Иск в арбитраж был подан 9 сентября. «ВСМПО-Ависма» требовала с Воеводина 4,07 млрд руб. В эту сумму оценен ущерб, который корпорация получила в результате сделок, согласованных Воеводиным в 2017–2019 годах.
Мировое соглашение было заключено 27 октября. По его условиям Воеводин в течение 47 дней переводит на счет «Ависмы» 1,95 млрд руб., а корпорация отказывается толковать это как признание факта возникновения убытков, по которым она требовала от Воеводина вдвое большую сумму. Корпорация также не толкует мировое соглашение как признание вины Воеводина в возникновении убытков на 4,07 млрд.
Не помощь и не компенсация. А что?
Отказ от первоначальных требований в «Ависме» объясняют тем, что «полная сумма за счет имущества бывшего гендиректора возмещена быть не сможет: к нему предъявлены и другие исковые требования, не связанные с корпорацией». Что это за требования, в «Ависме» не уточняют. Выплату Воеводиным 1,95 млрд руб. в корпорации называют компенсацией убытков, которую пострадавший от локдауна на авиационном рынке производитель титана может получить сразу, а не спустя годы тяжб.
Защита настаивает, что бывший гендиректор давно хотел оказать корпорации безвозмездную финансовую помощь, и это учли при договоренностях сторон. Адвокат Воеводина заявил в суде, что за все 10 лет своей работы тот исполнял обязанности добросовестно, никаких убытков не причинил и что истец отказывается от первоначальных требований именно поэтому. Представители истца в суде с этим согласились. Однако выплата «Ависме» 1,95 млрд руб. не является ни финансовой помощью, ни компенсацией убытков. В мировом соглашении написано, что перечисление Воеводиным этой суммы не может толковаться как возмещение убытков и как признание его вины за них. При этом спор по делу стороны считают полностью и окончательно урегулированным.
Представитель «ВСМПО-Ависмы» подчеркнул в беседе «Ко», что расплатиться Михаил Воеводин должен не акциями или иными ценными бумагами, а путем внесения денежных средств на счет компании. Откуда у бывшего гендиректора «ВСМПО-Ависма» 1,95 млрд руб., в корпорации не знают. Доход Воеводина как гендиректора едва ли мог стать источником такой свободной суммы, говорят собеседники «Ко» в отрасли. Балансы ООО «ФармЭко» и ликвидированного ООО «ПромИнвестРесурс», где он был до 2009 года соответственно участником и руководителем, тоже не столь велики. Тем более что 24 % дистрибьютора лекарств «ФармЭко» принадлежат семье экс-министра энергетики РФ Сергея Шматко. Однако в мировом указано, что «размер принадлежащего ответчику имущества достаточен для исполнения всех имеющихся обязательств».
«Интермикс» Химок и Ставрополя
Тут любопытны отношения «Ависмы» с контрагентами Interlink Metals and Chemicals и ООО «Интермикс мет», которые упоминались в сообщениях о возбуждении дел в отношении Воеводина. Группа Interlink — швейцарский титановый трейдер. В сентябре в репортаже из арбитражного суда уральский «Коммерсантъ» сообщал, что в 2017–19 годах «Ависма» продавала швейцарцам ферротитан и титановую стружку в рассрочку с 30%-ным дисконтом и доставкой за счет продавца. Ущерб от этих сделок акционеры из «Ростеха», устроившие проверку перед майским увольнением Воеводина, оценили в 3,8 млрд руб. Еще 256 млн руб. корпорация недополучила в результате сделок с ООО «Интермикс мет», ООО «Проминдустрия» и ООО «Торгово-промышленный вектор».
Компания «Интермикс мет» производила удобрения и оксид скандия для атомной промышленности на базе Лермонтовского гидрометаллургического завода (ГМЗ). Компания и сам завод в равных долях принадлежали двум бизнесменам из подмосковных Химок, друзьям детства Сергею Махову и Сергею Чаку. В 2011 году, когда мировые цены на уран упали, а на скандий выросли, «Росатом» решил нарастить производство редкоземельного металла. На это по госпрограмме было выделено 150 млрд руб.
Заработать на скандии решили и Махов с Чаком. Они выкупили у Минимущества Лермонтовский ГМЗ, взяли в Сбербанке кредит на 1,13 млрд руб. под гарантии финансирования по той же госпрограмме и договорились с Михаилом Воеводиным о поставках с «Ависмы» хлоридного плава от производства титана, в котором содержится 7,5 % скандия. В 2016 году Махов выражал Воеводину «глубочайшую благодарность за креативность мышления» и «замечательное сотрудничество» — «эталон в развитии отрасли». Но к 2017 году цены на скандий упали на 40 %, и госпрограмму свернули. Лермонтовский ГМЗ обанкротился, чуть не оставив моногород на Ставрополье без тепла и электричества. В 2018 году завод Махова и Чака за долги выкупил близкий к «Ростеху» Альберт Авдолян. Теперь власти Ставрополья безуспешно пытаются привлечь химкинских бизнесменов к субсидиарной ответственности.
В истории с «Ависмой» это не единственное сочетание подмосковных Химок и Ставрополья с «Ростехом». Крупнейшая в мире титановая корпорация на 60 % принадлежит кипрским офшорам Jivanta Ventures Limited и Cador Enterprises Limited, которые связывают с основным акционером Михаилом Шелковым. Еще 25 % у «Ростеха», а 5,27 % — у ЗАО «Бизнес Альянс Компани», принадлежащего семье юриста из Химок Дмитрия Осмоловского. Он же — участник Ассоциации выпускников президентской программы «Ставропольский союз менеджеров».
Уголовное дело остается
Собеседники «Ко» в отрасли сомневаются, что акционеры «ВСМПО-Ависма» не были в курсе сделок корпорации на протяжении столь долгого времени. А многомиллионные убытки ее дочек при офшорной структуре владения ставят общий вопрос о маршрутах финансовых потоков.
Мировые соглашения по арбитражным делам часто используются как повод прекратить уголовное преследование ответчика, отмечают юристы, — тем более что обвинения Михаилу Воеводину пока не предъявлены. «Арбитражное дело не может регулировать уголовное, но, если у истца нет претензий к ответчику и факт заключения мирового соглашения не означает признания его вины, это может сыграть свою роль», — предполагает адвокат бывшего гендиректора Илья Котляров.
Но в истории с Воеводиным мировое соглашение не означает прекращения уголовного дела. «Прекратить дело по статье 159 ч. 4 УК РФ нельзя даже по ходатайству заявителя, — напоминает советник Saveliev, Batanov & Partners Юлия Михальчук. — Кроме того, заявитель рискует попасть под ст. 306 УК РФ о ложном доносе. Поэтому можно сказать, что здесь дороги назад нет. Но возможен вариант, когда следствие выносит постановление о прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления, и его никто не обжалует».