Знаковое событие произошло вчера в Арбитражном суде РТ — свои показания лично дал исполнительный директор Государственного жилищного фонда (ГЖФ) при президенте РТ Талгат Абдуллин. Корреспондент «БИЗНЕС Online» наблюдал, как он попал под перекрестный допрос представителей конкурсного управляющего ТФБ и «Тимер Банка», которые пытались уличить его в подтасовке документов. Ответственность за это преступление — до двух лет исправительных работ.
КАК ГЖФ ВТЯНУЛИ В СХЕМАТОЗ РОБЕРТА МУСИНА
Вкратце напомним суть дела, о котором «БИЗНЕС Online» уже неоднократно писал. В январе-феврале 2016 года ГЖФ разместил в «Тимер Банке» три депозита на общую сумму 812,7 млн рублей. Этот шаг стал ответом на письмо руководства санируемого Робертом Мусиным банка от 25 декабря 2015 года, направленного в адрес властей республики. Он просил помочь «Тимер Банку», которому Нацбанк РТ потребовал перевести кредиты, направляемые на завершение строительства двух проблемных жилых домов, застройщиком которых изначально выступала фирма «Свей», а соинвестором — компания «Маг-Строй» (обе принадлежали находящемуся сейчас под стражей в СИЗО №2 Рашиду Аитову — прим. ред.) в низшую, пятую, категорию качества с созданием резерва на 100%. Свободных денег для выполнения требования регулятора у «Тимер Банка» не было, и, чтобы решить эту проблему, была придумана схема с депозитами ГЖФ, которые выступили в качестве залогового обеспечения.
Полученные от ГЖФ депозиты тут же были в виде межбанковского кредита переданы в ТФБ и с премией возвращены фонду в качестве двух кредитов в сумме 850 млн рублей. Еще через месяц между Татфондбанком, «Тимер Банком» и ГЖФ были заключены те самые два соглашения №289-1/ф от 29.02.2016, №310-1/ф от 10.03.2016 о переводе долгов по кредитам ТФБ с ГЖФ на «Тимер Банк».
В качестве компенсации ГЖФ передал «Тимер Банку» по тому же соглашению права требования по своим депозитным договорам. Таким образом, ГЖФ элегантно вышел из сделки, вернув свои деньги. Зато у «Тимер Банка» оставался депозит, который на бумаге увеличивал активы банка и который в любой момент можно было бы аннигилировать за счет взаимозачета с ТФБ.
Примечательно, что до февраля 2017 года «Тимер Банк» ежемесячно выплачивал ГЖФ примерно по 7,5 млн рублей в виде процентов за пользование депозитами, тут же переправляя деньги в ТФБ в качестве платы по кредиту. Однако февральский платеж из «Тимер Банка» исполнительный директор Госжилфонда Талгат Абдуллин распорядился вернуть как ошибочно уплаченный. В письме от 10 марта он пояснил свои действия тем, что еще год назад права требования по депозиту якобы перешли к самому «Тимер Банку».
АСВ расценило эту схему как притворную сделку и потребовало от ГЖФ вернуть выданный ТФБ кредит, а также набежавшие по нему проценты, штрафы и пени — 936 млн рублей. При этом АСВ высказало предположение, что соглашения о переводе долгов были подписаны задним числом, уже в середине декабря 2016 года во время крушения ТФБ, а значит, ничтожны. Причем сами оригиналы соглашений ни в ТФБ, ни в «Тимер Банке» обнаружены не были. Более того, представитель «Тимер Банка» сообщила суду, что к депозитному договору с «Тимер Банком» имеются дополнения, подписанные ГЖФ в апреле и июле 2016 года, то есть уже после того, когда тот переуступил долг, а значит, уже не мог быть стороной договора.
В связи с заявлением о фальсификации судья Ильдар Салимзянов вызвал для дачи показаний лиц, чьи подписи стоят в документах: исполнительного директора ГЖФ Абдуллина, и. о. главного бухгалтера ГЖФ Альбины Гареевой, казначея «Тимер Банка» Эльвиры Хайруллиной, экс-председателя правления «Тимер Банка» Айрата Камалова и Марата Загидуллина, бывшего на момент подписания соглашений в должности председателя правления ТФБ. Двое последних проигнорировали определение суда, зато Абдуллин сдержал данное во время интернет-конференции в «БИЗНЕС Online» обещание выступить с показаниями в суде.
Важный нюанс: суд, как говорится в определении, предупредил стороны об уголовной ответственности за фальсификацию доказательств. Речь идет о ч. 1 ст. 303 УК РФ.
Наказание за подлог — штраф в размере от 100 до 300 тыс. рублей или в размере дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо обязательные работы на срок до 480 часов, либо исправительные работы на срок до двух лет, либо арест на срок до четырех месяцев.
По словам эксперта «БИЗНЕС Online» Айнура Ялилова, партнера юридической фирмы «Шаймарданов и Партнеры», в арбитражной практике случаи реального привлечения к уголовной ответственности за подлог редки. Обычно никому это неинтересно, указывает Ялилов. Автоматического возбуждения уголовного дела при подтверждении фальсификации не предусмотрено. Либо другая сторона должна обратиться в правоохранительные органы, либо суд выносит частное определение и направляет документы для проверки. Тем не менее теоретически все может быть...
«У НАС В ГЖФ НИ ОДИН ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ САМОСТОЯТЕЛЬНО ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЕ, У НАС КОЛЛЕКТИВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ»
Перед началом судебного слушания Абдуллин был максимально сосредоточен и то и дело вновь просматривал толстые папки с документами, которые подготовили юристы ГЖФ. Также сосредоточено и максимально четко он уже после вызова в зал заседаний отвечал на вопросы представителей ТФБ и «Тимер Банка».
Впрочем, сначала судья дал ему на обозрение соглашения и спросил, узнает ли Абдуллин свою подпись под документами.
— Да, это моя подпись и дата правильная, — твердо ответил он, сообщив некоторые подробности того, при каких обстоятельствах подписывался документ. По словам Абдуллина, представители ТФБ и «Тимер Банка» сами приезжали к нему, и подписание документов проходило в зале заседаний ГЖФ.
— Там два соглашения с разными датами, когда конкретно подписывались документы? — попытался расставить ловушку представитель конкурсного управляющего АСВ.
— Какое число стоит, тогда и были подписаны документы, — ответил Абдуллин.
— То есть руководители банков приезжали к вам 29 февраля и 10 марта? — уточнил истец.
— Приезжали три раза. В первый раз подписывали кредитные и депозитные договоры и два раза подписывали соглашения о переводе долга. У них была какая-то спешка, связанная с получением обеспечения для «Тимер Банка». Обратите внимание, что одно соглашение от лица «Тимер Банка» подписывала Хайруллина, а другое — Камалов. То есть разные люди в разное время подписывали, — объяснил Абдуллин.
— На какие цели шли денежные средства, которые вы получили от ТФБ? — продолжал допрашивать истец, старательно зачитывая вопросы по бумажке.
— Сначала мы дали свои деньги на депозит в «Тимер Банке», а потом получили кредит в ТФБ, который мы использовали на развитие нашей программы. Наш годовой бюджет составляет порядка 20 миллиардов рублей, так что полученный кредит — это наши недельные потребности, — ответил Абдуллин, допустив математическую неточность.
— Скажите, а кто непосредственно вел переговоры по переводу долга? Вы или кто-то из подчиненных?
— Какое это имеет значение? — удивился судья.
— На наш взгляд, это имеет значение, — ответил истец, не вдаваясь в разъяснения.
— У нас в ГЖФ ни один человек не может самостоятельно принимать решение, у нас коллективная ответственность, — ответил исполнительный директор фонда. Он рассказал, что перед подписанием любой документ сначала согласовывается в разных отделах. «Я подписал, когда документы уже были подготовлены, юристы их проверили», — подчеркнул Абдуллин.
— Как вы думаете, какая была польза от сделки для Татфондбанка? — задал неожиданный вопрос истец. — Зачем ему было менять в качестве заемщика ГЖФ на «Тимер Банк»?
— Я думаю, что он поступил логично: была решена проблема «Тимер Банка», и при этом ТФБ получал от нас доход по кредитному договору значительно больший, чем мы от размещения депозита, — ответил Абдуллин.
«Я ВПЕРВЫЕ ОБ ЭТОМ СЛЫШУ»
— Поясните, пожалуйста, почему дополнительное соглашение к договору о размещении депозита подписано позже, чем соглашения о переводе долга? — неожиданно нанесла сильный удар представитель «Тимер Банка».
Абдуллин на время растерялся. «Я затрудняюсь на это ответить, — начал он, потом радостно продолжил. — Я вспомнил, почему это было подписано! Было предложение банков о том, чтобы те суммы, которые были уплачены нам за депозит... В допсоглашениях расписан порядок оприходования этих сумм. То есть изменился порядок...»
Представитель «Тимер Банка» его перебила. «На самом деле здесь важно, что вы оставались стороной сделки и после перевода долга», — констатировала она и продолжила атаку. «Скажите, почему средства по кредитному договору продолжали поступать от ГЖФ в ТФБ после подписания соглашения о переводе долга?» —спросила она.
— В соответствии с дополнительными соглашениями: поступления от «Тимер Банка» за размещенный депозит транзитом переводились в ТФБ в качестве погашения кредита.
— А вам известно, что вы платили ТФБ больше, чем получали от «Тимер Банка»? Потому что в сумму ваших выплат включались штрафные санкции? У меня есть банковская выписка...
Своему шефу пришел на помощь юрист ГЖФ Азат Файзуллин.
— Мы возражаем, ваша честь! Мы против приобщения к материалам дела простых компьютерных распечаток. Нужно рассматривать только надлежащим образом заверенные оригиналы!
— Но вы знаете, что вы платили пени и штрафы по договору, стороной которого вы уже якобы не являлись? — не обращая внимания на вскочившего юриста ГЖФ, наседала представитель «Тимер Банка».
— Разве мы не перечисляли в ТФБ ровно столько, сколько получали от «Тимер Банка»? Я в первый раз об этом слышу, — растерянно ответил Абдуллин.
— Представленные цифры не обоснованы и не доказаны! — продолжал возмущаться Файзуллин.
— Вообще-то Абдуллин допрашивается по поводу фальсификации документов. Так что пока я ваш вопрос снимаю, — разрядил ситуацию судья.
Впрочем, позже Абдуллин после консультации со своим главным бухгалтером вспомнил, почему оказалась разница между перечислениями от ГЖФ в ТФБ и от «Тимер Банка» в ГЖФ.
— Деньги, поступающие к нам из «Тимер Банка» от депозитных доходов, были перечислены вместе с деньгами, которые строительная компания «Восточный проект» ошибочно перечислила нам, а потом направила письмо с просьбой перечислить их на свой счет в ТФБ. По-видимому, перевод был неправильно расшифрован в банке. Надо свериться с банковскими выписками, каково назначение платежа. В данном случае объединились два разноценных платежа, — сообщил он.
— Возможно, в банке неправильно интерпретировали платеж, надо проверить, — неожиданно согласилась с версией Абдуллина представитель «Тимер Банка».
«Я ЛИШЬ ВЫПОЛНЯЛА ПОРУЧЕНИЕ КАМАЛОВА»
Следом была допрошена и. о. главного бухгалтера ГЖФ Гареева. Она тоже подтвердила свои подписи под соглашениями и рассказала, что их она ставила в своем кабинете, уже после подписи Абдуллина. И уже затем документы скреплялись печатью ГЖФ. Точную дату она сказать затруднилась. Вопросов со стороны представителей банков к ней не было, и в помещение суда была приглашена последняя свидетельница — экс-казначей «Тимер Банка» Хайруллина.
— Это моя подпись, — сказала она, взглянув на соглашение о переводе долга от 29 февраля 2016 года. Она пояснила, что в тот момент она несколько дней замещала председателя правления «Тимер Банка» Камалова, на что ей была выдана соответствующая доверенность. Она подтвердила, что приезжала на подписание в здание ГЖФ.
— Скажите, какая была выгода для «Тимер Банка» от перевода долга ГЖФ на себя? — спросил ее представитель конкурсного управляющего ТФБ.
— Я не смогу это пояснить, это не моя компетенция. Я лишь выполняла поручение Камалова, — ответила Хайруллина, высказав предположение, что документы подписывались по договоренности между руководителями ТФБ и «Тимер Банка». К ней тоже не было вопросов.
«ЧТО ВАС СМУЩАЕТ?»
Завершив с опросом свидетелей, судья объявил перерыв, чтобы обдумать дальнейшие действия. Выйдя в коридор, сотрудники ГЖФ громко шутили и смеялись, чувствовалось, что у них спало напряжение. Наоборот, представители банков были сосредоточены и озабоченно обсуждали итоги опроса свидетелей.
По завершении перерыва стороны вновь ринулись в бой, на этот раз выясняя, кому поручить проведение экспертизы фальсификации документов. Представитель АСВ настаивал на том, чтобы поручить экспертизу московской компании. ГЖФ предлагали казанскую фирму «Средне-Волжское экспертное бюро».
— Что вас смущает? Это такое же государственное учреждение, только находится в Казани, — спросил истца судья.
— То и смущает, что находится в Казани! — ответил представитель АСВ.
— Но ведь АСВ находится в Москве, так что можно предположить давление на московских экспертов с вашей стороны, — парировал Файзуллин.
В итоге судья встал на сторону ГЖФ и выбрал казанских экспертов. В связи с необходимостью проведения экспертизы рассмотрение иска приостановлено до 20 января 2018 года.
На выходе из здания Арбитражного суда РТ корреспондент «БИЗНЕС Online» догнал Абдуллина, о чем-то весело переговаривающегося с коллегами. «Вы, наверное, впервые даете показания в суде? Каковы впечатления?» — задал он вопрос исполнительному директору ГЖФ. «Ничего нового — у меня каждый день как на допросе», — усмехнулся тот.