В Лондоне спустя более восьми лет после гибели бывшего офицера ФСБ Александра Литвиненко наконец-то стартовало публичное открытое разбирательство по существу. Место действия — Высокий суд. Предмет разбирательства — радиоактивный полоний. Цель — ответить на вопрос, причастны ли российские власти к гибели Литвиненко. Ключевые участники — вдова и сын Литвиненко, британское МВД, полиция Лондона, а также национальный разработчик и производитель ядерного оружия — корпорация Atomic Weapons Establishment. Еще одной ключевой стороны, по логике, обязанной присутствовать в данном деле, не будет. Это те, кого британская сторона и подозревает в отравлении, — граждане России Андрей Луговой и Дмитрий Ковтун. В процесс их приглашали. Отказались, громко хлопнув дверью. Позиция Лугового, а вместе с ним и Следственного комитета, и МИДа РФ: не доверяем этому якобы открытому процессу, материалы Скотланд-Ярда заранее засекретили, ознакомиться нам не дали и вообще независимостью здесь не пахнет, чего от вас ждать?
Ждать, конечно, стоит многого. Прежде всего порядка 70 свидетелей: врачей, которые находились с Литвиненко в последние дни и часы его жизни, пытались его спасти и делали вскрытие, различных экспертов по ядам, а также специалистов по полицейским расследованиям из Великобритании и Германии и, конечно, МВД с их секретными материалами…
Как все начиналось
До середины 2014 года обстоятельства смерти Литвиненко рассматривались в коронерском суде Лондона. В странах с англосаксонской правовой системой коронер — судебное должностное лицо, которое устанавливает обстоятельства смерти. Устанавливать виновных не входит в его задачи, но оно может указать, где следует искать виновных, если сочтет, что смерть была насильственной. Если приходит к такому выводу, то дело передается в уголовный суд. Вдова Литвиненко Марина долго и упорно требовала публичного открытого разбирательства, которое позволяет судье принимать в расчет секретную информацию в своем итоговом решении. В то время как процедура коронерского дознания предусматривала, что коронер не имел права принимать во внимание секретные данные. Ходатайство Марины о публичном разбирательстве поддерживал и сам коронер Роберт Оуэн, оказавшийся весьма принципиальным и заявивший, что рассмотренные им материалы позволяют говорить о том, что в деле об убийстве прослеживается российский след. Но МИД и МВД требовали все материалы, связанные со спецслужбами, засекретить и из рассмотрения исключить. Этим требованиям властей судья Оуэн сопротивлялся, объясняя: без исследования всех материалов он не сможет вынести объективный вердикт. Но британские власти в лице главы МВД Великобритании Терезы Мэй еще долго отказывались санкционировать публичное разбирательство, поскольку оно может «негативно отразиться на международных связях» королевства, и жаловались на судью в суд. Наконец, сама Марина Литвиненко обжаловала позицию властей Британии и выиграла тяжбу — Высокий суд признал вескими аргументы в пользу проведения открытого процесса. Словом, властям пришлось пойти на уступки. Правда, с одним но: как постановила глава британского МВД, вопрос о возможности предотвращения британскими властями гибели Литвиненко разбираться не будет. Ключевым станет вопрос о возможной причастности российских властей к этой гибели.
Что было в ходе первой недели слушаний
27 января 2015 года процесс начался по существу. Да, хоть он и носит публичный, открытый характер, в данном конкретном разбирательстве прямая трансляция слушаний по интернету запрещена. В первую же неделю разбирательства всем присутствующим запретили вести электронную запись и фотосъемку, а также пользоваться мобильной связью. Против прямых трансляций высказались МВД и Скотланд-Ярд, опасаясь, что свидетели могут отказаться сотрудничать или станут давать неполные показания. Во время дачи секретных показаний из зала, разумеется, удаляют всю публику и журналистов. Кроме этого, не раскрываются личности некоторых свидетелей — они фигурируют в деле под кодовыми обозначениями.
Юрисконсульт председателя процесса Робин Там в предваряющей слушания речи поставил целью описать все разнообразие тем и аспектов дела, с которым придется иметь дело суду. Он процитировал предсмертное заявление Литвиненко, в котором тот называл заказчиком своего убийства Владимира Путина
. Впрочем, юрист был дипломатичен и факт виновности тех или иных лиц не утверждал, наоборот, несколько раз подчеркивал, что не пытается склонить суд в пользу той или иной версии. Но одно перечисление будущих показаний свидетелей демонстрировало, почему следственные органы Великобритании рассматривают версию причастности Лугового и Ковтуна к убийству Литвиненко.
Итак. По словам Робина Тама, определенно установлен факт того, что смертельную дозу полония Литвиненко получил в баре «Пайн» в гостинице «Миллениум», выпив отравленного чая на встрече с Луговым и Ковтуном.
В дальнейшем, отметил юрисконсульт суда, на слушаниях представят данные экспертов, обнаруживших следы полония во всех самолетах, в которых летали Луговой и Ковтун перед днем отравления Литвиненко — за исключением авиапарка российской компании «Аэрофлот», в доступе к которому британским следователям было отказано.
На суде даст показания по видеосвязи из Гамбурга приятель Ковтуна под кодовым именем D3, который во время следствия заявил полиции, что Ковтун через него пытался найти в Лондоне повара, который мог бы подложить в еду или питье Литвиненко «крайне эффективный яд». Повар, на которого первоначально вышли Ковтун и Луговой и который, вероятно, отказался от работы, даст показания в качестве свидетеля под именем C2.
В первый день слушаний выступил и представляющий интересы Марины и Анатолия Литвиненко адвокат Бен Эммерсон. Он был жесток в оценках, заявив, что нет сомнений в том, что Литвиненко отравили Луговой и Ковтун. Однако столь же очевидна, по мнению Эммерсона, и прямая связь этого преступления с президентом России Владимиром Путиным («Литвиненко был убит за то, что пытался вскрыть коррупцию в окружении Путина»).
По словам юриста, Луговой был уверен в том, что это преступление никогда не будет раскрыто. «В больницах в то время не было оборудования для обнаружения альфа-излучения. Лишь благодаря невероятной догадке полиции, которая решила пригласить в госпиталь специалиста-ядерщика, удалось понять, что стало причиной болезни Литвиненко — и то всего за день до его смерти», — напомнил адвокат семьи.
А потом пошли свидетели. Как сообщил суду патологоанатом, объем полония-210, обнаруженного в теле Литвиненко, был ничтожным по весу — от микрограмма до нанограмма, «но доза для такого вещества для человека была огромной». На вопрос, мог ли Литвиненко прожить дольше, получив такую дозу облучения, эксперт ответил: «Потенциально можно было бы сказать, что мог бы при интенсивной терапии, но подобных случаев получения человеком такой дозы в Великобритании ранее не происходило».
Очень долго допрашивали в суде при закрытых дверях одного из ведущих физиков-ядерщиков страны. Женщина под псевдонимом А1, в течение 34 лет работавшая в сфере ядерного оружия, рассказала, что в ходе следствия по делу о смерти Литвиненко она в качестве сотрудника британского научно-исследовательского центра по атомному оружию готовила заключение о полонии-210. Она изучала места в Лондоне, где были обнаружены следы радиоактивного материала. Допрос А1 вылился в целую лекцию о полонии-210: от краткого экскурса в историю открытия изотопа до рассказа о свойствах материала. А1 демонстрировала в зале заседаний уравнения и графики, описывающие период полураспада полония, и подчеркивала, что полоний, обнаруженный в теле Литвиненко, — «намного более чистый и концентрированный, чем в природе». Безопасно транспортироваться такой материал может только в тщательно закрытом контейнере из стекла или металла — серебра или золота. По словам эксперта, полоний должен был попасть внутрь — он не мог бы проникнуть в тело через кожу, если на ней не было царапин и ран. Три возможных способа попадания вещества в тело человека — через дыхательные пути, через пищеварительный тракт либо с помощью инъекции. Пищевой способ является самым легким, поскольку полоний может быть смешан с едой или растворен в жидкости. Как полагает эксперт, первоначальным и основным источником заражения Литвиненко полонием-210 мог стать именно чай, который он пил в отеле Millennium 1 ноября 2006 года.
А1 также продемонстрировала суду тепловые карты комнаты в отеле «Шератон», где с 25 по 28 октября останавливался Луговой, а также чашки и чайника, из которой пил Литвиненко. На всех тепловых картах явно заметны следы излучения.
Судмедэксперт Натаниэл Кэри, проводивший вскрытие тела Литвиненко, рассказал, что до этого случая в Великобритании не приходилось проводить аутопсию, при которой нужно было выявить альфа-излучение. Из-за угрозы радиации процедура вскрытия тела Литвиненко была «самым опасным вскрытием, когда-либо произведенным в западных странах». Консультант по судмедэкспертизе доктор Бенджамин Свифт подтвердил: эта аутопсия, вероятно, была самой опасной за всю историю проведения данной процедуры. Дело в том, что в отличие от гамма-лучей альфа-излучение может задерживаться дополнительными слоями одежды или упаковочных материалов. Поэтому на аутопсию тело Литвиненко доставили в двух пакетах, чтобы сократить риск радиоактивного загрязнения. Сами патологоанатомы были одеты в два слоя защитных костюмов, герметично заклеенные перчатки, а также маски.
В результате вскрытия Кэри установил, что у Литвиненко был множественный отказ внутренних органов, вызванный острой формой лучевой болезни. По мнению судмедэксперта, количество полония-210, попавшего в его организм, не оставляло ему шансов выжить («Оно намного превышало дозу, совместимую с жизнью»).
Почему же они не явились
«Глубоко плевать, что у них там происходит», — так отреагировал депутат Госдумы Андрей Луговой на стартовавшие в Лондоне слушания. Он и Дмитрий Ковтун, напомню, категорически отрицают свою причастность к смерти Литвиненко, но ехать давать показания отказываются. А Россия отказывается их экстрадировать. На конкретное разбирательство в Лондоне Луговой и Ковтун приглашены дать показания по телемосту. Однако и по телемосту выступать не хотят. «На сегодняшний момент я не собираюсь ни по связи, ни лично, никак участвовать в этом судебном процессе», — сказал информагентствам Луговой, связав это с тем, что «ряд существенных материалов английским министерством иностранных дел был засекречен. Мы на этом основании вышли, и я считаю это все фарсом».
Ну а Следственный комитет РФ официально уведомил суд о своем отказе от участия в процессе еще прошлой осенью. В письме СК сообщал, что не будет более одним из основных участников процесса, поскольку не согласен с тем, что часть документов по делу Литвиненко рассмотрят на закрытых заседаниях и тем самым они будут сокрыты от СК и общественности.
В принципе статус основного участника позволяет стороне активно участвовать в заседаниях, дает право на собственного барристера (адвоката), позволяет запрашивать разрешение на допрос свидетелей и делать официальные заявления. Таким основным участником как раз является Марина Литвиненко. Справедливости ради скажу: с засекреченными материалами не дали ознакомиться и ей, не то что Луговому и СК.
МИД РФ, в свою очередь, тоже встал в стойку и на прошлой неделе обвинил Лондон в нежелании провести объективное публичное расследование. «Трудно представить, как такого рода разбирательство будет объективным».
Мне, честно говоря, жаль, что СК, МИД и Луговой самоустранились от этого процесса. Ну если у вас есть какие-то наработки и выводы, почему бы не представить их, а не прикрываться заявлениями о том, что все это «фарс»?
— Просто вся разница в том, что я верю в правосудие, а перечисленные субъекты — нет, — скажет мне Марина Литвиненко.
P.S. Процесс продлится до 31 марта, а итоговое решение по делу Литвиненко ожидается до конца 2015 года.