Расследование дела полковника ФСБ Кирилла Черкалина показывает, что Федеральная служба безопасности не просто курировала кредитные учреждения, а создала для них собственную структуру контроля, заменив официальных регуляторов, правоохранительные органы и судебную систему.
Рассмотрение дела полковника ФСБ Кирилла Черкалина в Головинском суде Москвы началось с известия о том, что Генпрокуратура намерена взыскать с обвиняемого в мошенничестве и его семьи 6,3 миллиарда рублей. Это половина из того, что было найдено во время обыска в трех квартирах Кирилла Черкалина.
Таким образом еще шесть миллиардов рублей, найденных у полковника, по всей видимости следует считать законными. Во всяком случае это предположение можно сделать из логики требования надзорного органа. Таким же неясным остается происхождение всей этой фантастической суммы. Кирилл Черкалин обвиняется главным управлением по расследованию особо важных дел СКР в получении взяток в особо крупном размере и в особо крупном мошенничестве (ч. 6 ст. 290 и ч. 4 ст. 159 УК). Однако конкретные эпизоды, приведенные в деле, касаются ежемесячных выплат $50 тыс за «общее покровительство» банку «Транспортный». Выплаты осуществлялись в период с ноября 2013 года по февраль 2015 года. За это время полковник получил в общей сложности $750 тыс. А когда «Транспортному» действительно понадобились услуги начальника отдела ФСБ, тот потребовал премию и получил еще $100 тыс.
Полковники для прикрытия генералов
И хотя нынешние обвинения на порядок превышают изначальные (мошенничество на 490 миллионов рублей и взятка на 52 миллиона), они никак не объясняют миллиарды рублей, найденные при аресте. Как будут «биться» все эти цифры в суде, пока совершенно не ясно. Но зато стало еще более очевидно, что «дело полковников» (кроме Черкалина по нему также походят еще два полковника - Дмитрий Фролов и Андрей Васильев) затеяно для того, чтобы вывести за скобки расследования настоящих генералов. Как писала уже «Наша версия», история о миллиардах из ФСБ началось с того, что аппарат Совбеза России подготовил для президента справку о двух генералах ФСБ, Сергее Смирнове, занимающего должность первого замдиректора ФСБ, и Викторе Воронине, экс-руководителе управления «К». Именно к ним тянутся следы от 12 млрд рублей, обнаруженных в ходе обысков у полковника Черкалина.
Там, где-то наверху (вместе с генералами) остались и связи ФСБ с банкирами высокого полета - Владимиром Столяренко и Александром Бондаренко из АКБ «Еврофинанс Моснарбанк».
В деле полковников фигурируют отмывочные конторы среднего пошиба вроде банка «Транспортный», который фактически прекратил свое существование в качестве обычного кредитного учреждения еще во время кризиса 2008 года. Операционную деятельность банка взял тогда под контроль президент Бинбанка Микаил Шишханов. На языке профессионалов-инсайдеров приход Бинбанка означал в те годы «рыночную реструктуризацию» - нет не самого банка, а тех, активов, которые оказались в его залоговых портфелях. После завершения последней у кредитного учреждения сменились акционеры, и он превратился в классического зомби - технический инструмент по транзиту денежных потоков.
В полном соответствии с этой стратегией кредитное учреждение оказалось в сфере влияния Александра Григорьева, который специализировался на управлении отрядами зомби-банков. Все эти отряды Александра Григорьева оказались жертвами банковской зачистки, начатой Центробанком в 2014-2015 годах.
На этом этапе, по мнению следствия, у банка «Транспортный» и появились кураторы из ФСБ, которыми управлял Кирилл Черкалин.
Кураторство оказалось не слишком эффективным: 20 мая 2015 года лицензия у «Транспортного» была отозвана. Как и у сотни других банков. Эпоха понятийного регулирования заканчивалась, а полковники оказались удобными персонажами для закрытия всей истории.
Границы понятий
Понятийное регулирование финансовой системы, организованное чекистами в начале 2000-х, выглядело вполне успешным. Прежде всего это соответствовало самому профилю отечественной банковской системы, большая часть которой представляла собой отмывочные конторы разного уровня. Все эти «банки» сидели на денежных потоках, образованных в результате благоприятной экономической конъюнктуры. Цены на нефть росли, способствуя притоку в страну валюты, росли и теневые доходы. В конечном итоге оба потока пересекались, и банкам оставалось только правильно управлять ими - отмывая для одних и обналичивая для других. В этот момент большинство участников бизнеса вообще не интересовало банковское регулирование как таковое - из-за отсутствия банковской системы как элемента кредитного рынка. Задача состояла в обеспечении безопасности теневых транзакций, а с этой функцией лучше всех могли справиться именно оперативные службы.
Как утверждает бывший олигарх, бизнесмен и медиамагнат Александр Лебедев, пострадавший на фронтах борьбы с управлением «К», тогдашний председатель ЦБ Сергей Игнатьев «сам просто был зиц-председателем — он вообще в эту сторону (банковского регулирования) не смотрел. Там ему чекисты говорили: «Мы все знаем, все у нас под контролем».
О том, что «король голый», стало ясно в 2009 году, после того как банковская система рухнула под напором мирового финансового кризиса. Но, как и за десять лет до этого, российские власти решили спасти национальную банковскую систему, поручив разрешение проблем представителям АСВ и оперативникам ФСБ. Это привело к тому, что понятийное регулирование распространилось и на ликвидацию последствий. Те, кто «решал» вопросы с банками, понятия не имел, что по сути имеет дело с макроэкономическим проблемами. В этом и состоит принципиальное отличие подходов со стороны спецслужб, изначально ориентированных на разрушение и манипуляции в стане врага. Правда, в данном случае жертвой оказались свои.
Расследование, судя по всему, закончится на полковниках. Настоящих регуляторов и архитекторов транзитных схем никто всерьез искать не будет. Слишком опасно.