Одна из главных тем «Новой газеты» в этом году — новая русская бедность. На фоне бедности всегда иначе выглядит и богатство. Демонстративное потребление, родовая черта нашей молодой, не наевшейся элиты, в тощие годы выглядит не просто неэтичным, а уже просто неприемлемым. В числе наших публикаций о новом русском богатстве — истории о яхте «Принцесса Ольга», особняках Романа Абрамовича на Манхэттене и княжестве Монако, которое превратил в свою вотчину бывший владелец «Уралкалия» Дмитрий Рыболовлев.
Все это — еще и про власть, которая превращается в деньги, которые нужны в том числе для инвестиций в ту же власть, но в новых интерьерах. Например, Роману Абрамовичу, пусть и далеко не с первой попытки, удалось убедить Нью-Йоркскую комиссию по охране памятников архитектуры в возможности соединить несколько отдельных особняков в одно мегапоместье. А Рыболовлеву достаточно было вложить часть денег в любимую игрушку принца Альбера II, футбольный клуб «Монако».
Истоки этих практик нужно искать в раннем периоде, с которого начинался русский капитализм и его особые отношения с властью — как публичной, так и неформальной. Поэтому, изучая феномен Дмитрия Рыболовлева, спецкоры «Новой» отправились не только в Женеву и Сен-Тропе, но и в Пермский край.
Урал — не то место, где любят разговаривать с чужаками. Я прожила несколько лет в башкирском моногороде и понимала, на что стоит и на что не стоит рассчитывать. Но Пермь оказалась круче. Ну вот, например: в центральной части миллионника набережная Камы отрезана от собственно городской застройки железной дорогой. Так же и попытки откровенно поговорить о том, что происходило в городе и регионе в середине девяностых, обычно натыкались на молчание, но определенная картина все-таки сложилась.
На мой взгляд, два главных периода в жизни и в карьере Дмитрия Рыболовлева можно описать, опираясь на материалы двух уголовных дел. Первое из них — это дело о заказном убийстве, в рамках которого Дмитрий Рыболовлев несколько месяцев провел в СИЗО, а потом был оправдан, в том числе и Верховным судом. (Впрочем, в Перми и не только ходят слухи, что якобы уголовное разбирательство может быть возобновлено, если вдруг откроются новые обстоятельства.)
Второе дело так и не было возбуждено после крупной аварии в Березниках в 2006 году, по причине которой около двух тысяч семей уже десять лет не имеют нормальной крыши над головой. Первый эпизод относится к эпохе накопления капитала, а второй — к возгонке капитализации и выходу в кэш.
В одном из редких интервью, которое Рыболовлев дал «Форбсу» в апреле 2008 года, он рассказывает свою историю как идеальный путь молодого строителя капитализма, взгляды которого сложились под влиянием классической литературы (Драйзера) и модного иностранного кино («Уолл-стрит» Оливера Стоуна). Впрочем, в Перми в 1987 году и представить себе карьеру финансиста было невозможно. Рыболовлев шел по пути наименьшего сопротивления: сын крупного кардиолога поступил в медицинский. На Урале, где большинство людей семьями и поколениями работают на одном и том же заводе, медики — белая кость, профессия, которая дает и деньги, и связи. Умножению связей мог помочь и удачный брак: на третьем курсе Дмитрий Рыболовлев женился на Елене Чупраковой. По совпадению, в том же 1987 году Валерий Чупраков стал директором пермского завода минеральных удобрений.
Кружок юного брокера
Попытка начать собственное дело, используя наработки отца, одного из пионеров в области магнитотерапии, Дмитрия Рыболовлева не слишком увлекла: видимо, его действительно привлекала перспектива быстрого и азартного обогащения. Тем более что в начале девяностых это стало возможным. Дмитрий Рыболовлев получил в Москве диплом Минфина и начал оказывать финансовые услуги, в том числе по ведению реестра акционеров. Понятно, что накануне ваучерной приватизации и затем залоговых аукционов это было серьезным конкурентным преимуществом.
Разумеется, и ваучеры, и акции стоили в то время очень дешево, но, с учетом масштабов, на их скупку все же были нужны серьезные деньги. Если суммировать ответы Дмитрия Рыболовлева журналистам разных изданий на проклятый вопрос о том, где он взял первоначальный капитал, то получится одна фраза — не у бандитов. Впрочем, вопрос, кого считать предпринимателем, а кого — бандитом, особенно на Урале и в девяностых, — дискуссионный.
Обвинительное заключение
В материалах уголовного дела история Дмитрия Рыболовлева и его деловых партнеров рассказана подробно. Он, кстати, единственный, кто по этому делу был полностью оправдан, другие фигуранты получили серьезные сроки за различные преступления. При этом, как следует из материалов обвинения, цели, вокруг которых впоследствии объединилась банда, были поначалу сугубо экономическими.
«В 1994 году, при проведении приватизации и акционировании предприятий Пермской области, Рыболовлев Д.Е., являясь президентом чекового инвестиционного фонда (ЧИФ)«Каменный пояс» и создаваемого АКБ «Кредит ФД», вступил в сговор с Ломакиным О.Г., Нелюбиным В.А., Чернявским В.Б., Рустамовым С.З., Макаровым С.Е. с целью приобретения на аукционах, инвестиционных торгах акций предприятий, расположенных на территории Пермской области, преимущественно химического и нефтехимического комплекса — АО «Уралкалий», АО «Сильвинит», АО «Азот», АО «Нефтехимик», АО «Метафракс» и других по ценам, незначительно превышающим стартовые, а также приобретения акций на вторичном рынке ценных бумаг и недопущения операций по покупке акций конкурентами, используя авторитет указанных лиц среди членов различных преступных группировок. С начала 1994 года указанные лица стали периодически встречаться в кабинете Рыболовлева Д.Е. по ул. Ленина, 64, г. Перми, где совместно и согласованно обсуждали ход акционирования, а также приобретения акций вышеуказанных предприятий».
Ключевое слово тут, конечно, «авторитет». Авторы обвинительного заключения, что простительно для сотрудников органов внутренних дел, вкладывают в него сугубо криминальный смысл. А люди, может быть, напротив, хотели выйти в легальный бизнес и стать крупными промышленниками и предпринимателями. Для этого, правда, авторитета было мало. Нужно было понимание механизмов работы нарождавшегося фондового рынка, а также due dilligence предприятий за пределами банального cash flow, с которого бандиты и так брали откат.
«По взаимному согласию между всеми участниками за Рыболовлевым Д.Е. было закреплено общее руководство деятельности группы по приобретению акций на аукционах, инвестиционных торгах и оформление приобретенных акций на предприятия, контролируемые им и входящие в группу «ФД» с устной договоренностью о переоформлении в последующем 50% приобретенных акций предприятия на Ломакина, Макарова, Нелюбина, Чернявского и Рустамова. <…> Между Рыболовлевым и остальными участниками была достигнута устная договоренность, что причитающаяся Ломакину, Нелюбину, Чернявскому, Рустамову, Макарову часть акций предприятий будет впоследствии оформлена на АОЗТ «ЛИПС», где они являлись учредителями». <…> В феврале 1996 года Рыболовлев Д.Е. для выполнения ранее достигнутой договоренности ввел представителей ТОО «ЛИПС» Макарова и Шнитковского в совет директоров АКБ «Кредит ФД».
В общем, как минимум деловые отношения между Рыболовлевым и группой товарищей, наиболее авторитетным среди которых был Олег Ломакин (он же Прокоп), были сформированы. Это легко отследить не только по материалам уголовного дела, но и по отчетности компаний, входивших в сферу интересов группы, а также по судебной практике.
Кто послал киллера
Впрочем, не все партнеры мыслили стратегически, иногда хотелось быстрых и легких денег, и это приводило к конфликтам. Например, сбытовая сеть АО «Нефтехимик» практически находилась под контролем «бандитов». Вот как это описано в обвинительном заключении:
«В конце 1994 года за Ломакиным О.Г. было закреплено АО «Нефтехимик» в качестве представителя собственника от группы предприятий, входящих в группу ФД, контролируемых Рыболовлевым и которые владели 40% акций АО «Нефтехимик». Ломакин О.Г., контролируя поставку и переработку сырья, реализацию продукции в АО «Нефтехимик», в соответствии с достигнутой с Рыболовлевым договоренностью о разделе акций, имел реальную возможность получать неучтенные денежные средства от своей деятельности».
То есть Прокоп, по версии обвинения, не был простым смотрящим, он фактически занимался оперативным управлением «Нефтехимиком» и получал большую часть доходов от сбыта. У Рыболовлева же был свой взгляд на перспективы развития компании. Уже получив контроль над «Уралкалием», он планировал расширить калийный бизнес за счет второго гиганта советской индустрии, «Сильвинита». Крупный пакет акций как раз готовился к продаже на инвестиционном конкурсе, по условиям которого покупатель должен был вложить в развитие предприятия не менее 15 миллионов долларов. Нужна была структура с легальным денежным потоком, и «Нефтехимик» прекрасно подходил на эту роль.
В общем, неформальное кураторство Ломакина, а также юридически оформленный договор о совместной деятельности, по которому реализация продукции «Нефтехимика» шла через торговый дом «Маркет ФД», реально начинали мешать. Это понимал и Рыболовлев, и поставленный по его инициативе на пост директора Евгений Пантелеймонов.
Летом 1995 года «Нефтехимик» несколько раз останавливался, полностью прекращая отгрузку торговому дому «Маркет ФД». А в сентябре Евгений Пантелеймонов был застрелен киллером на лестничной площадке своего дома. Дмитрий Рыболовлев рассказывал «Форбсу», что он сам был инициатором разрыва соглашения с «деловыми партнерами», прекрасно понимал, чем это было чревато, поэтому вывез в Швейцарию жену и дочь, ходил с охраной сам и предлагал ее Пантелеймонову, но тот легкомысленно отказался. В обвинительном заключении изложена другая версия событий. Якобы Пантелеймонов убеждал Рыболовлева, что «Нефтехимику» не стоит участвовать в торгах по «Сильвиниту», потому что финансовое состояние предприятия не позволяет выполнить инвестиционную программу, а это приведет к отмене результатов торгов. Кроме того, «Пантелеймонов Е.Н. рассматривал вопрос о работе предприятия через фирму Solvalub, владеющей 20,95% акций от уставного капитала АО «Нефтехимик» и являвшегося основным конкурентом предприятий группы «ФД» под руководством Рыболовлева Д.Е.».
В общем, было ли решение о разрыве отношений с «бандитами» инициативой исключительно Пантелеймонова, или оно принималось солидарно с Рыболовлевым, факт в том, что оно никак не могло понравиться Олегу Ломакину. Мотив для убийства Пантелеймонова у него был. Исполнители, Ильинов и Кирсанов, входили в устойчивую преступную группу. Был ли у Ломакина мотив для оговора Рыболовлева? Едва ли, ведь таким образом он закреплял в деле свою роль как организатора заказного убийства. Если это была сделка со следствием, то она не была зафиксирована юридически. Тем не менее Ломакин назвал Рыболовлева заказчиком. В 1996 году он был арестован. В обвинительном заключении утверждалось, что Рыболовлев приобрел и затем передал Ломакину оружие:
«В августе 1995 года Рыболовлев Д.Е. приобрел в неустановленном месте и у неустановленного лица 2 пистолета системы ТТ, один из которых, ТТ № BM 07419, калибр 7,62 мм, являющиеся огнестрельным оружием, 4 магазина с 32 патронами калибра 7,62 мм, являющиеся боеприпасами к данному оружию, не имея на это соответствующего разрешения. В августе 1995 года Рыболовлев хранил и носил данные пистолеты ТТ с боеприпасами, а затем у дома по ул. Ленина, 64, г. Перми передал огнестрельное оружие с боеприпасами Ломакину О.Г. для использования при совершении умышленного убийства Пантелеймонова Е.Н.».
После убийства Пантелеймонова, по версии следствия, киллеры не получили обещанных денег, говорится в обвинительном заключении:
«То, что Рыболовлев не произвел оплату за убийство Пантелеймонова, полностью укладывается в схему работы Рыболовлева, когда тот, дав обещание, не исполняет его. Это подтверждается показаниями Казанцева, Силина о том, что Рыболовлев нарушил ранее достигнутые договоренности, не исполнив их. Об этом же свидетельствуют и показания Ломакина О.Г., Нелюбина В.А., Макарова С.Е.».
Ломакин давал признательные показания в мельчайших деталях. Все изменилось после проведения очной ставки с Рыболовлевым, который не давал никаких показаний, пользуясь 51-й статьей Конституции. После этого ответы Ломакина стали уклончивыми и путаными, а потом он и вовсе стал прямо заявлять, что не причастен к убийству Пантелеймонова сам и оговорил Рыболовлева.
Иных серьезных доказательств, кроме слов Ломакина, у следствия не было. Кроме того, свидетелем защиты была вдова Пантелеймонова, директор маркетингового отдела АО «Нефтехимик». Она сказала, что муж возглавлял АО в течение 8 месяцев и отношения с Рыболовлевым были хорошими, а в 95-м Рыболовлев потерял контроль над «ФД», и деньги АО стали исчезать, и это осложнило отношения с «бандитами» (ее слова приводил «КоммерсантЪ»). Поэтому оправдательный приговор, вынесенный Рыболовлеву и устоявший в Верховном суде, выглядел логично. На свободу из СИЗО он вышел еще раньше благодаря работе адвоката Андрея Похмелкина, брата известного депутата Владимира Похмелкина, представлявшего Пермский регион в Думе. Кроме того, о собственной уверенности в невиновности Рыболовлева публично заявил губернатор Геннадий Игумнов.
После триумфального освобождения Рыболовлев вошел в «ближний круг» Игумнова, дочь губернатора Елена Арзуманова начала работать на ответственных должностях в банке «Кредит ФД». Правда, в критический момент, когда в 2000 году подошел срок губернаторских выборов, Дмитрий Рыболовлев публично и финансово поддержал популярного мэра Перми Юрия Трутнева. Эта ставка, как мы еще увидим, у Рыболовлева сыграла.
Параллельные кривые
Впрочем, черно-белая сага о талантливом парне с красным дипломом, который избавился от опеки бандитов и стал миллиардером с чистой репутацией, тоже не вполне соответствует фактическим обстоятельствам. Никто из его бывших партнеров, за исключением Ломакина, впоследствии не имел серьезных проблем с законом. Владимир Нелюбин, к примеру, стал совладельцем Экопромбанка, в котором обслуживался «Сильвинит», долгое время занимал кресло регионального депутата, разумеется, по линии «Единой России», хвастался близким знакомством со стоявшими у истоков партии Александром Карелиным и Сергеем Шойгу. Сергей Макаров стал совладельцем «Азота», в 2004 году баллотировался на пост мэра Березников и был жестоко бит командой пиарщиков, нанятых Дмитрием Рыболовлевым. А Сейфеддину Рустамову удалось уехать за границу, и он теперь комфортно живет вот уже больше 15 лет в американском штате Вирджиния в красивом особняке, купленном за 2,5 млн долларов в 2005 году (стоимость недвижимости в 2012-м по налоговым расчетам уже достигала почти 6,5 млн долларов). Да и Олег Ломакин в 2009 году вышел на свободу и стал именоваться просто «известным пермским предпринимателем». Ведь все эти годы он сохранял третью долю в «Западно-Уральской химической компании», в которую было преобразовано то самое АОЗТ «ЛИПС». Компания, кстати, была крупнейшим акционером Экопромбанка до самого 2014 года, пока он не лопнул вместе с клиентскими деньгами. И вот как бывает: ответственность за это возложили на Андрея Туева, перешедшего на работу к Нелюбину из банка «Кредит ФД». Отец Туева, Александр Васильевич, был научным руководителем Дмитрия и Елены Рыболовлевых, тогда еще студентов-медиков.
В общем, современная пермская элита выварилась из одного питательного бульона, и Рыболовлев тут никакое не исключение. Он просто оказался самым жестким и самым удачливым из всех. Кстати, бывшие компаньоны за глаза называли его не Рыбой, что было бы логичным, а Чешуей. Такие уж у него деловые качества.