9 июля питерские СМИ сообщили об обысках в коммерческих МРЭО ГИБДД города. Следователей интересовала деятельность Фонда содействия программам ГУВД, основанного в 2007 году миллиардером Дмитрием Михальченко при поддержке Мурова и замглавы ФСБ по Петербургу и Ленобласти Николая Негодова. Фонд находится в здании «Бронка групп», завладевшей активами Михальченко после его ареста. Руководит ею из кабинета Михальченко 24-летний внук Мурова Никита.
В декабре 2019 года Никита Муров обратился к Владимиру Путину с просьбой поддержать проект «Бронка групп» по развитию миграционных центров, которые помогали бы иностранцам оформлять патенты на работу по всей России. По данным 47news.ru, речь шла о возвращении семье генерала монополии на миграционный рынок: до 2017 года, когда патенты стал оформлять ФГУП МВД «Паспортно-визовый сервис», миллиарды рублей за эту услугу собирал «Единый центр документов». Сейчас он входит в «Бронка групп». Но, как утверждает «Фонтанка», Путин проект не поддержал.
Отец Никиты Андрей Муров с 2013 года руководил «Федеральной сетевой компанией» (ФСК), поставлявшей электроэнергию крупнейшим предприятиям России. Он добивался независимости ФСК от материнских «Россетей» — и почти достиг ее. Но в мае 2020 года акционеры отправили Мурова-младшего в отставку. Теперь компания подчинена «Россетям» полностью, а судьбу ее доли энергорынка (около 350 млрд руб. в год) будет решать другой человек — протеже Сергея Собянина Павел Ливинский.
Если оставить в стороне процессуальную логику (продажную девку трайбализма), все это выглядит довольно странно: тревожить пенсионеров из ближайшего окружения Владимира Путина в России не принято.
Проводы на пенсию с захватом и подсечкой
71-летний глава ФСО не хотел уходить на пенсию, слишком уж многое было завязано на его должность. Но еще больше завязано на Дмитрия Михальченко, которого в марте 2016 года арестовала ФСБ.
В бизнес-империю миллиардера, построенную благодаря связям с силовиками из питерского окружения Владимира Путина, входили порт Бронка (через ООО «Феникс») и Холдинг «Форум». В его составе — поставщик «Газпрома», завод нефтегазового оборудования «Измерон»; Прядильно-ниточный комбинат им. С. М. Кирова, сдававший площади в центре города ФНС, ФМС, ГИБДД и Росреестру; Единый центр документов, ресторанная группа (Il Lago dei Cigni, Buddha-Bar, Hunt), сеть монобрендовых бутиков (Zilli, Kiton, Gramz, Canali, Frette) и подрядчик ФСО — СК «БалтСтрой». Половину бизнеса Михальченко контролировал бывший замглавы ФСБ по Петербургу и Ленобласти Николай Негодов.
Поводом для ареста миллиардера стало обвинение в контрабанде ящика дорогого коньяка на 2 млн руб. К нему добавились «дело Минкульта» об откатах на реставрацию исторических зданий. А потом — хищение 1,5 млрд руб. на стройке резиденции президента в Ново-Огарево. По этому делу владелец компании-подрядчика ФСО «БалтСтрой» проходил вместе с генералами из окружения Мурова.
С арестом Михальченко совпали еще три громких дела: обыски в доме уволенного главы Федеральной таможенной службы Андрея Бельянинова, арест генерала ФСО Геннадия Лопырева, который курировал стройку в резиденции Путина «Бочаров Ручей», и арест бизнес-партнера Андрея Мурова — совладельца порта Усть-Луга Валерия Израйлита. По версии следствия, его преступная группа обманула «Транснефть» на 3,5 млрд руб.
В мае 2016 года Муров ушел на пенсию и почетно избрался в совет директоров «Зарубежнефти».
Кормушки убрали, бизнес оставили
Одна из явных странностей этой истории в том, что счета и недвижимость Израйлита в Австрии, Великобритании и Италии по запросу российских правоохранителей были арестованы, все его доступное имущество выставлено на торги.
В итоге летом 2018 года Израйлит был признан банкротом. А вот на активы Михальченко арест не был наложен даже в РФ. Мало того, в 2017 году, когда миллиардер сидел в тюрьме, его доли в «Фениксе» тихо перешли в собственность жены Евгения Мурова Людмилы и внука Никиты.
Теперь портом Бронка владеет дуумвират двух силовых семейств — Муровых (30,15 %) и Негодовых (59,85 %). Хотя все акции «Феникса» и часть недвижимости находятся в залоге у Сбербанка, на деньги которого достраивается порт.
Эти же семьи в равных долях владеют УК «Бронка групп», которой перешли активы многопрофильного холдинга Михальченко «Форум». Негодовым и Муровым также досталась одна из крупнейших медицинских компаний — «Единый медицинский центр». По данным РБК, в 2016 году он монопольно оказывал услуги медосвидетельствования для единых миграционных центров, заработав на этом около половины из 1,3 млрд руб. прибыли (видимо, с этим связано письмо Никиты Мурова Путину). «Фонтанка» в 2017 году писала, что жена Михальченко получила компенсацию, но ее размер неизвестен.
Появление Муровых среди владельцев активов Михальченко мало кого удивило: в 2014 году собеседники Forbes говорили, что выделение государственных денег на строительство Бронки по схеме ГЧП обсуждал в Москве генерал Муров.
Гораздо интереснее тот факт, что, утратив вместе с властью источники административной ренты, семья экс-главы ФСО, несмотря на громкие посадки и отставки, сохранила частные активы.
Директор Центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ Павел Салин связывает это с этическими установками президента: «Путин благосклонен к тем, кто сохраняет ему верность».
При этом, судя по последним событиям, расширить бизнес Муровым не дают. Если это операция по сдерживанию, то кто и зачем их сдерживает?
Жертвы силового передела
Одна из версий ослабления позиций Мурова, помимо его очевидно преклонного возраста, — конфликт ФСО и ФСБ. Отставку Мурова и арест Михальченко в 2016 году увязывали с широкой фискально-силовой реформой, в ходе которой неожиданно для Виктора Иванова и Константина Ромодановского ликвидированы ФСКН и ФМС и создана Росгвардия во главе с Виктором Золотовым.
Собеседники «Новой газеты» из ФСБ называли арест Михальченко ответом на наделение Росгвардии полномочиями вести оперативно-разыскную деятельность — в том числе и в отношении коммерсантов из спецслужб. «Вскоре после ареста Михальченко тогдашний глава администрации президента Сергей Иванов во время заседания Совбеза сделал замечание Евгению Мурову: "Что же вы, Евгений Алексеевич, держите вокруг себя таких негодяев?"», — пересказывает аппаратный апокриф собеседник издания.
В пользу этой версии говорит и то, что дела Михальченко, Израйлита и строителей-реставраторов из ФСО вели сотрудники ФСБ.
Еще одно косвенное подтверждение — тот факт, что Михальченко, узнав об уголовном деле, поехал искать защиты в Москву к Ромодановскому. С ФМС его связывали совместные проекты в сфере аренды недвижимости и паспортно-визовых услуг. Несмотря на то, что Ромодановский и Иванов младше Мурова, места в обойме после реформы им тоже не нашлось.
Битва за китайский транзит
Силовую возню вокруг бизнеса Муровых связывают и с конкуренцией между балтийскими портами за контейнерный транзит между Китаем и ЕС. Несмотря на то, что львиная его доля по-прежнему идет морем, «резервный» трафик по железной дороге до пандемии тоже рос. Китайцы из-за политических рисков предпочитают не использовать для него сопредельные с Россией Украину, Белоруссию, Польшу и Прибалтику. Это полностью совпадает с интересами РФ и создает перспективы для всех отечественных стивидоров. Сейчас Бронка переваливает всего 75 тыс. контейнеров в год — на фоне объемов Усть-Луги и Большого порта Санкт-Петербурга это мало. Но программа его развития на государственные деньги предполагает рост в 25 раз. Тем более что с помощью удобно расположенной и глубоководной Бронки мэрия Петербурга рассчитывала освободить портовые земли в центре города под элитную застройку.
Окрыленные этим, собственники нового порта решили пойти ва-банк. В начале 2016 года, на фоне общего кризиса, они установили демпинговые тарифы, а глава ФТС Андрей Бельянинов предложил мэру Петербурга Георгию Полтавченко перенести из Большого порта в Бронку Центр электронного таможенного декларирования. Расчет был на то, что из-за большого плеча в новый порт с других терминалов вслед за таможней перейдут и контейнеры.
Но партнеры Мурова явно недооценили потенциал конкурентов из Большого порта Санкт-Петербурга и Усть-Луги. Здесь уже два десятка лет переплетены интересы Геннадия Тимченко, Владимира Лисина, тогдашних владельцев Global Ports — связанного с администрацией президента и Росгвардией миллиардера Константина Николаева и бизнес-партнера Тимченко Андрея Филатова. С последними вел переговоры набиравший силу владелец ГК «Дело» Сергей Шишкарев (его ГК «Дело» вскоре купила треть Global Ports, потом обошла Абрамовича и Лисина при покупке «Трансконтейнера» и стала главным партнером «Росатома» на Северном морском пути).
Грянул скандал, после которого Центр таможенного декларирования вернулся в Петербург, Муров и Бельянинов потеряли свои посты, а Михальченко сел, потянув за собой Израйлита, на которого, как утверждали местные СМИ, давно держал зуб Геннадий Тимченко. Через два года активы Израйлита — многофункциональный комплекс «Юг-2» и автомобильно-железнодорожный паромный комплекс АО «Морской торговый порт "Усть-Луга"» — достались бизнесмену из окружения Владимира Путина Илье Траберу. А губернатор Георгий Полтавченко, мечтавший о выводе грузов из городского порта, решил увеличить его мощность.
Глава аналитического агентства Infranews Алексей Безбородов уверен, что нынешние проблемы в окружении Мурова не связаны с конкуренцией за будущий транзит. Работы хватит всем, считает он, а таможенный скандал четырехлетней давности называет «ошибочной стратегией, от которой собственники порта давно отказались».
По мнению политолога Павла Салина, и зачистка Северо-Западной таможни, и утрата семьей Мурова контроля над ФСК и миграционными деньгами — следствие конфликта между силовиками. «Экономическую жизнь в России так или иначе контролируют группы влияния внутри спецслужб, — говорит он. — Они борются за контроль над финансовыми потоками и часто ведут собственную игру, но без их покровительства крупные, ориентированные на бюджет проекты реализовать невозможно». Это относится и к конкуренции между стивидорами в портах Петербурга, считает Салин: «Не знаю, как Тимченко, но бизнесмены такого типа, как Шишкарев, без партнерства с силовиками свои проекты не осуществляют. Причем силовики могут быть равными партнерами: в современных российских реалиях они должны быть среди бенефициаров».