Ответственность экс-руководителей Промсвязьбанк
а, который в декабре 2017 года отправился на санацию в Фонд консолидации банковского сектора и впоследствии стал опорным банком для оборонного сектора, ранее в том же году была застрахована компанией «Ингосстрах» на $100 млн. Об этом рассказал Forbes собеседник на банковском рынке, знакомый с ситуацией, и подтвердили близкий к Промсвязьбанк
у финансист и сотрудник кредитной организации. Пресс-служба «Ингосстраха» не ответила на запрос Forbes.
Сумма страхового покрытия, впрочем, несопоставима с объемом исковых требований, которые были предъявлены бывшим топ-менеджерам банка. 24 декабря газета «Ведомости» сообщила, что Промсвязьбанк
потребовал через Арбитражный суд Москвы от бывших владельцев и десяти топ-менеджеров рекордную для банковского сектора сумму — 282 млрд рублей. С прежних владельцев — экс-главы банка Дмитрия Ананьева и бывшего председателя совета директоров Алексея Ананьева — истец требует по 88 млрд рублей. В числе ответчиков также названы руководители финансового блока, направления малого и среднего бизнеса, менеджер по VIP-клиентам и другие.
Ранее «Ингосстрах» уже страховал ответственность топ-менеджеров крупного банка, попавшего на санацию в ФКБС, «ФК Открытие». Тогда в «Ингосстрахе» заявили, что ввод временной администрации в банк не считается страховым случаем. К бывшим топ-менеджерам банка были выдвинуты претензии со стороны ЦБ касательно чрезмерно высоких бонусов на сумму 1,4 млрд рублей, начисленных незадолго до объявления о санации «ФК Открытие». В сентябре 2018 года бывшие руководители банка добровольно вернули 840 млн рублей, говорил новый глава «ФК Открытие» Михаил Задорнов. Остальные деньги кредитная организация возвращает через суд. Как говорит собеседник Forbes на страховом рынке, страховые возмещения экс-руководителям «ФК Открытия» так и не были выплачены «Ингосстрахом».
Страховка от провала
Услуга по страхованию ответственности директоров и должностных лиц (Directors and Officers Liability Insurance, D&O), которую предоставила экс-руководителям санированного банка компания «Ингосстрах», обычно распространяется на членов совета директоров, правления, наблюдательного совета и иного совещательного органа, уполномоченного принимать решения. В полис нередко включают и других ключевых фигур — главного юрисконсульта, главного бухгалтера, финансового директора, главного риск-менеджера и так далее, объясняет заместитель директора департамента андеррайтинга по корпоративным видам страхования СК «Согласие» Михаил Денисов.
Финансовые институты занимают второе место по приобретаемым лимитам ответственности в этом виде страхования после промышленных компаний, рассказывает руководитель управления страхования финансовых рисков «Альфа Страхования» Андрей Макаренцев. «В промышленности лимиты страхового покрытия составляют до $400 млн, в банках эта сумма несколько меньше — в среднем от $50 до $200 млн, если мы говорим о крупных и средних игроках», — поясняет финансист. К примеру, для Сбербанк
а такой лимит в 2016 году составлял 4,6 млрд рублей.
Конфигурация полиса может варьироваться в зависимости от пожеланий клиента. «Бывает, что страховщик устанавливает страховые лимиты для конкретных сотрудников. Но, как правило, вводятся лимиты на страховое покрытие, например, лимит на расследование инцидента, судебные расходы и даже расходы на консультантов по связям с общественностью или на защиту прав и свобод, когда речь идет о преследовании застрахованного лица и аресте его личного имущества. Также может быть установлен лимит по ценным бумагам», — рассказывает Михаил Денисов.
Под страховым случаем в D&O понимается неверное действие или бездействие топ-менеджера или лица, принимающего решение, которое привело к экономическим или репутационным убыткам, говорит Денисов. Андрей Макаренцев поясняет, что страховым случаем считаются реальные, предполагаемые или вменяемые неверные действия застрахованных руководителей, которые привели к претензиям со стороны лиц, «круг которых не ограничен или трактуется максимально широко». «Претензии могут быть предъявлены регуляторами, клиентами, контрагентами, акционерами, в частности, миноритариями, даже собственными сотрудниками», — приводит пример Макаренцев.
Страхование распространяется на покрытие расходов на защиту и судебных издержек: как только руководитель получает претензию или иск, он может заявить страховщику о необходимости авансирования, например, расходов на адвокатов и внешних консультантов, объясняет эксперт из «Альфа Страхования». Однако полис D&O не может покрывать умышленные противоправные действия руководителей, подчеркивает Макаренцев. «С одной стороны, в России запрещено страхование противоправных интересов, с другой — Конституция и нормы Уголовного кодекса признают лицо виновным, только когда вина доказана вступившим в законную силу решением суда», — говорит финансист.
Если же суд установит, что топ-менеджер умышленно причинил вред компании, то такие дела обычно оканчиваются уголовной ответственностью, и страховая компания теоретически может даже потребовать возместить покрытие, выделенное ею на юридическое сопровождение, говорит директор по рискам СК «Сбербанк
страхование» Владимир Новиков. На практике, впрочем, это происходит редко.
По словам Новикова, в мировой практике полис D&O в большинстве случаев направлен на грамотную юридическую поддержку клиента, которая позволяет ему выбрать квалифицированного юриста, способного доказать, что виной всему не злой умысел топ-менеджера или его непрофессионализм, а конъюнктура рынка.
«Мировая статистика показывает, что в 9 случаях из 10 покрытие ограничивается именно юридической поддержкой и только в одном случае — компенсацией истцу, — говорит Новиков. — Мне не известны в России случаи выплаты компенсации акционерам из-за ошибок менеджеров, даже в истории с ЮКОСом страховая компания покрыла лишь затраты на юридическую помощь, не признав все остальное страховым случаем». Тем не менее стоимость юридических услуг бывает весьма высокой — иногда она даже превышает страховую компенсацию, отмечает Владимир Новиков. Средний ценник составляет $50 млн, а в отдельных случаях он может быть и выше.
Перспективы для всех сторон
Даже если предположить, что лимит полиса в $100 млн будет выбран — это не должно нанести урон «Ингосстраху». Для урегулирования возможных убытков договоры D&O обычно перестраховываются на Западе, сами полисы заключаются при активном участии иностранных перестраховщиков, говорит Михаил Денисов. «Перестрахованием занимаются 15-20 крупных зарубежных компаний», — поясняет он.
Что касается топ-менеджеров Промсвязьбанк
а, то пока к ним предъявлен только гражданский иск. По мнению партнера FGG Group Николая Коленчука, совокупная сумма требований является обоснованной. «В банке проведен аудит, и сумма иска к конкретному лицу состоит из цены конкретной сделки или ее последствий», — говорит Коленчук. Но когда речь заходит о субсидиарной ответственности или взыскании убытков, подразумевается, что ущерб был причинен намеренно, уточняет юрист. Доказать обратное — дело контролирующего лица, к которому предъявлены требования.
«Причем доказывание не должно ограничиваться отсутствием намерения причинить ущерб банку. Необходимо будет доказать, что конкретные вменяемые действия не нанесли ущерб. Если в ходе судебного процесса выяснится, что кто-то из ответчиков действовал по указанию каких-либо теневых управленцев или владельцев, и он сможет доказать этот факт — это лишь снизит его персональную ответственность перед банком, но не освободит от ответственности. Такова трактовка закона Верховным судом», — рассказывает Коленчук.
Бывшему топ-менеджменту будет крайне непросто доказать, что он действовал непреднамеренно или его действия не нанесли урон кредитной организации — для этого понадобится достаточная документация и доступ к служебной информации банка, считает партнер TA Legal Consulting Иван Тертычный. «Истребовать доказательства у истца через арбитражные суды в России довольно затруднительно, поскольку эта система позволяет истцу, по сути, предоставлять те документы, которые ему выгодны. Ситуацию осложняет тот факт, что перед санацией Промсвязьбанк
а документы уничтожались, о чем говорил сам ЦБ», — полагает Тертычный.
Крупнейший акционер «Ингосстраха» — итальянский страховщик Generali (38,45%). Еще 16% до сентября 2018 года принадлежало двоюродному брату Олега Дерипаски, Павлу Езубову (тот продал свою долю неким Алексею Коновалову и Андрею Панову, на которых зарегистрированы сотни компаний). 10% акций страховой компании принадлежат Дерипаске, остальные доли распределены между Евгением Агарковым и Викторией Бражник.