«Процент «мусорных» звонков ежемесячно составлял, я сказать в настоящее время не могу, может, около 50», — заявлял на допросе в СКР главред «Реального времени» Сергей Кощеев. Его судят за мошенничество с порталом минэкономики РТ «Проверенный бизнес», созданным для консультирования малого и среднего бизнеса. По версии СКР, консультации были фиктивными, отчетность почти никто не проверял, а деньги, выделенные в рамках федерального нацпроекта, присваивались. Подробности — в материале «БИЗНЕС Online».
Кто расследовал и по какой статье судят
Главный редактор интернет-газеты «Реальное время» Сергей Кощеев с прошлого года ходит в Приволжский суд в статусе подсудимого. Ему предъявлены обвинения в особо крупном мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ), по которым ему грозит до 10 лет лишения свободы. Уголовное дело в отношении Кощеева и его приятеля, казанского бизнесмена Анвара Айнутдинова, было возбуждено в феврале 2022 года. Тогда же оперативники УЭБиПК МВД по РТ провели обыски, в том числе и в фонде поддержки предпринимательства (подведомственном минэкономики РТ), который выступает в роли потерпевшего. Расследованием занимался отдел следственного комитета РФ по Приволжскому району Казани.
В ноябре 2022 года уголовное дело, в котором насчитывается около 70 томов, поступило в суд — к слову, в Приволжский, а не в Вахитовский, хотя обычно уголовные дела рассматривают по месту совершения преступления, а в материалах дела речь как раз о центре Казани. Рассматривать процесс доверили федеральному судье Ильнуру Гарифуллину. Самым резонансным в его судейской карьере было дело о взятках в отношении супруги ректора КГМУ Елены Румбешты — судья назначил ей штраф. А по итогам 2017 года, в частности, зампред Верховного суда Татарстана Максим Беляев назвал судью Гарифуллина в числе тех, кто чаще всего ошибался в своих решениях (впоследствии они были пересмотрены или отменены ВС РТ). Защитником Кощеева выступает адвокат Рушана Камалова из команды А2К.
На первом заседании Кощеев рассказал, что родился в городе Куйбышеве ТАССР, прописан в Болгаре, а фактически живет в центре Казани. Образование у него высшее, есть супруга и трое детей. Официально трудоустроен главным редактором в ООО «Реальное время». Издание открылось в 2015 году по инициативе ТАИФа, через доли ТГК-16 и НКНХ (в сумме на 21%) принадлежало ТАИФу, затем досталось Сибуру, однако с 1 февраля «бирюзовый» нефтехимический гигант вышел из уставного капитала и передал долю самому ООО. Еще 25% «Реального времени» принадлежит гендиректору ТНВ Ильшату Аминову.
Дело связано с путинским нацпроектом «Малое и среднее предпринимательство»
Обвинения следственного комитета в адрес Кощеева и Айнутдинова связаны с функционированием интернет-портала «Проверенный бизнес». Резолюцию о его создании в Татарстане подписали еще в 2017 году — в ответ на жалобы бизнеса об административном давлении. Это был совместный проект прокуратуры РТ и регионального министерства экономики. Предполагалось, что на сайте предприниматели смогут найти советы от надзорных органов (например, как подготовиться к внезапной проверке), а также посмотреть, с какими кейсами столкнулись другие бизнесмены, и получить консультации по своим вопросам.
Презентовали портал тогда еще министр экономики РТ Артем Здунов и на тот момент зампрокурора Татарстана, ныне шеф юридического управления кабмина Марат Долгов. «Сама идея ресурса родилась, когда после совета безопасности по защите субъектов предпринимательской деятельности мы с Артемом Алексеевичем Здуновым обменялись мнениями и поняли, что при всем, как говорится, богатстве действий органов государственной власти, местных самоуправлений, правоохранительных органов по защите субъектов предпринимательской деятельности у нас нет ресурса, на котором бы встречались, с одной стороны, предприниматели, представители бизнеса, с другой — представители контрольно-надзорных органов», — рассказывал на пресс-конференции в республиканском информационном агентстве «Татар-информ» Долгов.
В первый рабочий день 2018 года портал запустили, изначально работал он на субсидии из бюджета республики. А в мае 2018-го президент РФ Владимир Путин своим указом дал старт нацпроекту «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы». Глобальный 6-летний проект был рассчитан до 2024 года. Деньги из Москвы поступали в регионы с 2019-го. Например, Татарстан на пять программ получил 2,6 млрд рублей, рассказывал на тот момент министр экономики РТ Фарид Абдулганиев. Одна из статей расходов — на оказание бесплатных консультационных услуг предпринимателям. Как раз по профилю портала «Проверенный бизнес».
Главным редактором портала уже работал Кощеев, который на тот момент временно покинул свой пост в «Реальном времени». «Это не средство массовой информации, несмотря на то что я называюсь редактором, — просто мне так удобнее называться, потому что я всю жизнь журналист, — подчеркивал Кощеев на пресс-конференции. — В этом проекте, в этой базе знаний, в этой „Википедии“ для предпринимателей будут подняты те вопросы, которые представители бизнеса задают, когда уже поздно их задавать: как пройти проверку, как встретить инспекторов, как реагировать».
Когда, по версии СКР, у «Кощеева» возник «преступный умысел» и кто такой его партнер Айнутдинов
По версии СКР и прокуратуры, которую на суде огласила помощник прокурора Приволжского района Алсу Захарова, уже в январе 2019 года у Кощеева «возник преступный умысел, направленный на хищение денежных средств», для чего он якобы «разработал преступный план». Т. к. у Кощеева своей компании не было, он попросил своего друга Айнутдинова от имени его фирмы — ООО «Корпорация права» — заключить договор с ФПП РТ на оказание услуг по проведению консультаций в рамках портала «Проверенный бизнес». От Айнутдинова в этом случае требовались только подписи и печати, а все условия договора Кощеев обязался выполнить сам.
Фигура Айнутдинова любопытна. В суде он рассказал, что ему 32 года, родился в Душанбе, живет в Казани на ул. Чистопольской, у него двое детей. С Кощеевым они знакомы, по словам главреда «Реального времени», не менее 10 лет. Работает директором в ООО «Корпорация права». По данным портала «Контур.Фокус», фирма зарегистрирована в августе 2018 года. По информации с сервиса, в фирме трудоустроены три сотрудника. Судя по прошлогодним вакансиям (уже закрыты), офис у нее находился в ТЦ «Парк Хаус» и специализируется она на «комплексном сопровождении процедур банкротства физических и юридических лиц». Защищает Айнутдинова адвокат Елена Гильмутдинова.
Но это лишь малая часть его биографии. Самое интересное было до «Корпорации права». В 2016-м Айнутдинов стал конкурсным управляющим. Он вступил в региональную саморегулируемую организацию профессиональных арбитражных управляющих. С июня 2018 года до марта 2020-го вел процедуру антикризисного управления ООО «СК №2». Это новочебоксарская управляющая компания, которая обслуживала 46 городских многоквартирных домов. Компания не просто находилась под наблюдением, но и имела долги по зарплате своим сотрудникам. Временным управляющим был назначен Айнутдинов. К нему в итоге накопились претензии местного Арбитражного суда: проверка показала, что Айнутдинов неоднократно нарушал законодательство о банкротстве. Например, он не принял своевременных мер по оспариванию сделок должника, взысканию дебиторской задолженности, а также не предъявил требования к третьим лицам, тем самым лишив возможности взыскания с них убытков в судебном порядке.
Еще как минимум 6 раз Айнутдинов допускал нарушения при банкротстве физических лиц: не сообщал о дате заседания по итогам реализации имущества должников, установил Арбитражный суд Татарстана. В феврале 2020 года Айнутдинова дисквалифицировали и запретили деятельность в качестве конкурсного управляющего. А его прецедент комментировала руководитель управления Росреестра по Чувашии Екатерина Карпеева: «Айнутдинов неоднократно нарушал действующее законодательство. Итог закономерен — дисквалификация».
Что должны были делать и сколько за это платило государство
Как сказано в обвинении, 9 января 2019 года между ООО «Корпорация права» и ФПП в лице директора Айдара Салихова был заключен договор на оказание услуг по проведению консультаций субъектам малого и среднего предпринимательства в рамках проекта «Проверенный бизнес». По договору в срок до 31 декабря «Корпорация права» должна была оказывать услуги по «организации и проведению мероприятий» в рамках функционирования этого портала. О чем конкретно речь? Это прием и обработка заявок от предпринимателей на участие в предпроверочных консультациях; привлечение экспертов; проведение консультаций; подготовка отчета.
Для работы исполнителю безвозмездно предоставили помещение в Доме предпринимателя на ул. Петербургской. По итогу исполнитель должен был подать в ФПП РТ акты оказанных услуг — не позднее пяти дней после того, как фактическая услуга была оказана, а также отчетные документы, которые бы подтверждали исполнение обязательств.
По версии следствия, Кощеев, создавая видимость работы, подыскал сотрудников в качестве специалистов «Корпорации права», которые должны были консультировать бизнесменов, и «ввел их в заблуждение относительно выполняемой ими работы». После этого, «исходя из корыстной личной заинтересованности, выраженной в желании незаконного обогащения, [Кощеев] организовал деятельность по фиктивному оказанию услуг по проведению консультаций, осуществляемых за счет бюджетных ассигнований», сказано в материалах, поступивших в суд.
В этот же период Кощеев, полагает следствие, подготовил фиктивный отчет о якобы оказанных консультациях. В актах, которые он подал в ФПП РТ «как лично, так и через подчиненных сотрудников», было указано количество проведенных консультаций, сведения из ЕГРЮЛ на предпринимателей, которых якобы проконсультировали, информация о способе проведения консультации и сфера деятельности, в которой понадобился совет. Вместе с отчетами были поданы и акты выполненных работ, на которых стояла печать ООО «Корпорация права» и подпись Айнутдинова. Вместе с этим фонду от имени организации выставили счет: якобы за месяц проведено 113 консультаций на сумму 493 тыс. рублей. Фонд поддержки предпринимательства, «будучи введенным в заблуждение действиями Кощеева», счет оплатил.
Важная деталь: в материалах обвинения не указано, кто именно устанавливал стоимость консультаций. Однако есть расценки: например, по этому и ряду последующих договоров компенсация за одну консультацию составляла 4 тыс. 365 рублей.
Сколько всего заработали: версия СКР
Следствие и обвинение полагают, что после этого Кощеев зарегистрировал на себя ООО «Проверенный бизнес» и дальше договоры с ФПП заключал уже через свою фирму. Три договора (каждый месяц подписывался новый) были заключены до середины апреля 2019 года. Причем первый заключался в середине января 2019-го — еще до того как ООО официально было создано. Эти договоры заключались без тендеров.
Затем через закупочную процедуру был заключен договор от 5 июля до конца 2019-го, по нему стоимость одной консультации была уже ниже — 1 тыс. 899 рублей 98 копеек. В течение всего года Кощеев подавал в ФПП отчеты и акты выполненных работ, которые следствие считает фиктивными.
По бумагам, которые он передал в фонд, за все время сотрудники-эксперты, «не осведомленные о преступных намерениях», якобы провели чуть больше 3 тыс. консультаций. Причем в первые три месяца работы, как следует из отчетов, сотрудники каждый месяц проводили ровно по 100 консультаций — как на подбор. Остальная часть (2,7 тыс. консультаций) — за 6 месяцев, в период с июля до конца декабря 2019-го. Из них почти половину (1,1 тыс. консультаций) по бумагам провели только за сентябрь. За эту «работу» фирма Кощеева получила по договору 6 млн 983 тыс. 990 рублей 46 копеек, огласила гособвинитель. По версии обвинения, он этими деньгами «завладел», тем самым причинив ущерб ФПП РТ.
По такой же схеме в 2020-м, полагает обвинение, действовал Айнутдинов — весь этот год договоры с ФПП он заключал через свое ООО «Корпорация права». С Кощеевым они якобы «вступили в преступный сговор». По бумагам за год провели больше 3,6 тыс. консультаций, за которые поступила оплата из бюджета — 7 млн 331 тыс. 978 рублей 70 копеек. Т. е. в сумме по двум эпизодам — 14,3 млн рублей.
Кощееву предъявляют два эпизода по ч. 4 ст. 159 УК РФ, Айнутдинову — один эпизод мошенничества.
Кому и как звонили: версии сотрудников
Как следует из показаний свидетелей-экспертов, которые выступили в суде, бо́льшая часть их работы заключалась в «инициативном» обзвоне предпринимателей (что, по словам директора ФПП Салихова, противоречит условиям договора). Так, например, один из экспертов, 62-летняя Елена Железнова, почти половину жизни проработавшая в Роспотребнадзоре, заявила: «Мы обзванивали предпринимателей, представлялись, что мы от минэкономики, фонда поддержки предпринимательства, естественно. Говорили, что мы предоставляем такие услуги, и сообщали какую-то информацию, которая интересна и нужна на тот период времени. Постановления, настолько быстро все меняется, законодательство меняется, и, может, моя информация актуальная была нужна предпринимателям».
Списки бизнесменов, по которым надо звонить, по словам Железновой, предоставляли руководители организации, сначала Кощеев, затем Айнутдинов. Сама она не знает, откуда начальники брали списки, но помнит, что они были «объемными», «на неделю или две» работы. Там, по ее словам, было название организации, имя директора и телефон, но иногда данные были устаревшими — фирма выбыла из реестра или сменился директор, приходилось перепроверять. «Иногда было и по 500 [номеров]», — говорила Железнова.
Наличие «списков», по которым надо было звонить, подтвердила и 67-летняя Светлана Белова, специалист по сельхознадзору (раньше работала в татарстанском филиале ФГБУ «Центр оценки качества зерна»). Об этом же говорит и бывший налоговик Руслан Файзрахманов. «Мы обзванивали, говорили: есть такой проект, имеются ли у вас вопросы? Если были вопросы, мы на них отвечали и записывали это как консультацию. И параллельно было как продвижение. Если вопросов не было, нам объяснили, что нужно нововведения, на тот момент действующие, объяснить. Эти нововведения мы озвучивали, спрашивали, что им интересно. Если говорили, что это интересно, а то неинтересно, мы озвучивали и тоже вписывали как консультацию. Получается, мы одновременно сделали манипуляции по продвижению и проконсультировали», — объяснял суть своей работы Файзрахманов. И добавлял: он оказывал и очные консультации — например, если приходили предприниматели из МФЦ в том же здании. Еще один налоговый эксперт Нияз Хайрутдинов (пришел в проект вместо Файзрахманова) охарактеризовал этот список предпринимателей, которых надо было обзванивать, как «талмуд».
Сами эксперты потом составляли отчеты, кому позвонили и кого проконсультировали. Но, по словам Железновой, проверить правильность данных в отчете было невозможно: предприниматели представлялись устно, паспорт они с них не требовали. Было указание: повторные звонки в отчет не включать, звонки от самозанятых или еще не зарегистрировавшихся предпринимателей — тоже.
Все делали отчеты с разной периодичностью. Например, Железнова — каждый день, а потом сдавала его Файзрахманову, затем — Беловой. Последняя утверждает, что ежедневно обычно вела записи только для себя, а отчеты «ежемесячно либо раз в квартал» делали Файзрахманов или его сменщик Хайрутдинов. Эксперт-пожарный Илшат Миннуллин, единственный, кто работал на «удаленке», вообще не делал отчетов, а просто звонил в офис и говорил, что «отработал» консультацию: номера, по которым надо звонить, ему давали из офиса либо «клиенты» звонили сами. Еще отчетами занималась Лиана Мухаметкаримова, проработавшая в офисе «Проверенного бизнеса» несколько месяцев в начале 2019 года. По ее словам, эксперты ей каждый день присылали отчеты по проведенным консультациям, она их обобщала и пересылала Кощееву. «Я Сергею все скидывала (отчет — прим. ред.), дальше уже никто не проверял [мою работу]», — рассказала она, добавив, что и сама не проверяла отчеты: такой обязанности у нее не было.
А вот эксперты утверждают, что занимались «самопроверкой» — другими словами, повторно звонили бизнесменам и спрашивали, помнят ли те о «Проверенном бизнесе». «Нас Сергей Васильевич Кощеев обязывал прозванивать, мы прозванивали. Ближе к концу года. И напоминали, что есть такой проект, [говорили:] „Помните, что вы можете обратиться за консультацией“», — рассказал Файзрахманов. По его словам, однажды у них даже была проверка минэкономики: якобы оттуда под видом предпринимателя позвонили за консультацией, а-ля «контрольная закупка». Железнова уверяет, что выборочно предпринимателей из их списка позже обзванивали и в ФПП.
Сколько зарабатывали эксперты
Кощеев курировал вопросы с консультациями лично — все эксперты говорят, что он напрямую ставил им задачи. «Он нам все время говорил: „Консультации. Консультации — это обязательно“», — сказала в суде Железнова, заявив, что они занимались «реальной работой», будучи в офисе с 9:00 до 17:00. «Задача у нас была однозначная: проконсультировать. А как мы могли писать [фиктивные отчеты]? Ну извините, пожалуйста», — возмущалась без капли эмоций в суде другой эксперт, Белова. Она же, к слову, пожаловалась судье на работу следователей. «Так, как там спрашивали, я что угодно могла сказать, извините, пожалуйста! — заявила Белова. — Пытали в прямом смысле. Грозили засадить нас на три дня за решетку, если мы не скажем всю правду, которую знаем».
Файзрахманов заявил, что им ставили определенную планку — провести минимум пять консультаций в день. При этом никто из экспертов, уверяют свидетели, не знал, сколько стоит одна консультация — у них просто была фиксированная оплата, вне зависимости от времени, проведенного на телефоне. Железнова получала 40 тыс. рублей (в 2020 году — 45 тыс. рублей), Белова — 20–25 тыс. рублей, «налоговики» Файзрахманов и Хайрутдинов — по 60–65 тыс. рублей в месяц, эксперт-пожарный — 15 тыс. рублей, а «офис-менеджер» Мухаметкаримова — 20 тыс. рублей в месяц, причем наличкой — она не была трудоустроена официально. «Там большие суммы контрактов были, по 20 миллионов, если я не ошибаюсь. В интернете [нашли самостоятельно]. Потому что нам информация не давалась. В курс дела не вводили, говорили, что это не ваше дело, у нас большие расходы, денег нет, вы сидите, делайте что вам сказано — консультируйте. А все остальное уже не ваша забота. [Говорили, что] мы создатели проекта, это не ваша головная боль», — рассказал в суде Файзрахманов.
Кто дал показания против «Проверенного бизнеса»
Все как один рассказывают о «шквале» звонков во время пандемии, в 2020 году: по словам Беловой, за напряженную работу им выдали премию (размер она не назвала). Звонили даже из других регионов, однако такие консультации, по их словам, в отчет не включались — нужен был только Татарстан. И точно так же все свидетели уверяют: никто не давал им никаких указаний составлять фиктивные отчеты.
Однако, как стало известно «БИЗНЕС Online», предприниматели, которые были указаны в отчетах, сданных в ФПП, отрицали, что они когда-то звонили за консультациями или кто-то звонил им. Допросы бизнесменов, которые положены в основу уголовного дела, «заняли» почти 10 томов. Например, в отчете фигурировало ООО «Айвенго» — под этим юрлицом работает придорожное кафе в Аксубаевском районе Татарстана. Бухгалтер этой организации по фамилии Гаврильчева рассказала следователям, что никто из их сотрудников ни в ООО «Проверенный бизнес», ни в ООО «Корпорация права» ни за какими консультациями не обращался и номер телефона, с которого обычно звонили эксперты, ей незнаком. Точно так же ответили в ООО «Автопарк», которое занимается пассажирскими перевозками: никуда не обращались, никто не звонил. На допросе в суде бухгалтер организации Анастасия Мосеева заявила, что компания плотно сотрудничает с ФПП (берет кредиты), но никакие консультации она не заказывала ни в каких организациях.
«Обмана вообще не было! Могла быть забывчивость предпринимателя… — ответила Железнова на соответствующий вопрос адвоката. — Потому что предпринимателям звонят очень много в такие организации и им звонит тоже много кто. Понятно, что они могут просто забыть. И сама информация, которая дается, актуальная, это же не информация жизни и смерти, и она на какой-то определенный период. Они очень забывают, мы сами удивлялись, спрашивали, [почему так происходит, а они отвечали:] послушайте, нам столько звонят!»
Оказалось, что ФПП может раздавать контракты без конкурса
Несмотря на то что свидетели рьяно защищали свой «консультативный» труд, он только отчасти укладывался в рамки контрактов, которые заключались с ФПП. Из материалов обвинения, поступивших в суд, об этом напрямую говорит гендиректор фонда поддержки предпринимательства РТ (ФПП РТ) Салихов, которого следователи подробно допросили еще прошлой весной. Один из ключевых вопросов, который их интересовал: как вообще получилось, что за проект «Проверенный бизнес» отвечал Кощеев? Салихов пояснить не смог: дескать, работать в фонде он начал только в 2018 году, и уже тогда Кощеев появлялся на совещаниях в министерстве экономике РТ, которые касались поддержки и консультации субъектов малого и среднего бизнеса.
Теперь уже бывший первый замминистра экономики РТ Рустем Сибгатуллин в суде заявил, что Кощеев уже ходил на совещания в министерство, когда только начали разрабатывать концепт «Проверенного бизнеса», в 2017 году. «Он был приглашен на эти совещания», — сказал в суде чиновник, не уточняя, кто конкретно приглашал Кощеева.
Вопрос о том, как фирма Кощеева получила этот контракт от ФПП, был у следователей и к сотруднице отдела закупок фонда Эльвире Валиулловой. На допросе после долгого цитирования законов она пояснила: ФПП — это некоммерческая микрокредитная организация и проведение тендеров в соответствии с ФЗ «О микрофинансовой деятельности» для фонда не обязанность, а лишь право.
Главный госинспектор отдела по контролю закупок УФАС по РТ Алина Кучеева в суде подтвердила, что ФПП РТ по закону не обязан проводить каких-либо тендеров. Имеет на это право, но в силу своего статуса некоммерческой организации не обязан. И под основные законы, регламентирующие госзакупки (№44-ФЗ «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» или №223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц»), деятельность ФПП РТ не подпадает, а значит, УФАС за их контрактами и договорами никак не следит. «Антимонопольный орган не имеет права смотреть за их деятельностью. Следовательно, торги, которые они проводят, не являются обязательными в силу законодательства. Они их проводят в соответствии с гражданским кодексом, — заявил свидетель. — Со своей стороны мы как контролирующий орган контролируем именно деятельность заказчиков по 44-му и 223-му ФЗ».
Кто и как проверял отчеты о консультациях
На допросе директор ФПП Салихов заявил, что консультации по условиям заключаемых договоров с «Корпорацией права» и «Проверенным бизнесом» могли считаться таковыми только в двух случаях: очно в Доме предпринимателя или при обращении на горячую линию со стороны самих бизнесменов. Если же оператор-эксперт «Проверенного бизнеса» сам звонил предпринимателям, без заявки, то это не могло считаться «консультацией», потому что как минимум «противоречило бы условиям договора». Если бы фонд засек это, то никакие перечисления «Проверенному бизнесу» не полагались бы. Но, раз выплаты были, значит, ФПП никаких проблем не видел.
На допросе в суде Салихов подтвердил: инициативный обзвон предпринимателей в этом случае договор не подразумевал. «Такой формат у нас не предусмотрен был договором, что консультант сам звонит, — сказал он, отвечая на вопрос гособвинителя. — А кому он (консультант — прим. ред.) будет звонить? Просто звонить, как „продать микрозаем“?» Однако несколькими минутами позже, отвечая на вопрос адвоката Кощеева, Салихов заявил: в договоре «запрета как такового» на инициативный обзвон нет. Но в техзадании четко указано, что в перечень работ входит «прием и обработка заявок» [от предпринимателей]. «А если эксперт позвонил [предпринимателю] и спросил, есть ли у него вопросы, какой-то вопрос поступил, он по новшествам его проконсультировал? — продавливала адвокат. — Это можно считать консультацией? Вы же сказали, что нет строгой формы». «Если предприниматель действительно подтверждает, что ему консультация нужна, можно зачесть, — подумав, ответил Салихов и добавил: — Но мы таких фактов не видели, не знаем. Жалоб к нам не поступало, что им навязывали консультации».
Как Салихов заявлял на допросе, проверкой отчетов «Проверенного бизнеса» занимались сотрудники центра поддержки предпринимательства (это одно из структурных подразделений фонда, курирующих проект). Если начальник ЦПП Тимур Гумеров ставил под этими отчетами свою визу, то для Салихова это было сигналом к тому, что документы проверены, с ними все в порядке и можно ему самому ставить свою визу на оплату актов выполненных работ. К слову, примерно так же работал и механизм сверки в минэкономики РТ. По крайней мере, председатель набсовета ФПП, на тот момент первый замминистра экономики РТ Сибгатуллин, заявлял на допросе у следователя, что он полагался на курирующего направление сотрудника. В случае с «Проверенным бизнесом» в минэкономики это был начальник отдела развития институтов поддержки субъектов малого и среднего предпринимательства Артур Гайнов. Если под отчетами стояла его подпись — значит, заявлял следователем Сибгатуллин, с документами все в порядке, значит, первый замминистра экономики РТ может там поставить и свою визу.
К слову, за отчетность в ООО «Проверенный бизнес» и ООО «Корпорация права» отвечала одна и та же сотрудница — бывшая работница ФПП Лилия Валькович. На допросе в суде она рассказала, что изначально, работая в фонде, именно она проверяла отчеты по консультациям. Но затем уволилась, перешла на работу к Кощееву и уже в его фирме составляла отчеты (точнее, «сводила» в одно целое отчеты от консультантов-экспертов), которые затем несла сдавать в ФПП. В 2020 году по такой же схеме работала с фирмой Айнутдинова. После ухода от Кощеева она устроилась ведущим консультантом отдела регулирования и контроля тарифов в сфере водоснабжения и водоотведения госкомитета РТ по тарифам.
А вот на допросе в суде Гумеров рассказал, что отчеты проверяли «девочки», видимо, из числа его подчиненных, и сам он «не сильно вникал» в документы. Гумеров уточнил, что иногда отчеты исправляли — если бухгалтерии ФПП «что-то не нравилось»: например, не хватало скриншота из соцсетей и т. д. Проверялся ли факт оказания консультаций? Гумеров заявил, что не знает.
Сибгатуллин же в суде рассказал, что показателем эффективности в этом случае была доля субъектов МСП, которым оказана поддержка (число проконсультированных делилось на общий объем всех субъектов МСП). Если показатель не достигнут, то субсидию надо было вернуть в бюджет. Таких случаев не было. Недостатки в работе компании Кощеева в этом проекте не выявлялись, добавил Сибгатуллин: «ЧП точно никаких не было».
Что рассказал на допросе Кощеев
Свое мнение к предъявленному обвинению ни Кощеев, ни Айнутдинов в судебном заседании выражать не стали. «Обвинение понятно. Пока не могу высказать свое отношение к делу, сделаю это позже, в ходе судебного следствия», — сказал Кощеев, отвечая на вопрос судьи. Аналогичную позицию занял Айнутдинов. В разговоре с «БИЗНЕС Online» Кощеев также отказался комментировать вопросы признания вины: «Не могу [комментировать], нельзя».
Но из материалов обвинения, поступивших в суд, следует, что и Кощеев, и Айнутдинов свою вину признали — правда, частично. 22 февраля 2022 года на допросе в следственном комитете Кощеев рассказал, что примерно в середине 2018-го он придумал идею — консультировать предпринимателей по надзорным проверкам. Дал рекламу, нашел исполнителей и на первоначальном этапе даже не интересовался, как они работали, потому что в тот момент было интересно посмотреть, «пойдет или нет». Затем от имени ООО «Проверенный бизнес» составили договоры с экспертами, а также с ФПП. Тогда уже Кощеев стал лично проверять, как работают эксперты (заходил в офис) и что пишут в отчетах. При этом, перед тем как сдавать отчеты в ФПП, он лично делал выписки из реестра предпринимателей и прикладывал их к отчетам. Потому что, рассказывал следователям Кощеев, были такие случаи, когда в реестрах МСП не было компании, которая указывалась в отчете, — он требовал от экспертов такие строки убирать и в будущем не включать.
По словам Кощеева, когда он начал работать с ФПП, ежемесячная сумма контракта была примерно 450–500 тыс. рублей. По условиям договора, рассказал он, надо было проконсультировать «более 100 человек ежемесячно». «Мы начали работу в рамках этого направления, однако в действительности звонков от предпринимателей поступало мало, фактически реализовать техническое задание и договоры не представлялось возможным физически», — заявил Кощеев. Но отказаться от работы он не мог: во-первых, это было прибыльно. Во-вторых, хотел прорекламировать проект «Проверенный бизнес», получать выручку и от него. Тогда он решил дать экспертами списки предпринимателей, которые у него были, и поручил обзванивать их — хотя понимал, что это идет вразрез с требованиями договора. Эксперты, заверил Кощеев, об этом не знали, а работали только по его указанию.
При этом он рассказал, что просил включать в отчеты даже тех предпринимателей, которые бросали трубки: «Я в таких ситуациях говорил экспертам, что такие звонки тоже надо вносить, чтобы отчитываться перед фондом, чтобы отчетность была „чистая“, и таким образом зарабатывать. Еще раз говорю: эксперты не были осведомлены об этом, они работали по моему указанию. Процент таких „мусорных“ звонков ежемесячно составлял, я сказать в настоящее время не могу, может, около 50».
В конце 2019 года, рассказал следователям Кощеев, он отошел от дел, поняв, что не может совмещать работу на портале «Проверенный бизнес» и в «Реальном времени». А потому бразды «правления» передал Айнутдинову. Он тоже признал свою вину на допросе у следователя, материалы с его показаниями также лежат в Приволжском райсуде. По его словам, в конце 2019 года к нему подошел его давний знакомый Кощеев и предложил, так сказать, взять на себя его работу с ФПП и «Проверенным бизнесом» по консультациям. Мол, на проект выделяются бюджетные деньги, по итогу будет большая прибыль. Тот согласился, заключил договор с ФПП, а также договоры с экспертами, которые раньше работали у Кощеева.
Впрочем, Айнутдинов наткнулся на ту же проблему, что и у Кощеева, — ну не было в месяц 100 звонков! Хотя, кстати, на дворе был 2020 год — пандемия, когда, по словам выступивших в суде экспертов, у них разрывались телефоны. Айнутдинов пошел за советом к Кощееву — мол, как набрать нужный «объем»? Тот рассказал: его эксперты уже проинструктированы, звонят по его списку и оказывают консультации таким образом. Айнутдинов продолжил работать уже по накатанной схеме, каждую неделю получал отчет от экспертов и отправлял его в ФПП. По словам Айнутдинова, за этот год консультаций он заработал 7–8 млн рублей по контракту, из которых «свободную часть» в 1 млн рублей оставил себе. А еще якобы перечислил Кощееву «по договоренности» «не менее 1 миллиона рублей» под видом оказания услуг. «Я знал о таких „мусорных“ консультациях, в том числе со слов Кощеева», — раскаивался на допросах в следкоме Айнутдинов.
«Я готов принять все необходимые меры к возмещению ущерба, причиненного моими действиями. В содеянном искренне раскаиваюсь, прошу следствие не избирать в отношении меня строгую меру пресечения, я готов помогать разбираться в ситуации», — заявил Кощеев на дополнительном допросе 23 февраля. Следствие прислушалось и действительно не ограничило Кощеева в свободе.
Спустя несколько месяцев, в сентябре 2022 года, Кощеев слегка поменял позицию. «[Вину] признаю частично, потому что я не согласен с суммой, указанной в предъявленном обвинении, так как некоторые консультативные услуги были оказаны, кроме того, часть денежных средств была потрачена на выплаты заработных плат сотрудникам, аренду офиса, мобильную связь, налоги и другие нужды офиса. В ближайшее время приму меры к погашению причиненного ущерба», — заявил он на допросе в СКР.
Сумма арестованного имущества по делу — более 130 миллионов
Дело Кощеева и Айнутдинова, правда, без фамилий фигурантов, прокомментировал руководитель СКР по РТ Валерий Липский. Генерал, выступая на итоговой коллегии ведомства перед президентом Татарстана, заявил, что в рамках расследования сотрудники СКР арестовали имущество на 130 млн рублей.
Кому принадлежит это имущество? В материалах не раскрывается. Но есть список с кадастровой стоимостью. В первую очередь это многочисленные земельные участки: в Пестречинском районе, в селе Старое Шигалеево, в казанском СНТ «Дружба», садовом товариществе «Весна».
Два самых больших «лота» — это земельный участок в зеленодольском селе Большие Ключи. Кадастровая стоимость 1,3 тыс. кв. м там составила 32,8 млн рублей. А также коровник в Высокогорском районе, в деревне Абла, — его оценили в 45,5 млн рублей.
Судебный процесс продолжается в еженедельном режиме. По уголовному делу пока успели допросить всего 9 свидетелей, «перепрыгнув» через допрос потерпевшего — фонда поддержки предпринимательства РТ. Гражданский иск от ФПП в рамках предварительного расследования заявлен не был.