В середине декабря на активы Максима Ноготкова, чей общий долг перед кредиторами превысил $1 млрд, появился неожиданный претендент — компания Solvers. Ее владелец Олег Малис в интервью “Ъ” рассказал, зачем ему сеть «Связной», ритейлер Enter, Связной-банк и ювелирные салоны Pandora.
— Как получилось, что вы выкупили права требования по долгам кипрской Trellas — компании, управлявшей активами Максима Ноготкова?
— История развивалась следующим образом. Мы с Дмитрием Разумовым (гендиректор группы Онэксим.— “Ъ”) хорошо знакомы. Когда появились публикации в прессе, что Онэксим ведет переговоры о конвертации своего долга, я встретился с ним. Я в свое время занимался реструктуризацией «Евросети» (основного конкурента «Связного».— “Ъ”). У меня был опыт, я предложил свою помощь. Через некоторое время выяснилось, что Онэксим не договорился с Ноготковым. Онэксим сказал, что они ищут возможность выхода из сложившейся ситуации, тогда возникла идея выкупить их долг, идти в эту историю самому, что и было сделано. В «черный вторник», 17 декабря, когда все были увлечены наблюдением за кульбитами, исполняемыми национальной валютой, я нажал на кнопку и выкупил долг. Думаю, я мог позвонить в Онэксим и договориться скорректировать цену. Но слово есть слово, и вне зависимости от происходящего я трясущимися пальцами нажал на клавишу enter со словами: «Я верю в нашу страну, национальную экономику, с рублем все будет хорошо, мы этот бизнес вытащим».
— О какой сумме долга идет речь — о $120 млн или $130 млн?
— Тело долга — $120 млн, но за год с лишним набежали проценты, общая сумма — около $130 млн.
— С каким дисконтом выкупили?
— Мы не раскрываем условий соглашения.
— Что сейчас происходит с активами Trellas? Снят ли с них арест? Акции уже переведены к Solvers?
— Был кредит, который нужно было вернуть в конце октября этого года. 4 ноября в компанию Trellas было прислано письмо с требованием погашения долга. Долг не был погашен, залогом по кредиту выступал 51-процентный пакет Trellas. К 17 декабрю, когда мы закрывали сделку, это был давно просроченный кредит, и у нас вместе со всеми правами, которые мы приобрели у Онэксима, было подписанное Максимом Ноготковым передаточное распоряжение на эти 51%, доверенность по назначению совета директоров в компанию, поэтому дальше это было дело техники. Но техника заняла несколько дольше, чем должна была, потому что, как я уже сказал, ситуация была крайне непростая. Но на сегодняшний день мы уже завершаем все процедуры. На этот счет я спокоен.
— Когда могут завершиться процедуры?
— Сейчас в Европе Рождество, думаю, в первый рабочий день — 29 декабря.
— Как получилось, что вы получили все активы Максима Ноготкова? Когда речь шла о сделке между ним, ОНЭКСИМом и НПФ «Благосостояние», предполагалось, что у него останутся Pandora, Связной-банк и 10% сети «Связной» и Enter.
— Пока мы являемся владельцами только 51% Trellas, 49% принадлежат другим людям, в том числе 41% — Максиму Ноготкову. У нас по-прежнему есть кредитное требование к Trellas, поэтому нельзя сказать, что все активы мы уже забрали. Мы будем договариваться с Максимом, считаем, что на сегодня акции Trellas стоят намного дешевле, чем наши кредитные требования. Конкретных параметров нашей договоренности сказать не могу, ее просто еще не существует. Пока наша задача получить контроль, чтобы немедленно заняться реструктуризацией бизнеса, заткнуть течи, которые есть ниже ватерлинии корабля, чтобы он остался на плаву.
— 51% Trellas дает вам право контроля над всеми активами?
— Да. При этом на 41% наложен арест в качестве обеспечения по нашему требованию, поскольку Максим выступал поручителем по этому кредиту. Думаю, в ближайшее время мы договоримся с Максимом, разрешим эту ситуацию и консолидируем практически все акции. Будет независимая оценка, в зачет кредитных обязательств будут переходить активы. При этом я совершенно спокойно отношусь, если оценка покажет, что стоимость активов выше кредитных обязательств. Это вопрос честного прозрачного расчета между кредитором и заемщиком.
— Есть вероятность, что господин Ноготков останется владельцем какого-то пакета Trellas или принадлежащего компании актива?
— Не вижу такого сценария, но это будет ясно после того, как мы проведем независимую оценку.
— У НПФ «Благосостояние» остаются права требований?
— Да. Они владеют правами требования на Svyaznoy N.V — компанию следующего после Trellas уровня.
— Сколько времени уйдет на процесс реструктуризации, оценку активов?
— Думаю, в течение месяца точно поймем, что можно сделать. Мы находимся в очень активном диалоге с банками-кредиторами. Надеюсь, у нас установились довольно теплые и прозрачные отношения с клубом кредиторов.
— Из полученных активов какие вам более интересны? Правда ли, что вам банк и Pandora менее интересны, чем сети «Связной» и Enter?
— Некоторые ваши коллеги считают, что я пришел, чтобы все быстро перепродать МТС. Это все исключительно спекуляции. Сегодня наша основная задача — вернуть деньги, которые были вложены в активы. Поэтому мне интересны все активы, включая Pandora и Связной-банк. Понять их оценку мне сложно, потому что я не проводил детального due diligence ни одной из этих компаний. Я не действую в интересах ни одного оператора.
— К вам приходили представители МТС?
— Нет.
— Ждете?
— Нет. У МТС есть вполне понятное желание сотрудничать со «Связным» как с каналом продаж. Мы это понимаем и поддерживаем. Думаю, исходя из моих отношений с руководством «Системы» (основной акционер МТС.— “Ъ”), к которому я испытываю большое уважение, они понимают, что эта ситуация не направлена против них, это не является для них угрозой, им не нужно бежать что-то выкупать, делать резкие движения. То же самое хочу сказать и про «Вымпелком», «Мегафон» и Tele2, сеть будет открыта для всех на прозрачных коммерческих условиях. Думаю, в условиях кризиса иметь довольно качественный и гарантированный канал продаж для операторов важно. Мы ни в коем случае не хотим никого напугать сделкой. Наоборот, считаю, то, что мы делаем, хорошо для операторов, потому что у них другой бизнес, не бизнес реструктуризации спорных активов. По поводу спекуляций, что я быстро продам «Связной» операторам, как написали «Ведомости»: я не верю в этот сценарий. Группа активов сложная, операторам, например, может быть интересен только ритейлер, но его сегодня никак нельзя вынуть из всей связки, он связан взаимными обязательствами с банком, с Enter.
Меня больше воодушевляет отношение рынка, инвесторов к таким компаниям, как Alibaba (крупная китайская компания, работающая в сфере электронной коммерции.— “Ъ”). Я больше смотрю на активы (Trellas.— “Ъ”) как на возможность построения онлайн-ритейлера с большим количеством точек, в которые могут быть доставлены заказы. Вы заказываете что-то у «Связного» или Enter, в течение короткого времени, используя логистику, которая существует, можете забрать свою покупку в любом отделении на территории страны. Такая сеть доставки — беспрецедентная история для развития онлайн-ритейла. В России онлайн-ритейл довольно слабо развит, он занимает 2–3% от общего объема продаж, в развитых странах — это 10–12%, нам есть куда расти.
— Если вы не финансовый инвестор, то как бы вы себя охарактеризовали? Как долго вы можете оставаться с активами Trellas?
— Я покупал не потому, что знал, куда это можно пристроить, а потому, что понимаю, что можно сделать, чтобы компании, входящие в группу, стали генерировать больше прибыли для акционеров, как можно снизить долговую нагрузку и привести в гармонию то, что сейчас происходит в «Связном». Мне кажется, кроме как стратегическим инвестором я сейчас себя охарактеризовать никак не могу. Конечно, всегда есть некая цифра, за которую любой инвестор может уйти. Если кто-то появится и скажет, нам нравится то, что ты делаешь, мы хотим выкупить у тебя долю или компанию, наверное, буду рассматривать предложение. Но сейчас я не рассматриваю продажу актива. Мы должны много и упорно работать, чтобы реализовать имеющиеся возможности. Когда реализуем, может быть и IPO, и продажа кому-то из участников рынка или новому инвестору, не знаю.
— Вы упомянули IPO. Когда-то «Связной» уже планировал размещение, но инвесторы тогда не поверили в эту историю, так как нужно менять стратегию, что требует инвестиций. Сколько вы готовы инвестировать?
— Денег огромное количество на рынке, их некуда девать. Финансирование несколько ограничено в стране. Но в США банки бегают за клиентами, чтобы они забрали 1,5% годовых. Проблема не в деньгах. Если есть идея, поверьте, деньги появятся. Чтобы появилась идея, нужно внимательно изучить текущее состояние активов. Сейчас в них идея отсутствует, неясно, куда это все идет. Мы точно в течение месяца такую модель породим. Если будет нужно, привлечем партнеров.
— Ранее «Вымпелком» и «Мегафон» прервали сотрудничество со «Связным». Считается, что таким образом операторы пытались улучшить положение конкурента «Связного» — «Евросети», где «Вымпелкому» и «Мегафону» принадлежит по 50%. Как будете с ними договариваться?
— Во взаимоотношениях с операторами была некая ошибка, думаю, мы ее исправим. Сеть открыта для всех четырех операторов. Как мы это будем делать? Магия.
— Вы не видите конфликта интересов в том, что ваш брат возглавляет «Евросеть»?
— Нет. Я его побаиваюсь по причине того, что он как конкурент в такой довольно непростой ситуации может свои позиции усилить. Надеюсь, что «Евросеть» не будет заниматься мародерством и поймет, что наличие конкурента на рынке неплохо.
— Топор войны между «Связным» и «Евросетью» будет зарыт?
— Что-то мне подсказывает, что топор войны будет закопан, останется только здоровая конкуренция.
— Каков суммарный долг компаний, принадлежащих Trellas, кто основные кредиторы? Как вы будете решать вопросы с ними?
— Среди кредиторов, например, числится Сбербанк, Промсвязьбанк, «дочка» ВЭБа, НПФ «Благосостояние», МДМ. Суммарный долг не готов обнародовать, в долларовом выражении он около $1,1 млрд. Но надо сказать, что основная масса долга рублевая. Мы в тесных отношениях с клубом кредиторов. Считаю, что они должны принимать участие в реструктуризации, сегодня акционерные риски и риски кредиторов одинаковые. Ситуация, когда стоимость акций равна $1 или нулю, риски плюс-минус совпадают. Единственное, что мы во всей этой ситуации встали посередине поля и сказали, что готовы взять лопату в руки, перекапывать, засеивать, ухаживать и собирать. Думаю, кредиторы с уважением отнеслись к нашему самовыдвижению — мы предложили взять на себя ответственность.
— Выкуп прав требования Trellas был неожиданным и для других потенциальных инвесторов компаний группы — например, для Финпромбанка, который, как говорят, подписал с Максимом Ноготковым договор, предоставил Связному-банку заем и получил опцион на покупку «Связного» и Enter. Знали ли вы об этом договоре? Что планируете с ним делать?
— Я узнал об этом уже после закрытия сделки. Такой договор должен был быть утвержден с ОНЭКСИМом согласно кредитному соглашению. Онэксим договор не утверждал, соответственно обязательств по продаже активов нет. Мы исходим из этого. Кроме того, на все активы группы пока наложен судебный арест, они не могут быть проданы.
— Но Финпромбанк предоставил кредит Связному-банку, обещал еще средства…
— Но моя компания North Financials предоставила Максиму Ноготкову кредит и обещала еще… Кроме Финпромбанка, Онэксима, других известных лиц там много людей, которые предоставили, обещали, им обещали, но в результате акционерами стали мы.
— Насколько я понимаю, Связной-банк нуждается в деньгах. Сможете найти нового кредитора?
— Сейчас вместе с кредиторами стоит задача сохранить те активы, которые можно и нужно сохранить. Есть куда за деньгами пойти, но надо всем сторонам прийти к выводу, что это правильная инвестиция.
— Готовы какие-то активы ликвидировать?
— На данный момент точно нет.
— В Связном-банке достаточно сложная ситуация…
— Государство очень четко дало понять рынку, что оно стоит за банковской системой. Это выражено не только в словах, но и в законодательстве, которое было принято в очень быстром режиме, в количестве денег, которое государство направило на поддержку банковской системы. Мне кажется, на тему банков вообще нужно успокоиться. Плюс тот банковский кризис, который произошел, был спровоцирован в том числе, мягко говоря, неправильным информационным освещением. Он произошел по причине рассылки SMS, распространения недостоверной информации, произошли резонансные явления, которые совершенно не соответствуют фундаментальному состоянию экономики и банковской системы, рубля.
— Какие у вас отношения с Максимом Ноготковым?
— Максим точно не имеет морального права бросить эту историю и уйти. Насколько я знаю, он и не хочет бросать. Абсолютно уверен, что всегда могу рассчитывать на любую помощь, которая понадобится от Максима. Бесспорно, есть некий момент турбулентности, но мы его пройдем и договоримся: все, что необходимо для сохранения активов, Максим предоставит, и это вызывает уважение к нему. Да, не все бизнес-проекты приносят прибыль. Не всегда бизнесмен, вложивший деньги, душу и время, должен в конце заработать деньги. Так бывает, что этого не происходит. Тем не менее то, что создал Максим, на мой взгляд, может быть и должно быть реструктурировано, переосмыслено, должна появиться некая идея.
— Какие активы «Связного» были заложены банкам?
— Там сложная система залогов на уровне операционных компаний. Например, «Связной-логистика» на 51% заложена Сбербанку, а компания, которая является ее владельцем, на 51% заложена Промсвязьбанку. Мы обнаружили, так сказать, талантливые схемы залогов и кредитов. Думаю, Максим как основатель не очень хотел продавать активы, и его можно понять. Поэтому сделок за год было очень много. Если вы вспомните историю, то МТС покупала компанию, то не покупала. Потом была сделка с ОНЭКСИМом, потом ее не было. Затем была сделка уже с ОНЭКСИМом и «Благосостоянием», которая тоже не случилась. Все это начинало мешать бизнесу. Мы остановили этот поток переговоров, не приводящих к результату, кто-то должен был это прекратить. Есть некое состояние, когда надо решать. Я знаю, что такое продать свой бизнес. У нас это было с «Корбиной Телеком». Это очень тяжело, требует абсолютной перестройки сознания. Решиться практически невозможно.
— У Онэксима оставались интересы в «Связном» по продаже их банковских и страховых продуктов? Вы им что-то обещали?
— На рыночных условиях у них всегда есть возможность прийти с идеями, мы с ОНЭКСИМом находимся в довольно дружественных отношениях.
— В чем задача Solvers? Какова стратегия компании? Ваши сделки выглядят, по-моему, неожиданными для рынка…
— Стратегия Solvers — быть неожиданным. ДНК компании расшифровано в ее названии — мы стараемся заниматься активами, в которых есть сложные проблемы, которые нужно распутать. Мы считаем, что наши способности, навыки находятся именно в области реструктуризации, распутывания сложных клубков. Бесспорно, таковыми являются наши проекты по приобретению пакета ОАО «Сити» (управляет деловым центром «Москва-Сити».— “Ъ”) или башни «Империя». Мы тут много что успели сделать за этот год. Здесь тоже были сложные взаимоотношения с партнерами, кредиторами, были корпоративные конфликты... Они все разрешены, сегодня это вполне спокойно развивающийся актив. Говорят, что сейчас башня «Империя» стала самой популярной в «Москва-Сити», что очень приятно.
— Это перекликается со стратегией Altimo (ранее управляла телекоммуникационными активами «Альфа-Групп», в начале 2014 года передала их в Letter One Telecom) по поиску специальных ситуаций. Вы не конкурируете?
— Скорее это была стратегия А1 (фонд, входящий в «Альфа-Групп».— “Ъ”). Но мы не конкурируем, у нас разные цели. Мы все-таки не играем на акционерном или долговом уровне, а стараемся с операционной точки зрения находить и создавать смысл предприятиям, в которые мы входим, приводить их в другое состояние, параллельно решая проблемы с долговой нагрузкой. Но прежде всего мы смотрим на операционное состояние компании.
— Появились ли новые инвесторы в Solvers Estate, который отвечает за сделки на рынке недвижимости?
— Нет.
— Изменятся ли ваши планы по строительству следующей очереди «Империи» в связи с тем, что происходит на рынке?
— Нет. Но мы поменяли проект. Мы считаем, что «Москва-Сити» сегодня оторвана от реки из-за дороги, которая проходит между застройкой и набережной. Считаем, что наш четвертый участок перед «Империей» — это уникальная возможность через него соединиться с набережной. Мы отправили предложения в город о том, что добровольно готовы взять на себя обременения построить пешеходный переход по площадке, чтобы соединить «Сити» с набережной, что должно улучшить жизнь в деловом центре.
— Что с вашей другой идеей — ввести платный проезд через «Москва-Сити»?
— С учетом кризиса всем не до этого. Но я по-прежнему считаю, что количество автомобилей и людей, которое сосредоточено на небольшом участке земли, и транзитный трафик невозможно обслужить дорожной сетью, какая бы она ни была. Здесь придется строить развязки, нахождение рядом с которыми будет ужасно дискомфортным. Поэтому с точки зрения плотности трафика «Сити» надо как-то защищать. Пока не вижу другой альтернативы, кроме как платного въезда.
— Вас не пугает негативная реакция со стороны владельцев автомобилей?
— Я не слышал никаких жалоб на возможность внедрения платного въезд в «Сити». Мало того, слышал большую поддержку этой идеи. Общественная дискуссия — это правильная, хорошая вещь. Но, как известно, верблюд — это лошадь, сделанная коллективом. У любого изменения найдутся те, кто за, и те, кто против. Кто-то должен принимать решение. В данном случае надо исходить из целесообразности. У платного въезда много аспектов: снижение нагрузки автомобильного транспорта на центр, дышать лучше становится. Возможно, нужно помочь человеку принять решение, не мучить себя пятичасовым стоянием в пробке. Общественное сознание устроено у нас сейчас так: есть машина — ты в тренде и социально продвинутый человек. Надо вообще менять концепцию. В Нью-Йорке я знаю огромное количество по-настоящему богатых людей, у которых нет машины. И это как раз круто. Мы сейчас затягиваем в «Сити» таксистов, пытаемся организовать для них специальные стоянки, чтобы любой человек в любое время мог прийти на стоянку, где его ждала бы машина. Договорились с департаментом транспорта о маршруте автобуса для «Сити». Но, повторюсь, внедрение платного въезда в деловой центр не на повестке дня, у нас здесь много работы кроме этого.
— Какой?
— Основная задача — закончить объекты общественной инфраструктуры. Сегодня человеку в «Сити» выйти на улицу особо некуда, это по-прежнему дискомфортно. Работы еще много.
— Какие активы кроме ритейла и девелопмента могли бы быть интересны?
— Тут дело такое: я пока out of market, касса закрыта. Нельзя хватать все, как акула. В свое время мне об этом сказал один очень уважаемый бизнесмен в разговоре о некоем третьем лице. Мы сейчас сузим инвестиционную деятельность до тех активов, в которых мы уже находимся. Они требуют инвестиций, развития. У Solvers суммарно активов на несколько миллиардов долларов. Пока хватит.
— В сообщениях Solvers вы называетесь основным акционером…
— Я единственный акционер.
— При этом в ОАО «Сити» вы привлекали инвесторов со стороны. Для покупки прав требования долгов Trellas привлекали?
— Нет.