Вячеслав Мальцев - экс-депутат Саратовской областной думы и номер два в федеральном списке «Партии народной свободы» Михаила Касьянова - ворвался в федеральную повестку весной, когда неожиданно выиграл праймериз так называемой «Демократической коалиции». Широкому зрителю и потенциальному избирателю он запомнился как участник дебатов в прямом эфире и автор скандального по нынешним временам предложения объявить импичмент президенту Владимиру Путину
. В интервью Znak.сom Мальцев рассказал о своем жизненном пути, убеждениях национал-анархиста и о единственном способе спасения России от новой революции, дату которой он уже тоже знает…
«Распад СССР воспринял как должное»
- Сейчас в политической жизни страны принимает самое активное участие немало выходцев из Саратовской области. Это — случайность?
- В Саратовской области в 1994 году прошли очень свободные выборы в областную Думу, в нее тогда были избраны три нынешних претендента на трон российский: Мальцев, Рашкин, Володин.
- Вы пришли в политику в 90-е. Интересовались ли вы политикой до 1991 года?
- Конечно, интересовался. С детства. И я удивлял всех, что мог предсказывать будущие политические события очень точно. Например, когда я был в армии, умер Брежнев, и я первый об этом узнал, просто проанализировав все. Сообщил товарищам, что «Изя все», из-за этого попал в особый отдел. Мне говорили там: «Почему ты так сказал? Не жаль, что умер верный ленинец?»...
А потом я предсказал падение Советской власти. Александр Иванович Лебедь писал об этом — мы с ним дружили, — что ему мой отец пересказывал, как он приехал 14 июля 1984 года ко мне на заставу, мы гуляли. Я был оперативным дежурным, но меня на три часа отпустили. Отец мне начал рассказывать про партийную конференцию. Что вот, новая кадровая политика - то что называется теперь «социальные лифты»... А я ему сказал, что все, Советской власти скоро конец. Я ему сказал: вот видишь, у меня 30 километров государственной границы сейчас под охраной, меня не отпускают в увольнение, я как в тюрьме. За два года не было увольнений, а хочу с девчонками познакомиться. И если будет внешний враг, мы жизни положим, чтобы всех защитить, а если будет внутренний бардак, мы штыки наши в землю воткнем. Это не наш режим, скоро конец этому режиму.
В 1986 году, через два года, произошли события в Казахстане, пограничников бросили подавлять казахов, а они не стали. А потом настал 1991 год, и Лебедь тоже спросил у командиров своих: «Отцы командиры, что будете делать?» Те говорят: «Выполним любой приказ руководства». Спросил у сержанта, а сержант ответил: «А мне пофиг».
- Вы сожалели о распаде СССР в 1991 году? Как восприняли эти события?
- Как должное. Когда пришел к власти Горбачев, я сразу сказал, что у него мало мозга, и он нас приведет в яму. Так и вышло. Когда вышел указ о борьбе с пьянством, я сразу сказал, что будут бутлегерские конторы и мафия, потом они на эти деньги купят милицию, судей, прокуроров и все.
- А СССР не было жалко?
- Да, было жалко. Я видел другой путь, но я не был облечен всей полнотой власти, и я понимал, что без меня СССР похоронят, и впервые появилось ощущение сопричастности.
- А события 1993-го как восприняли?
- У меня было тогда крупное охранное предприятие, более 100 сотрудников. За два месяца до того, как все произошло, я говорил с одним человеком, с которым служил на границе, военным, у которого все родственники были кагэбэшники высшего звена. Он при этом ненавидел жутко Ельцина. Так вот, за два месяца до событий он сказал, что скоро все начнется. Он меня спросил, на чьей я стороне. Я сказал, что непонятно: с этой стороны урод Ельцин, с другой стороны такие же уроды Хасбулатов и компания. Я ему сказал, что поддержал бы противоположную сторону, но не вижу на ней реальных людей никого. И я сказал, что если будет замес, то мы будем разводить стороны, чтобы не допустить кровопролития в Саратове. Он мне говорит: «Нас этот поворот устраивает, нам главное, чтобы в нас никто не стрелял». Я ему говорю: «Даю слово».
- Сдержали?
- Да, конечно. Когда все началось, меня попросил Филиппов, руководитель местного филиала ВГТРК, чтобы я помог эвакуировать сотрудников, они провокаций боялись. Мы подъехали. Я взял боевую группу поддержки, но всех разоружил, только у меня был пистолет и у мальца одного пистолет с резиновыми пулями. Хотя стволов огнестрельных у нас было достаточно, мы специально не вооружились, чтобы не было провокаций. Подъехали. С одной стороны стояли омоновцы какие-то, с другой стороны - казаки. Они между собой что-то говорили, но не было боевой ситуации. Мы посадили к себе телевизионщиков, к нам ни те, ни те не подошли. Увезли телевизионщиков, это были наши друзья, мы не хотели, чтобы они пострадали. Было несколько еще проявлений, но мы не стали вмешиваться.
- Вы сказали, что у вас тогда было охранное предприятие.
- Да, «Аллегро».
- Ваши недоброжелатели говорят, что охранный бизнес в 90-е был сильно связан с бандитами. Как вы это прокомментируете?
- У нас работали люди, выходцы из милиции тогдашней, бывшие военные, бывшие кагэбэшники. Поэтому я прекрасно знаю, например, всю работу «наружки». Вот сейчас «наружку» по мне пускают, но у меня самого было тогда две группы наружного наблюдения. В одной – как раз бывшие кагэбэшники. Я прекрасно все эти вещи знаю...
Если мне что-то хотят предъявить, пусть предъявят хоть один случай, когда мы поступили не по чести. Да, это были бандитские времена, и мы жестко иногда поступали с бандюками, но мы ни одного человека не убили. Силу применяли часто, это правда. Но не убивали ни в коем случае и никогда в отношении законопослушных граждан ничего не делали. В отношении преступных группировок были, наверное, даже чрезмерные действия, но это мои отношения с Боженькой, и в аду я за это отвечу. А с точки зрения закона не думаю, что у них есть возможность мне что-то предъявить.
«Единую Россию» создавали как оппозицию Путину»
- В 1994 году вы пошли в Саратовскую облдуму. Вы помните, как принимали это решение?
- Я принял это решение, когда на мое охранное предприятие буквально совершили налет. Менты наехали на нас. Это выглядело смешно. У меня на входе в мое предприятие была решетка многоярусная, страшнее чем в тюрьме, и человек, который попадал туда, попадал в зарешеченное пространство. С другой стороны было бронестекло. И когда омоновцы залетели туда, они оказались в ловушке, начали спрашивать, как можно увидеть Мальцева, сидя в этой клетке. Им сказали, что Мальцев ночью по делам ездил, теперь отдыхает, как проснется, придет. Я пришел через полтора часа. Надо понимать, в каком виде они были, таких масок-шоу у них еще не было… Потом они заявили, что надо у нас сделать обыск. Сделали обыск, после обыска мы нашли радиозакладку, это была фигня с огромным хвостом, и один мой сотрудник, бывший кагэбэшник, сказал, что видел такую в музее в Ташкенте…
А это произошло, потому что к нам обратились люди, которые получили кредит, старики. Бандит по фамилии Яковлев из них выбил жестко деньги, мы бандита выловили, установили, что на деньги он купил машины, поставил на продажу. Мы им занялись, потом он на нас написал заявление, там даже возбуждали дело уголовное. А потом нам сказали, мол, в ваших действиях ничего не было. Но бандит Яковлев продал все машины и уехал в Латвию, свалил с похищенными денежками. И я понял тогда, что бороться с этой мафией смогу только с позиции власти. И я избрался в областную думу, возглавил там комитет по защите законности, безопасности и защите прав личности. Кстати, те, кто проводили обыски, тоже убежали за границу. Один до сих пор проживает в Израиле.
- Когда в вашей жизни появилась партия «Отечество — вся Россия»?
- Когда и во всей России, в 1999 году. Появилась таким образом: я приехал в Москву встретиться с Лебедем, с которым был дружен. Мы созвонились, он сказал: «Подъедешь за мной к Киевскому вокзалу». Я вышел потом из машины на Новом Арбате. Иду, никого не трогаю. И тут встречаю своего земляка и друга по саратовской облдуме Вячеслава Володина. Я ему подарил книгу «Путь самурая», а он говорит: «Пошли ко мне в гости чай пить». Завел меня в дом на Новом Арбате, где «Эхо Москвы» теперь, и показал свой кабинет, сказал, что занимается выборами для партии «Отечество - вся Россия» и что я составлю большую услугу, если пойду от партии по округу, по Саратову. Я говорю: «У вас там Володя Давыдов идет». Он говорит: «Он не справится, а мне нужна твоя помощь, потому что я иду в списке, и мне надо, чтобы ты подтянул голоса». Такая схема классическая. Я ему сказал: «Ну, не знаю, если ты решишь этот вопрос, я не против». Ну и Станислав Говорухин, с которым у меня теплые отношения были, тоже меня посоветовал. Так я пошел от ОВР по округу. В итоге я получил от Димы Аяцкова (Дмитрий Аяцков – губернатор Саратовской области в 1996-2005 годах – прим. ред.) подброшенные наркотики и пистолет, а Вячеслав стал депутатом Госдумы.
- ОВР был же партией власти. Как вы перешли в оппозицию?
- Нет, ну то вы, какая партия власти?! ОВР была оппозицией Путину, я потому туда и пошел. Только поэтому. Лужков, Примаков были оппозицией Путину. Примаков вообще должен был стать президентом.
- Вы считаете, что Примаков был бы хорошим президентом?
- Конечно.
- А Лебедь?
- У нас с Лебедем были другие цели. Его больше нет, и я не буду оглашать темы от его имени, какие цели у нас были, но они были благородны.
- Что было потом?
- Ну а после выборов в Госдуму были президентские. Из ОВР забоялись люди идти против Путина, пошел единственный человек, Станислав Говорухин. Он тогда сильно не любил Путина, а я уважал Говорухина и тоже сильно не любил всяких кагэбэшнков. Я был уверен, что он не может быть президентом, что ничего хорошего не будет. У меня нюх собачий. Я взял свою команду, приехал в Москву и помогал Говорухину. Я понимал, что он наберет немного, но мы работали, не спали, не ели, не брились, чтобы ему помочь.
- Общаетесь сейчас с Говорухиным?
- Нет.
- Потом у вас была партия «Великая Россия», а потом вы пришли в РНДС Касьянова?
- Нет, все было не так. Я с ОВР прошел эти мытарства, и Говорухин, и Володин меня стали уговаривать, советовать: мол, пойдем с нами, мы сейчас объединяемся с «Единством». Объединение создавалось как альтернатива, противовес Путину. Там Примаков, Говорухин были, и я при организации партии «Единая Россия» был записан в нее за номером 30, кажется. Я был на учредительном съезде в Москве.
- Хотите сказать, что «Единая Россия» строилась как оппозиционная партия?
- Конечно. Это было негласно, но были договоренности, я их не скрываю. Потом в 2003 году я увидел, что оппозиции Путину там нет, и ушел из партии. Пинком ноги толкнул дверь и ушел. И не жалел об этом.
«Царем быть не хочу, а над собой царя не потерплю»
- А потом?
- Потом я помогал многим: Касьянову, Рогозину, но никогда не входил никуда.
- Почему вам симпатичны такие разные фигуры? Ведь Рогозин и Касьянов - это чуть ли не противоположности!
- Во-первых, у меня и с тем, и с другим были хорошие отношения. Я - национал-демократ, даже национал-анархист, мне эти -измы и движения по фигу. Я - за прямую демократию. Мне что одна демократия, что другая - нет разницы. Поэтому я с людьми работаю, использую людей и хочу, чтобы они использовали меня с целью победить действующий режим. Мне по фигу, с кем я пойду, я с самим чертом пойду, только чтобы режим смести…
- Вот Андрей Зубов, ваш коллега по списку «Парнаса», за монархизм. А как вы к монархизму относитесь?
- Сложно отношусь. Я считаю, нам цари не нужны. Когда меня спрашивают про монархизм, я спрашиваю: скажите, кто царь? Я царем быть не хочу, а над собой царя не потерплю, и в это монархизм в России уперся.
- А президентом быть хотите?
- Нет, я хочу, чтобы здесь была демократия народная, а каким путем мы к этому придем - путем пятилетнего прямого президентского правления, диктатуры или другим, меня не волнует.
- Как получилось, что вы сменили позицию по Крыму? Ведь есть видео, где вы «как русский националист» радуетесь, что Крым стал русским…
- Это специально вырезку сделали. Когда мы в эфире ругались с Эдиком Бабаджаняном, я сказал, что появилась возможность, чтобы Крым стал русским и принадлежал народу. Я обращался к крымчанам с просьбой подержать Майдан и на этой волне получить себе свободу и независимость. Откройте мой Твиттер за 18 марта, когда было голосование по Крыму, я там негодую, проклинаю Путина. Потом я 14 апреля, это тоже можно найти, обратился к Лукашенко с просьбой помочь на Донбассе. Еще никто не говорил, а я знал, что там начинается война. Я сказал: «Все, Лукашенко, помогай». Если бы они тогда минские договоренности включили, ничего бы не было.
- Ваши оппоненты, в том числе, в «Парнасе», утверждают, что вы говорили о «еврейской мафии» в медицине…
- А ее нет?
- Я не знаю, мне интересен ваш взгляд.
- У меня был очень большой друг, ныне покойный, он все время через фонды ОМС перекачивал деньги, покупал яхты, пароходы. Он был евреем и рассказывал мне о еврейской мафии в фондах ОМС, перекачке денег. Я должен верить оппонентам из «Парнаса» или своему другу, который мне объяснял, сколько он откачал? Использованы были именно этнические связи. Когда мы говорим про мафию, она бывает разная, и иногда формируется по этническому принципу. Это криминология.
- Еще на съезде «Парнаса» была бесконечная разборка, кто кого назвал накануне «политическими терпилами». Так кто кого назвал?
- Я в эфире сказал тогда, что они привыкли себя терпилами чувствовать. Менты их разгоняют, а они себя не жестко ведут. А мой помощник сказал, что они политические терпилы, и мы про это говорили.
- Как думаете, у «Парнаса» есть шансы пройти в Думу?
- Сто процентов. Вчера сайт «Блокнот» подвел итоги интернет-голосования, до этого подвел итоги сайт ВЦИОМ и сайт «Центра изучения массового общественного мнения», а еще «Росбалт». У «Росбалата» «Парнас» берет 38%, у «Центра» и ВЦИОМ - 64%, а у «Блокнота» 70% - за «Парнас». Конечно, это цифры в Интернете, но они в материальном мире тоже отобразятся.
- После выборов в «Парнасе» останетесь?
- Война план покажет, но у нас с «Парнасом» есть масса общих целей. Если смотреть классический либерализм, цель - свобода слова, политическое многообразие. Поэтому мы, конечно, очень близки с точки зрения наших целей. У меня прекрасные отношения с Каьсяновым, с Мерзликиным, мы дружим с рядом других людей. И я не буду так: дескать, вот мы все тут закончили, и я пошел. Надо двигаться, я вижу высшую цель - освобождение русского народа от диктатуры, для меня это - основная цель.
- На дебатах меня поразило, с каким презрением вы постоянно говорите о «московской тусовке».
- Да, я к московской тусовке с большим презрением отношусь.
- Но «Парнас» - это во многом та же московская тусовка.
- Да, конечно. Поэтому я ко многим в «Парнасе» отношусь с презрением. Не к Касьянову, не к Мерзликину, а к ряду людей. К тем товарищам, которые из детского сада вышли и сразу занялись большой политикой. Это неправильно. Возьми любого человека, который занимается политикой, про него книжку можно написать. А если в «Википедии» про человека две строчки, а он - «великий политик», я отношусь к нему с презрением. Надо сперва что-то пройти, что-то в жизни сделать, попробовать набить шишки.
- Вы постоянно говорите, что революция в России якобы начнется 5 ноября 2017 года. Почему эта дата и какой сценарий?
- Пока сценария не вижу.
- Тогда откуда взяли дату?
- Она мне пришла в голову давно, года три назад. Меня мучили вопросами о революции, когда я подумал и назвал цифру. Анализ был, конечно, экономический, политический. Я, например, предсказал войну и на Украине, и в Сирии. У меня есть определенная способность предвидеть многие события, которые происходят или скоро, или наоборот, дальнюю перспективу.
- Не боитесь, что революция будет кровавой и чревата распадом России?
- Нам чего бояться? Нет другого выхода. Кто-то может думать: ок, не будет Мальцева - не будет революции. Но нет ни одного шанса вообще на это. Есть один шанс только избежать революции - отдать мне власть прямо сейчас.
- То есть президентом вы все-таки быть хотите?!
- Я хочу получить всю полноту власти, а как это будет называться, мне все равно. Всю полноту власти на пять лет, чтобы провести реформы и уйти на пенсию со всей командой. Зашли, провели реформы: пять лет пашем и все видят, что мы делаем, вешаем везде камеры, ставим микрофоны, работаем только в интернете, в облаке.
- Даже ядерные коды в облаке?
- Да ерунда это. Вот лежит чемодан и лежит, жрать не просит. Мало, поверьте, очень вещей, которые требуют секретности.
- Не опасаетесь ли вы, что придется уехать из страны, что будет давление?
- Естественно, будет давление. Мы с Алексеем Навальным даже договорились - президентом станет тот, кого посадят
- А просто уехать - как вариант, не рассматриваете?
- Нет.
«Почему Мальцев знал, что собьют самолет турки, а Путин не знал?»
- Хорошо, теперь, заканчивая тему с анализом и предсказаниями, можете что-то предсказать сейчас? В чем метод?
- Есть видео 2 июля 2014 года, где я говорю, что они собираются сбить пассажирский самолет. И я там обращаюсь к президенту Украины Петру Порошенко и говорю ему: «Закрывайте воздушное пространство, у вас собьют самолет». Потом есть видео 11 июля, где я хвалю Порошенко, что они закрыли воздушное пространство. Потом они его снова открывают, самолет сбивают. Я сидел ночью как-то анализировал, среди ночи позвонил Бабаджаняну и прокричал фразу: «Эдик, я все понял, эти суки собьют гражданский самолет». До этого тоже были предсказания, от цен на нефть, газ, был эфир от 11 ноября, где я говорил, что 17 декабря рухнет рубль, и люди на этом заработали до 60 тысяч долларов. Наши люди были готовы к падению рубля, взяли кредиты, вложили их и выиграли деньги. Мы их к этому не призывали, люди сами так сделали, все довольны, многие теперь помогают нам.
- Так как вы делаете эти предсказания?
- Это логика и ощущение. Я всегда начинаю чувствовать все заранее. Мама у меня могла все предсказывать интуитивно, папа - анализировать. Я - и так, и так. Особенно хорошо я предсказываю негативные тенденции — падение самолетов, гибель детей, я чувствую вещи, связанные с человеческими жертвами. Если бы там наверху сидели не дураки, а люди думающие и чувствующие, многое можно было бы предотвратить.
- Можете предсказать итоги выборов в Госдуму?
- Сложно это сделать, так как это касается непосредственно меня. Кремлевцы еще сами не знают, это все будет решаться за неделю. Я выступил вот по поводу импичмента Путину, они, наверное, собирались по этому поводу. В итоге решили: ладно, все сказал уже, мы задекларировали честные выборы, так давайте проводить честные выборы. «Парнас» наберет свой один процент, а после выборов разберемся... Решение они будут принимать за неделю до выборов, когда увидят, что социология совсем другая, и им станет страшно. Какое решение они примут, не знаю. Я к ним сейчас через вас обращаюсь: не принимайте резких решений. Поверьте, пройдет полтора года, будет здесь другой мир. В этом мире вы можете иметь какое-то место, а может ваше место быть на пляже на Колыме. Это зависит от вашего решения сегодня. Если вы активничаете, с вами сильно разберемся.
Далее Мальцев и его помощник говорят мне о своем новом предсказании — они считают, что до весны случится крупная авария в московском или петербургском метро, связанная с пожаром.
- Ее можно предотвратить, заняться электрикой в метро. Мы даже можем проанализировать, какие станции наиболее вероятны. Прошлую аварию в метро мы тоже предсказали... Тот, кто ведет народ, должен видеть будущее, будущее прогнозировать и только это дает ему право вести народ. Почему Мальцев знал, что собьют самолет турки, а Путин не знал? Почему он многие вещи не знает и не понимает, которые я элементарно предсказываю в своей передаче «Артподготовка»? Потому что он не готов вести народ, такое право дано человеку или от рождения по крови или это сакральное право, а у него нет ни того, ни другого варианта.
- Вы в бога верите?
- Да, конечно.
- А к православной церкви как относитесь?
- Сложно. Я человек православный, но к иерархам православной церкви негативно отношусь, я считаю, что они уничтожают православие. Я общаюсь с массой православных людей, в том числе, которые служат в церкви, они тоже не любят иерархов.