В марте 2018 года «Фармстандарт» лишился одного из своих самых загадочных совладельцев – Егора Кулькова. Как сообщила сама компания, он утратил статус бенефициара кипрской Augment Investments Limited, которой принадлежит 96% АО «Фармстандарт». Как выяснил Vademecum, здравоохранение осталось в сфере интересов предпринимателя, однако изменились их география и профиль. Теперь Егор Кульков – крупнейший акционер британского стартапа CMR, который уже в этом году хочет представить общественности альтернативу робота‐хирурга Da Vinci – более дешевую, компактную и удобную.
В рейтинге богатейших российских бизнесменов Forbes Егор Кульков занимает 195-е место с капиталом $500 млн. Рейтинг готовился еще в феврале – тогда главную часть состояния Кулькова составляла доля в «Фармстандарте», где, по данным газеты «КоммерсантЪ», ему принадлежало 30%. Кульков – фактически сооснователь «Фармстандарта». Он учился в Новосибирском государственном университете на одном курсе с Виктором Харитониным, в 1999-м оба стали совладельцами «Аресбанка», затем, также вдвоем, купили завод «УфаВита», позже вошедший в «Фармстандарт». В марте 2018 года бенефициаром «Фармстандарта» Кульков быть перестал, и на этом общеизвестные сведения о нем заканчиваются. Ни одному изданию ни разу не удалось с ним поговорить, его фотографий в открытом доступе нет, причины смены состава акционеров «Фармстандарта» неизвестны.
Зато Vademecum удалось обнаружить след Егора Кулькова в британском здравоохранении. Судя по имеющимся документам, он уже несколько лет является главным акционером амбициозного проекта Cambridge Medical Robotics (CMR). CMR занимается разработкой хирургического робота Versius, который, по ее замыслу, должен положить конец единоличному господству Da Vinci производства американской Intuitive Surgical. Британцы думают, что их робот будет дешевле, легче, сможет подстраиваться под любые хирургические нужды, а кроме того, им будет проще управлять.
Как все это будет достигнуто? В 2017 году, на четвертый год жизни, CMR впервые обнародовала фотографию своей разработки. 90% фото занимает черный фон, на котором смутно проступают очертания руки-манипулятора с острым жалом на конце. «Мы специально сделали такое фото, – объяснил Vademecum представитель CMR Патрик Пордейдж. – Рынок очень высококонкурентен, надо беречь свои ноу-хау».
ЗАДАЛИ ЗЕВСУ
Бессменному лидеру рынка робот-ассистируемой лапароскопии, Da Vinci, около 20 лет от роду. Сама малоинвазивная хирургия, благодаря которой он родился на свет, ненамного старше. В 70-х годах прошлого века таким образом начали делать перевязку маточных труб, к началу 80-х хирурги освоили уже целый ряд гинекологических операций через небольшие разрезы. И тогда же, в 80-х, началась история Da Vinci. Поначалу его разрабатывали по заказу военных, для проведения операций прямо на поле боя – хирург, управлявший роботом, мог бы находиться в укрытии. Но затем компания Intuitive Surgical приобрела разработку для гражданского использования. Технология и в те годы представлялась многообещающей, намечалась конкурентная борьба: сразу двух роботов, Zeus и Aesop, разрабатывала компания Computer Motion. Между конкурентами возникали жестокие патентные споры. Но в начале 2000-х Intuitive и Computer Motion договорились о слиянии: так получилось, что игрок на рынке фактически остался один. Выручка Intuitive Surgical в 2017 году достигла $2,55 млрд. Желтая майка лидера позволяет компании работать с очень высокой чистой прибылью – 21% по итогам 2017 года. Для сохранения своих позиций примерно половину этой суммы Intuitive тратит на R&D. Нынешний Da Vinci – уже четвертого поколения и существует в нескольких вариантах.
И все-таки создание конкурента Da Vinci по-прежнему считается перспективным делом. В мире есть несколько десятков компаний, пытающихся работать в этом направлении. Потенциальный спрос велик: по оценкам CMR, по крайней мере 6 млн различных операций в год требуют роботизации, притом что работающие по всему миру 4 тысячи Da Vinci пока делают за год лишь несколько сотен тысяч операций. Перспективы еще и в том, полагают будущие конкуренты, что Da Vinci – конструкция довольно массивная, дорогая и не очень-то простая для использования в коммерческих целях.
Самая тяжелая часть Da Vinci – консоль с четырьмя руками. Она весит чуть больше полутонны, говорит Станислав Алексеев, руководитель проектов по стратегическому развитию в компании «Медицинские партнеры», продающей медицинского робота в России. 264 кг весит консоль хирурга с 3D-монитором и джойстиками управления, еще 200 кг – видеостойка с экраном и устройством обработки видеосигнала. Стоит Da Vinci в России от $2,5 млн, и годовые продажи измеряются штуками. «Медицинские партнеры» продают Da Vinci в нашей стране с 2008 года, до этого существовал еще один дистрибьютор – больше чем за десятилетие было продано 29 роботов, говорит Алексеев. Частных медцентров среди покупателей всего два – EMC и ГК «Медси». Возможно, вскоре появится еще один.
В прошлом году в России, по данным «Медицинских партнеров», на da Vinсi была произведена 2 421 операция, в первом квартале 2018-го – 851. Около 70% из них приходится на урологическую сферу, в том числе простатэктомию, по 13% – на абдоминальную хирургию и гинекологию. Подавляющее большинство операций проводится по квотам в рамках ВМП. Потребность в роботизированной лапароскопии, говорит Алексеев, настолько выше предложения, что нет смысла делать конкретные оценки. Роботизацию во многом тормозит дороговизна. В России годовое обслуживание Da Vinci стоит 9-10 млн рублей.
Очень дорого обходятся хирургические инструменты для трех рук робота (четвертой руке поручено держать эндоскоп). Рассчитанный на 10 операций комплект инструментов для урологии стоит $23 тысячи. Между тем для окупаемости робота, приводит Алексеев американские данные, он должен использоваться на 200–250 операциях в год, то есть фактически ежедневно. А это значит, что на инструменты придется потратить за год примерно $500 тысяч – больше, чем на техобслуживание. На некоторых российских Da Vinci удается проводить даже по несколько операций в день, уверяет Алексеев. Но, как считают в CMR, стационарного робота в любом случае сложнее использовать беспрерывно, чем мобильного: конкурентам Da Vinci есть к чему стремиться.
ПОЗОЛОТИ РУКИ
Компания CMR придерживается политики полной информационной закрытости. Патрик Пордейдж заявил Vademecum, что не будет отвечать ни на какие вопросы, чтобы случайно не раскрыть технологии. А многочисленные официальные выступления руководства компании в основном посвящены инновационности в самом широком смысле и радости в связи с работой в компании, где эта инновационность процветает.
Иногда, впрочем, политика дает сбои: The Guardian, например, опубликовала незатемненную, вполне контрастную фотографию, где очень хорошо видны руки Versius и чуть хуже – рабочее место хирурга. CMR намерена сделать своего робота более гибким, мобильным, лучше подстраивающимся под конкретные операционные нужды, чем Da Vinci. Каждая рука британской новинки существует отдельно и крепится не к общей стойке, а к операционному столу. По некоторым оговоркам CMR, кажется даже, что количество рук может меняться в зависимости от специфики операции. Еще одна идея CMR – заняться эргономикой для хирурга, а также простотой и интуитивностью управления руками робота.
О весе, примерной цене, времени выхода на рынок и прочих важных параметрах своей новинки CMR не сообщает. Другие проекты в этой сфере не такие закрытые, констатирует Станислав Алексеев и делает приятный для Da Vinci вывод, что, если компания CMR молчит, возможно, ей просто нечего рассказать. Но у инвесторов другое мнение. Упорно скрывая, чем же он занимается, британский стартап гораздо более прозрачен в финансовой сфере. Cambridge Medical Robotics была создана в 2014-м и в том же году получила посевное финансирование от компании Escala Capital.
В январе 2015-го был опубликован полный список акционеров CMR. Из 1 млн выпущенных к тому моменту акций 707 тысяч, то есть более 70%, принадлежало Escala Capital. Речь не об известной испанской Escala Capital, где Vademecum сообщили, что никакого отношения к CMR не имеют, а о кипрской Escala Capital Investments Cyprus Limited с единственным владельцем Егором Кульковым 1971 года рождения, русским по национальности, проживающим в Швейцарии. Найти его не удалось: Пордейдж из CMR сказал, что контактов Кулькова у него нет, и этого человека он вообще никогда не видел. «Фармстандарт» не ответил на запрос Vademecum. И даже попытка разыскать его не по месту работы, а по месту жительства ничего не дала: изданию «Русская Швейцария», обычно неплохо осведомленному о проживающих в этой стране россиянах, о Егоре Кулькове ничего не известно.
Летом 2016 года, сразу после успешного завершения испытаний на трупах, круг учасников CMR расширился. В общей сложности компания получила тогда $20,6 млн. Самый известный из инвесторов – ABB Technology Ventures, шведско-швейцарский технологический конгломерат с общим оборотом $34 млрд, представленный в сотне стран и специализирующийся, среди прочего, на разработке и производстве роботов. Свой интерес к британскому стартапу ABB объяснила Vademecum тем, что «обычно вкладывает в развитие потенциально прорывных инноваций, выходящих за пределы сферы традиционного технологического развития», и пообещала, что может заняться среди прочего и тестированием рук роботов в своих лабораториях, но и про единомышленника Егора Кулькова ничего сообщить не смогла.
Другие инвесторы – частная компания по управлению активами LGT Global Invest и инвестиционная компания Cambridge Innovation Capital. В сентябре 2017 года состоялся следующий раунд финансирования, CMR удалось собрать еще $26 млн. Инвесторы те же плюс норвежский частный фонд Watrium, в котором с Vademecum тоже не захотели говорить о Кулькове. В отчете CMR, изданном в конце 2017 года, сообщается, что Егор Кульков контролирует 40,36% CMR через Escala Capital Investments, в которой он является стопроцентным бенефициаром.
СТАРТАПЕРЫ БАРАХЛЯТ
Если оставить в стороне технологическую сторону вопроса, CMR, можно сказать, процветает. После получения посевных инвестиций состоялась демонстрация прототипа. Компания постоянно увеличивает штат, сейчас здесь заняты 170 человек. Недавно состоялся очередной переезд в новый офис еще большей площади, превысившей уже 1 тысячу кв. м.
Главная проблема у CMR пока одна: стартапов, пытающихся создать робота-помощника для хирурга, по всему миру множество. Если принять за аксиому, что хирург, управляющий руками робота, сделает операцию лучше, чем просто хирург, эта сфера выглядит крайне привлекательной. По данным Research and Markets, объем мирового рынка медицинских роботов-хирургов составил в 2016 году $4,9 млрд, и в ближайшие годы этот рынок будет расти более чем на 20% ежегодно. К 2025 году роботам обещают мировые продажи на уровне $20 млрд.
Помимо всего прочего, операции с участием роботов предоставляют просто идеальные возможности для телемедицины: если сигналы от рук хирурга к манипуляторам все равно идут по проводам, совершенно не важно, где находится хирург и какова длина проводов.
В тематических обзорах иногда говорят даже о полусотне стартапов в сфере робот-ассистированной хирургии. Вот несколько показательных примеров: больше всего похож на CMR немецкий робот Avatera от компании Avatera Medical. Это робот с четырьмя руками, крепящимися к операционному столу, тщательно продуманной эргономикой и, как сообщает компания, возможностью взаимодействовать с операционной бригадой различными способами. Промышленного образца пока не существует.
На стадии испытаний на животных находится российский робот от Института конструкторско-технологической информатики. Про корейский Revo-1 пока известна одна, но важная вещь: его предполагается сделать вдвое дешевле Da Vinci. Канадская Titan Medical пошла по другому пути: у нее однопортовая система, то есть все инструменты вводятся через одно отверстие. Это может сделать операцию менее травматичной. Микроробот Araknes с двумя руками и камерой, коллективное творчество исследователей из нескольких европейских стран, обойдется вообще без разрезов: он вводится в желудок через пищевод. А разработка американской компании TransEnterix показывает, что даже удешевление и миниатюризацию нельзя считать обязательными. Ее робот Senhance дороже Da Vinci, $3 млн вместо $2–2,5 млн, зато обладает наряду с прочими достоинствами обратной связью: хирург чувствует сопротивление материала.
«Софтовую» сторону вопроса тщательнее всего прорабатывает Google, а точнее, ее медицинское подразделение Verily Life Sciences. Вместе с Ethicon, подразделением Johnson&Johnson, Google приобрела лицензию на военного робота Taurus, созданного для закладывания бомб, и переделывает его для медицинского использования. Компания хочет снабдить своего робота передовой визуализацией, не менее передовым анализом данных и многообразными возможностями удаленной связи.
Существует и еще более амбициозное в технологическом плане направление – попытка создать по-настоящему автоматизированную операционную, где робот действует самостоятельно, под наблюдением, а не под управлением хирурга. Интересно, что один из таких проектов разрабатывается в России, силами МГМСУ и нескольких партнеров. Предполагается, что этот робот займется спинальной хирургией и сможет вкручивать болты в позвоночник лучше и безопаснее человека, поскольку рука у него твердая, внимание идеально, а возможности суммировать и анализировать информацию – безграничны.
Продукта, производимого в промышленных, а не исследовательских масштабах, ни один из многочисленных первопроходцев, судя по всему, пока не создал. Шансы кульковского проекта в связи с этим, конечно, растут. Суммарные инвестиции в эти компании намного превышают $46 млн, полученные CMR. Например, TransEnterix, которая, традиционно для этого сегмента, пока ничего не зарабатывает, на одну только покупку роботических технологий у своего итальянского коллеги Sofar потратила $100 млн. Обилие похожих весьма дорогостоящих проектов шансы CMR, наоборот, понижает. Вопрос, какой тренд перевесит.