Академическая сфера обсуждает в последние дни историю со столичным врачом-урологом Екатериной Коршуновой, которая заказала докторскую диссертацию у «профессионального писателя научных работ», осталась недовольна результатом, подала в суд с требованиями о денежной компенсации и выиграла его. Победа, судя по всему, окажется пирровой — работодатели врача-уролога шокированы, что их сотрудница решила сделать достоянием общественности тот факт, что докторскую степень она пыталась получить с чужой помощью. Такое поведение, впрочем, указывает, что рынок написания научных работ живет и здравствует. Подробнее в том, что называют академическим мошенничеством, разбирались «Известия».
Суть дела
Историю с судебными разбирательствами между урологом из клиники «Медси», кандидатом медицинских наук Екатериной Коршуновой и Евгенией Малинович, которая представляется профессиональным писателем научных работ, появилась в СМИ на этой неделе. Договор на работу стороны заключили в сентябре 2022 года. Малинович по нему должна была «разработать и представить макет докторской диссертационной работы» на тему «Урологические проявления болезни Паркинсона» за 550 тыс. рублей. Предоплата составила 200 тыс. рублей.
В феврале Коршунова предъявила исполнителю претензии, что качество работы ее не удовлетворяет, а весной 2023 года уролог обратилась в Савеловский районный суд с суммой претензий на 1,75 млн рублей: туда вошли моральный ущерб, неустойка, затраты на лекарства и т.д.
Судебные разбирательства затянулись на семь заседаний, на которых врач-уролог доказывала, что работа выполнена некачественно. Малинович, в свою очередь, утверждала, что «по характеру замечаний к работе сложилось впечатление, что доктор требует не макет докторской диссертации, а чистовой вариант».
Дошло до того, что Екатерина Коршунова предоставила суду отрицательную рецензию своего научного консультанта работы из Центральной государственной медицинской академии на литературный обзор, составленный Малинович, а та предоставила суду положительные отзывы на литобзор. Получилась защита еще не написанной диссертации в суде, только вот защищать работу в конечном итоге должен был бы не ответчик, а истец.
16 ноября суд удовлетворил иск Коршуновой к Малинович частично, взыскав с нее 374 тыс. рублей.
Реакция сообщества
В академическом и медицинском сообществе к истории отнеслись с большим удивлением. Так, доктор технических наук, автор Telegram-канала «Наука и университеты» Евгений Белый сказал «Известиям», что «история крайне некрасивая».
— Удивительно, что суд принял подобный иск, — сказал он. — На моей памяти подобных исков до сих пор не было.
Руководитель научно-исследовательского центра систем оценки и управления качеством образования ФИРО РАНХиГС Борис Илюхин также называет историю «крайне неприятной», так как написание диссертации другим лицом — в любом случае подлог. При этом, по его словам, судить о профессионализме этого человека как врача исходя из этой истории сложно, так как диссертация — это исследование конкретной, часто очень узкой проблемы, а не всей предметной области.
«Известия» направили запрос в «Медси» и ФГБНУ «Научный центр неврологии», где также работала Екатерина Коршунова. В «Медси», которое указывается как основное место работы уролога, на вопросы не ответили, а в НЦН подчеркнули: этот врач не была и не является научным сотрудником организации, работая в амбулаторном подразделении на 0,5 ставки.
— Как мы относимся к этой истории? Если говорить интеллигентными словами, то плохо относимся, — сказал «Известиям» директор Научного центра неврологии, академик РАН Михаил Пирадов. — Честно говоря, не хватает удивления, чтобы реагировать на эту новость. Мы, конечно, будем реагировать. Наверное, будем предлагать ей покинуть наш центр.
В медучреждении подчеркнули, что ни сейчас, ни раньше Екатерина Коршунова не занималась научно-исследовательскими работами в ФГБНУ НЦН, ученый совет центра не утверждал темы ее научного исследования.
— Все научные работы, которой проводятся в ФГБНУ НЦН, проходят строгую многоуровневую проверку на соответствие требованиям ВАК, — заявили в организации «Известиям». — Благодаря этому за почти 80-летнюю историю не было выявлено ни одного случая отзыва ученой степени в отношении работ, выполненных нашими сотрудниками или защищенных в нашем диссертационном совете. Научный центр неврологии однозначно осуждает любые случаи нарушения научной этики.
Каков рынок написания диссертаций сейчас
Эксперт Фонда «Хамовники», соавтор книги «Этнография туфты. Кто и как пишет заказные учебные работы в России» Александр Давыдов рассказал «Известиям», что сейчас, по приблизительным оценкам, на рынке написания дипломов и диссертаций работают 3–4 тыс. человек. Как правило, это люди из сферы, близкой к академической науке, в том числе студенты старших курсов, недавние выпускники, аспиранты, и небольшое количество людей, которые зарабатывают на этом уже долгие годы.
Он разделяет рынок написания студенческих работ и диссертаций. Во втором случае, говорит он, автор кандидатской должен быть включен во всю эту схему, где реализуется защита статусного человека, желающего получить степень.
— Люди, которые пишут на заказ дипломные и магистерские, от написания кандидатских чаще отказываются, потому что процедура совсем другая, — заметил Давыдов.
Евгения Малинович, фигурант дела с Екатериной Коршуновой, подтвердила «Известиям», что общий рынок достаточно велик, но тех, кто работает над диссертациями, не так много. Цены на диссертации у авторов, с которыми она знакома, варьируются от 120 до 170 тыс. рублей. Сама Малинович берет вдвое больше, но подчеркивает, что это «совместное написание кандидатской».
— Есть два типа клиентов в этой сфере: первые — это те, которые платят и хотят работу «под ключ», не имея своих практических исследований, готовые на копирование чужих работ, не принимающие участия в написании заказной работы; во-вторых, востребованные специалисты, нашедшие реальную новизну для своего исследования, собравшие теоретический и практический материал, но из-за отсутствия рекомендаций научного руководителя или консультанта от вуза не способные оформить исследование в цельную диссертацию, — рассказала она. — Я работаю исключительно со второй категорией диссертантов, которые сами пишут научные работы под моим сопровождением, и этим и могу оправдать своих клиентов.
Коршунову она изначально относила ко второй категории клиентов, но, судя по претензиям, врач ждала как раз чистовой вариант докторской диссертации.
По ее словам, спрос на написание диссертации «под ключ» велик, а рынок дипломных работ просто огромного масштаба — здесь работают целые конторы, в которых за небольшие деньги нанимают студентов. При этом на рынке много и «мошенников, которые продают чужие работы», добавляет Евгения Малинович.
В информационном бюллетене научного сотрудника Центра социологии высшего образования НИУ ВШЭ Евгении Шмелевой и магистранта Института образования НИУ ВШЭ Егора Сагитова «Списывание и плагиат: установки студентов и реакция преподавателей» описываются причины «академического мошенничества» в российских вузах среди обучающихся. Объясняется, что студенты чаще прибегают к этому, если не испытывают интереса к обучению, объясняют «бесполезностью знаний и навыков, получаемых в университете». Обычно распространено это среди тех, кто не удовлетворен качеством получаемого образования и выбором своего образовательного направления.
Ряд исследований также показывает, что академическое мошенничество меньше распространено в условиях, когда преподаватели выносят более строгие наказания за нарушения академической этики. Однако, констатируют авторы работы, в России преподаватели терпимо относятся к академическому мошенничеству среди студентов.
Александр Давыдов замечает, что в последнее время рынок дипломных работ начал значительно сужаться благодаря появлению ChatGPT.
— Сфера в принципе очень быстро меняется, — заметил он. — Мы делали исследование в 2018 году, в 2020 году закончили редактуру книги — и на тот момент рынок перетекал с централизованных сайтов в мессенджеры и соцсети. А сейчас, в 2023 году, начался процесс очень быстрой трансформации из-за ChatGPT. В итоге данные, которые мы собрали несколько лет назад, характеризуют момент эволюции рынка, но не в полной мере отражают ситуацию на рынке нынешнем.
Евгений Белый считает, что в последние годы спрос на диссертации «под заказ» существенно снизился, чему способствовали регулярные разоблачения плагиаторов.
— Репутационные риски чиновников и предпринимателей стали достаточно велики, а явных дивидендов ученая степень не приносит, — сказал он «Известиям». — Преподаватели вузов, по моему мнению, вообще редко прибегают к помощи изготовителей диссертаций — работа в университете перестает быть выгодной и престижной.
Серьезный спрос, продолжает эксперт, сохраняется, судя по всему, в здравоохранении, где ученая степень дает преимущества при занятии должности главврача или завотделением, позволяет устанавливать более высокие тарифы при приеме пациентов в частных медицинских центрах.
Почему рынок процветает
Евгений Белый замечает, что диссертационный совет на предварительных этапах рассмотрения работы и на самой защите может легко понять степень самостоятельности выполнения работы — если, конечно, совет предварительно не ангажирован.
— ВАК в этом плане сложнее, ведь она видит далеко не всех соискателей ученой степени, — заметил Евгений Белый. — Впрочем, иногда должности соискателей смущают и экспертов ВАК и вызывают желание побеседовать очно.
Борис Илюхин указывает, что и ВАК, и диссертационные советы борются с подобными научными работами и регулярно происходит отмена результатов защит. Положительно влияют и независимые структуры, которые периодически поднимают подобные истории на поверхность.
Однако, как рассказал «Известиям» бывший ученый секретарь диссертационного совета одного из региональных вузов, попросивший не раскрывать своего имени, для университетов успешная защита липовых диссертаций даже выгодна.
— Во-первых, у любого диссовета есть показатели по количеству защищенных работ. Во-вторых, показатели по количеству защитившихся есть и у самого университета, — рассказал собеседник «Известий». — Два года назад много диссоветов не открылось просто потому, что ВАК не лицензировала их из-за низких показателей защиты диссертаций.
Источник рассказывает, что вузы стараются работать с диссертациями, созданными внутри университета, и неохотно занимаются работами извне. Обычно ректор дает задание одному из членов диссертационного совета либо одному из преподавателей с какой-либо профильной кафедры изготовить кандидатскую за определенную сумму, а диссовету поступает указание эту работу принять. Вся процедура при этом соблюдается: диссертационный совет делает замечания, в работу вносятся изменения, стороны аргументируют точку зрения. Проводятся три обязательных заседания и т.д. Более того, перед защитой диссертации должны выйти статьи в научных журналах — и часто это тоже входит в стоимость либо оговаривается отдельно.
— Люди, которые таким образом получают степень, не занимаются дальше научной деятельностью — им просто нужны эти три заветные буквы: к.э.н., д.м.н., — продолжает источник «Известий». — Это не сказывается на качестве научных исследований, но обесценивает сам институт кандидатов и докторов наук.
Александр Давыдов замечает, что написание таких научных работ стало одним из важных механизмов функционирования всей академической сферы: одни получают необходимую ученую степень без особых сложностей; для других это своеобразный социальный лифт — проработав 2–4 года в этой сфере, получив навык в том числе совершать сделки, писатель научных работ уходит в другие сферы. Вузы же получают студентов, которые, несмотря ни на что, защищают свои дипломные работы и оправдывают финансирование, полученное на них университетами.
Евгения Малинович полагает, что рынок написания диссертаций не был бы так развит, если бы научные руководители вузов выполняли свои функции в полной мере: помогали в составлении индивидуального плана, в подготовке научных статей, в участии аспиранта в научных исследованиях и т.д.
— Что тогда делать аспирантам, прошедшим столько лет обучения? Бросить или купить сопровождение? — говорит она. — В итоге преподаватели получают надбавку за каждого аспиранта, не выполняя своих обязанностей, авторы повышают свой доход за счет написания работ, а аспиранты вынуждены платить за то, что должны получать бесплатно от своих научных руководителей. Преступниками же считают только нас — авторов и аспирантов, заказавших работу.
Из исследования НИУ ВШЭ следует, что у трети не защитивших диссертацию действительно возникали сложности во взаимодействии с научным руководителем, однако проблема в том, что сами руководители за аспирантов надбавки практически не получают — обычно это часть их педагогической нагрузки, замечает старший научный сотрудник ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Алена Нефедова.
— Есть практика, когда в ряде вузов за защиту научному руководителю доплачивают, но это правило не установлено на федеральном уровне, — сказала она «Известиям». — И в реальности у «научников» почти нет по-настоящему серьезных стимулов заниматься диссертациями аспирантов, поскольку учитываемая нагрузка не соответствует реальным затратам времени и сил.
Выход может быть в увеличении финансирования аспирантуры, усовершенствовании отбора абитуриентов и введении более существенных стимулов для научного руководства, говорит Алена Нефедова.