Засекреченный свидетель из российских спецслужб дал показания на процессе по обвинению в госизмене бывшего специального корреспондента “Ъ” и «Ведомостей», советника главы «Роскосмоса» Ивана Сафронова. Мосгорсуд, где за закрытыми дверями слушается дело, поместил свидетеля в отдельный кабинет, откуда он вещал измененным голосом. Эти меры удивили защиту, так как, по ее утверждению, борец с изменниками ничего не сообщил по существу обвинения, отметив, что одним из возможных признаков работы на иностранную разведку является установка на мобильный телефон мессенджера Signal.
Как пояснили “Ъ” представители защиты Ивана Сафронова, каждое заседание является для них своего рода неожиданностью, поскольку обвинение практически никогда заранее не предупреждает, несмотря на убедительные просьбы, о своих планах. А потому адвокаты не знают, что их ждет — рутинное оглашение материалов уголовного дела об инкриминируемой их доверителю госизмене (ст. 275 УК РФ) или же допрос свидетелей.
«Оказалось, что во вторник на заседание явился для дачи показаний некий засекреченный свидетель из числа сотрудников российских спецслужб»,— сообщил “Ъ” президент адвокатской палаты Удмуртии Дмитрий Талантов, защищающий господина Сафронова. Как он уточнил, несмотря на то что процесс и так проходит за закрытыми дверями, а в коридоре перед входом в зал работают «глушилки», представителя спецслужб поместили в отдельный кабинет, откуда он общался с судом и отвечал на вопросы гособвинителя и адвокатов измененным голосом. По словам защитника, сам допрос длился около полутора часов.
«По рассматриваемому в Мосгорсуде делу о госизмене в форме шпионажа он не сказал ничего, ровно ноль!» — категорично заявил “Ъ” господин Талантов. Согласно его впечатлениям, речь борца со шпионажем была скорее похожа на «смесь политического ликбеза с вкраплениями выдержек из детективных и шпионских романов».
В итоге, как утверждают защитники, у них возникли серьезные сомнения в компетенции свидетеля. По их словам, совершенно неожиданно для них гособвинитель из Генпрокуратуры Борис Локтионов задал свидетелю вопрос о «Пражском клубе». Они особо отметили, что это неформальное объединение юристов для обмена опытом и развития независимости адвокатской корпорации, которое не имеет к делу Ивана Сафронова никакого отношения. «Зато известно, что его основателем является адвокат Иван Павлов (признан Минюстом РФ иноагентом.— “Ъ”), защитник Сафронова, вынужденный теперь скрываться за границей, да и я принимал в его деятельности активное участие»,— сообщил Дмитрий Талантов.
Как он считает, прокурор хотел показать суду, что в зале собрались «одни шпионы — что подсудимый, что защитники». И свидетель ему в этом помог, сообщив, что эта организация финансируется «врагами отечества». Однако потом, по словам защиты, свидетель заявил почему-то, что клуб объединяет исключительно журналистов.
Также, по словам господина Талантова, еще один весьма странный ответ получил его коллега по защите Ивана Сафронова Дмитрий Катчев, который упорно пытался добиться от свидетеля, какими критериями тот руководствуются при выявлении людей, которых можно заподозрить в измене и связи с зарубежными спецслужбами.
Оказалось, по словам представителей защиты, что важный признак в данном случае — установка на телефон мессенджера Signal. При этом, как говорят защитники, многие другие вопросы, касавшиеся в том числе и компетенции свидетеля, снимались судом, который считал, что таким образом адвокаты пытались определить должность и личность говорившего.
«Видимо, гособвинение рассчитывало на этого свидетеля, но получилось все настолько забавно, что даже сам Иван, довольно активно ведущий себя на процессе, в данной ситуации только развел руками, заявив: "К этому человеку вопросов нет!"» — пояснил один из адвокатов.
Он также отметил, что после допроса свидетеля суд вернулся к изучению письменных материалов дела, которые оглашаются, по его словам, крайне сбивчиво. «Лично я просто не понимаю принципа и логику, по которым сторона обвинения оглашает в процессе отдельные пассажи из отдельных документов,— заявил “Ъ” господин Талантов.— Мы несколько раз пытались сказать суду, что разумный подход к процессу доказывания предполагает хотя бы краткие пояснения и комментарии — к чему все это оглашается, что это доказывает? Ответ суда был предсказуем: "Видимо, на эти документы обвинение будет ссылаться в прениях"». Такой подход представитель защиты склонен считать «абсурдным».