ. Если по данным ЦБ размер накопленных инвестиций из России в Белоруссию в 2015 году составил $3,6 млрд, то мониторинг ЕАБР показывает цифру $8,3 млрд. Банк помимо прочего анализирует корпоративную отчетность и сообщения СМИ; кроме того, в отличие от российского регулятора он учитывает инвестиции через офшоры и другие «перевалочные базы» капитала. Показатель ЦБ включает курсовые, рыночные переоценки и прочие изменения.
Белоруссия — лидер по российским входящим инвестициям среди стран Евразийского экономического союза. Впрочем, это произошло главным образом за счет покупки «Газпромом» компании «Белтрансгаз» (сейчас — «Газпром трансгаз Беларусь»), на которую концерн потратил $5 млрд в период с 2007 по 2011 год. Другие значимые российские проекты — инвестиции в «дочки» ВЭБа и МТС, в магистральный трубопровод «Транснефти» и Мозырский НПЗ.
Сколько теряет Россия?
До 90% экономической поддержки Белоруссии со стороны России в понимании МВФ приходится на скрытые субсидии по поставкам газа, нефти и нефтепродуктов. Заведующий сектором «Экономика и финансы» Института энергетики и финансов Сергей Агибалов оценивает, что общий объем российского субсидирования Белоруссии льготными поставками энергоносителей с начала 2000-х годов составил почти $100 млрд, или свыше 200% белорусского ВВП за 2016 год. Субсидии по газу в 2001–2016 годах составили $49,4 млрд, по нефти — $46,9 млрд, следует из расчетов Агибалова для РБК. И в отличие от кредитов, которые возвращаются с процентами, нефтегазовые льготы для Белоруссии — это безвозвратные косвенные потери российского бюджета. «Это для нас не выброшенные деньги — это просчитанные шаги в расчете на будущий результат», — уверял Владимир Путин
в конце февраля.
«Все годы независимости Белоруссия получала газ от России на исключительно выгодных условиях — в отдельные годы она покупала газ в разы дешевле, чем все соседние европейские страны», — отмечает Агибалов. Газовую льготу он рассчитывает как разницу в цене импорта с Германией (это сопоставимый крупный потребитель, цена российского газа на границе с Германией публикуется в открытых источниках, и ее можно считать рыночной конкурентоспособной ценой, объясняет он). Но в 2016 году газовая субсидия резко сократилась — всего лишь до $350 млн с $2,2 млрд годом ранее, по расчетам Агибалова; и российские власти к концу марта 2017 года насчитали уже $700 млн задолженности Белоруссии за поставленный газ.
Россия поставляет Белоруссии сырую нефть беспошлинно, а перерабатываемые нефтепродукты поставляются Белоруссией за границу с взиманием пошлины и зачислением ее в белорусский бюджет. Субсидирование со стороны России в последнее время сократилось из-за особенностей экспортной пошлины. Снижение мировых цен на нефть приводит к меньшему снижению цен на импорт сырой нефти, которую Белоруссия ввозит из России, по сравнению со снижением цен на нефтепродукты, которые Белоруссия экспортирует, — это следствие налогового маневра в российской нефтяной отрасли, объясняет Евразийский банк развития. «При высоких ценах на нефть Белоруссия покупала ее в два раза дешевле рыночной цены, а сейчас — на 25% дешевле, — констатирует директор Центра исследований международной торговли РАНХиГС Александр Кнобель. — Россия зависит от нефти и газа, а Белоруссия точно так же зависит от российской нефтегазовой конъюнктуры.Если она ухудшается, то обостряются проблемы».
Сможет ли Белоруссия уйти от России?
На фоне сокращения российской экономической поддержки Минск пытается диверсифицировать источники финансовой помощи и внешнюю торговлю, опирающуюся на Россию, но сделать это сложно, отмечает ведущий эксперт Центра развития ВШЭ Сергей Пухов. Белоруссия с 2015 года ведет переговоры с МВФ о потенциальном кредите до $3 млрд, а снятые в 2016 году со страны санкции Евросоюза в принципе открыли возможность для кредитов от Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и Европейского инвестиционного банка.
«В плане торговли Белоруссия, конечно, пытается диверсифицировать свой экспорт, наладить поставки в страны Евросоюза, не хочет ни в коем случае терять украинский рынок, — добавляет Александр Кнобель. — Россия для Белоруссии — это половина торговли, вторая половина — это Украина, Евросоюз (в основном Польша и Прибалтика), Россия — главнейший партнер, но Минск хочет эту долю снизить и нарастить присутствие на европейских рынках».
Но Андреас Швабе говорит, что при Лукашенко Белоруссия вряд ли сможет отвернуться от России. «Запад в обмен на существенную финансовую поддержку, вероятно, потребует от Минска экономических реформ, что ослабило бы контроль Лукашенко над экономикой и государством в целом — а это для него неприемлемо», — рассуждает экономист. Да и Россия после 2014 года показала своей политикой на постсоветском пространстве, что не «позволит» Белоруссии пойти на такой шаг.