В пятницу, 27 июня, Владимир Путин
проведет полуторачасовую встречу с Дональдом Трампом на саммите G20, а накануне российский президент дал большое интервью Financial Times, в котором рассказал о кризисе либерализма и перспективе конфликта между ядерными державами. Вот главные цитаты президента.
О кризисе либерализма и бездействии либералов
«Либеральная идея изжила себя. Она стала абсолютом, хотя она и идет вразрез с интересами большей части населения». Это случилось, когда часть общества выступила против иммиграции, открытых границ и мультикультурализма, добавил Путин.
«Либеральная идея предполагает, что ничего делать не надо. Мигранты могут безнаказанно убивать, грабить и насиловать, потому что их права как мигрантов должны быть защищены. А что это за права? За каждым преступлением должно следовать наказание».
О том, что в России больше нет олигархов и госкомпаний
«У нас больше нет олигархов. Олигархи — это те, кто использует свою близость к власти для получения сверхприбылей. У нас есть крупные частные компании с государственным участием. Но я не знаю ни одной крупной компании, которая бы получала преференции от близких к власти людей».
О преемнике
«Могу без преувеличения сказать, что я всегда об этом думал, начиная с 2000 года. Меняется ситуация, меняются и требования к людям. В конце концов, и я скажу это без театрального преувеличения, в конце концов решение должен принять российский народ».
Об экономике России
«Сейчас инфляция снижается, макроэкономическая ситуация улучшается, инвестиции немного растут. Мы видим, что экономика преодолела те трудности, которые были обусловлены внутренними и внешними потрясениями. Экономика стабилизировалась. Экономический рост в прошлом году составил 2,3%. Мы не считаем, что этого достаточно, но мы будем работать над ускорением темпов. Темпы роста промышленного производства составили 2,9% и даже выше, до 13% в некоторых отраслях. В целом, наша экономика стабильна».
О любимом политическом лидере
«Петр Великий. Он будет жить, пока живо его дело, как и дело каждого из нас. Если вы имеете в виду каких-то современных лидеров, из тех людей, с которыми я мог общаться, то на меня самое сильное впечатление произвел бывший президент Франции Жак Ширак. Он настоящий интеллектуал, очень уравновешенный и очень интересный человек».
О гонке вооружений и отношениях с США
«Холодная война не была чем-то хорошим. Но тогда хотя бы были какие-то правила, которых международное сообщество пыталось придерживаться. Теперь никаких правил нет».
«США в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне, который, как мы всегда считали и как я до сих пор убежден, был краеугольным камнем всей системы международной безопасности. Я предпринял очень энергичные попытки убедить наших американских партнеров не выходить из договора, делал абсолютно конкретные предложения. Убежден, что мир был бы сегодня другим, если бы наши американские партнеры их приняли. К сожалению, этого не произошло. Мы видим, что ситуация развивается в другом направлении, на первый план выходят новые вооружения и передовые военные технологии. Ну, это не наш выбор».
О Трампе
«Я думаю, что он талантливый человек и прекрасно знает, чего от него ждут избиратели. Россию обвиняют и, несмотря на доклад Мюллера, в мифическом вмешательстве в выборы в США. Что же произошло на самом деле? Господин Трамп узнал о позиции своих оппонентов и увидел изменения в американском обществе, и решил воспользоваться ситуацией. Средний класс в США мало что получил от глобализации, а команда Трампа использовала ожидания среднего класса в ходе предвыборной борьбы.В этом и были причины ее победы, а не в мифическом вмешательстве со стороны».
О войне в Сирии
«[Риск при вторжении — The Bell] был достаточно большой. Я хорошо подумал, взвесил все обстоятельства, как все будет складываться вокруг России и каковы последствия. В конечном итоге я посчитал, что позитивный эффект будет для интересов Российской Федерации больше, чем при невмешательстве. Было уничтожено большое количество боевиков, которые планировали вернуться в Россию, — речь идет о нескольких тысячах человек, — либо в соседние страны, с которыми у нас нет визового режима. И то, и другое было для нас одинаково опасно. У нас сложились хорошие деловые отношения со всеми странами региона, наши позиции в Ближневосточном регионе стали стабильнее. Наши вооруженные силы получили такой практический опыт, который они не смогли бы получить ни на каких учениях в мирное время».
О том, не «кладет ли Россия слишком много яиц в корзину Китая»
«Во-первых, у России достаточно яиц. Во-вторых, мы всегда оцениваем риски. В-третьих наши отношения с Китаем не мотивированы политическими соображениями [речь о поддержке России Китая в торговой войне с США — The Bell]. На самом деле Россия и Китай не направляют свою политику против кого бы то ни было. Мы просто последовательно реализуем наши планы по расширению сотрудничества. Не стоит искать надуманных причин в китайско-российском сближении. Наши позиции совпадают по ряду вопросов текущей глобальной повестки дня, в том числе в соблюдении общепринятых правил в торговле, международной финансовой системе, платежах и расчетах. Мы не против кого-то, мы за себя».
О деле Скрипалей
«Эта шпионская история, как говорится, не стоит и пяти копеек. Они говорят: «Вы отравили Скрипалей». Это должно быть доказано. У обывателя возникает вопрос: а зачем вы шпионили против нас с помощью Скрипаля, может быть, не надо было этого делать? Знаете, бесконечно можно обсуждать, что первично: курица или яйцо? Надо просто оставить в покое уже этот вопрос, пускай спецслужбы сами разбираются с этим делом».
«Измена — это самое тяжкое преступление, и предатели должны быть наказаны. Я не говорю, что инцидент в Солсбери — это способ сделать это. Нисколько. Но предатели должны быть наказаны. Скрипаль, уже был наказан. Он был арестован, осужден, а затем отбыл срок в тюрьме. Он получил свое наказание. Зачем кому-то было интересоваться им?».
Об ЛГБТ-сообществе в России
«Нас обвиняют в гомофобии, но у нас нет проблем с правами ЛГБТ-сообщества. Не дай бог, пусть живут, как хотят. Некоторые вещи действительно кажутся нам выходящими за рамки дозволенного. Например, теперь они утверждают, что дети сами могут выбирать из пяти или шести гендерных ролей».