Экспертиза этих частиц стала одним из ключевых доказательств по делу о госизмене, следует из приговора, с выдержками из которого ознакомились «Открытые медиа». Другое доказательство — результаты предполагаемой провокации: защита ученого считает, что оперативники ФСБ сами подговорили Воробьева нарушить закон. В результате он получил 20 лет колонии.
Провокация ФСБ
19 августа первый апелляционный суд рассмотрит жалобу бывшего доцента кафедры ракетных двигателей Московского авиационного института Алексея Воробьева на приговор Мосгорсуда, который признал его виновным в госизмене (статья 275 УК), подготовке к незаконному экспорту оборудования, которое может быть использовано для создания оружия массового поражения (статья 189 УК), а также покушении на контрабанду вооружения (статья 226.1 УК). Процесс, по итогам которого Воробьева приговорили к 20 годам в колонии, прошел в закрытом режиме, о подробностях этого дела ничего не было известно. Но основная часть приговора не является секретным документом, отмечает адвокат Воробьева Валерия Ветошкина.
Алексей Воробьев — кандидат технических наук, имевший доступ к гостайне, преподаватель дисциплин «расчет и проектирование жидкостных ракетных двигателей», а также «общая теория ракетных и авиационных двигателей». В декабре 2018 у него родилась дочь, в феврале 2019 года его арестовали по ходатайству следственный службы управления ФСБ по Москве. Изначально, как следует из электронной картотеки Мещанского суда, ученому вменялось только покушение на контрабанду.
Адвокат Ветошкина полагает, что Воробьев, подрабатывавший подбором и отправкой по почте разных запчастей, стал жертвой провокации ФСБ. На специализированном форуме к нему обратился человек с просьбой переслать в Китай пульт от военного самолета Су. В суде он выступал под псевдонимом «Муров А. Ю.», а в реальности, скорее всего, являлся оперативником ФСБ, уверена Ветошкина. Воробьев получил от Мурова пульт и отправил его в Китай «Почтой России». Вскоре после этого его задержали. Действия оперативников не соответствуют нормам практики Европейского суда по правам человека, считает Ветошкина. «Нельзя обвинять в том, что было полностью искусственно создано агентами государства». Кроме того, в деле есть заключение Федеральной службы по техническому и экспортному контролю, которая не считает пульт продукцией военного назначения.
Частицы пыли
Обвинение в госизмене появилось уже после того, как следователи ФСБ изучили документы, изъятые у физика при обысках. В них обнаружился автореферат диссертации, поступивший из Воронежского государственного технического университета на рецензирование. Автореферат, посвященный цифровому моделированию работы жидкостного ракетного двигателя, имел гриф «секретно». Воробьев сфотографировал документ, чтобы работать с ним и читать его дома. Это является нарушением правил обращения с гостайной, но не преступлением, настаивает защита. Но специальная полиморфологическая экспертиза, проведенная Институтом криминалистики Центра спецтехники ФСБ, показала, что на карте памяти телефона с фотографией реферата есть частицы пыли из «китайского региона».
На этом основании следствие и сделало выводы о том, что, находясь с 11 по 15 ноября 2018 года в Харбине, ученый «принял решение передать за денежное вознаграждение находящиеся в его распоряжении вышеуказанные сведения, составляющие государственную тайну, представителю иностранной организации — Харбинского политехнического университета». Следствие, подчеркивает Ветошкина, не доказало ни факт передачи секретных сведений, ни бенефициара, ни время передачи. Более того, 99% якобы секретных сведений — научные и конструкторские работы по двигателю РД-0146 — легко обнаружить в открытом доступе, это подтверждается в ответе Российской Национальной Библиотеки.
В качестве одного из доказательств обвинение приводит отправленный через WeChat текстовый файл, содержащий предложения по совместным исследованиям: Воробьев был признан виновным в том, что в ходе поездок в Китай «приобрел устойчивые личные и деловые связи, в том числе среди представителей научного сообщества данной страны в области ракетного двигателестроения, включая представителя Deep Blue Aerospace Inc. по имени Хо Лян». Он также взял на себя письменные обязательства перед компанией по выполнению работ по созданию цифровой модели двигателя, подписав соглашение за 5000 долларов. Это было квалифицировано как незаконный экспорт сырья и технологий.
Сотрудничество с Китаем
Развитию сотрудничества России с Китаем в области самолетостроения в МАИ уделяют много внимания: у него даже есть версия сайта на китайском языке. В 2017 году МАИ и Шанхайский университет Цзяо Тун (ШУТЦ) открыли совместный институт. В 2019 году МАИ и ШУЦТ открыли направления бакалавриата по авиастроению, двигателестроению и ракетостроению. «Вменять ученому то, что он совершил приготовительные действия для установления научных контактов между своей альма-матер и крупным иностранным университетом — кощунство», — уверена адвокат Ветошкина.
На суде сотрудники института, выступавшие в качестве свидетелей, рассказывали, что преподаватели МАИ часто приезжали читать лекции в Харбинский политехнический университет и были заинтересованы в выгодных контрактах. Один из них рассказал, что бывшая аспирантка МАИ, профессор Харбинского университета Чжоу Вэйсин обсуждала с ним на конференции по авиационной и космической тематике, что планирует заказать у Воробьева производство математических расчетов. Никто не скрывал этого, потому что в этом нет ничего предосудительного.
Еще один свидетель утверждает что двигатель, проектирование которого указано в соглашении Воробьева и китайского университета, не может быть использован при создании оружия массового поражения и средств его доставки. Об этом же пишет в своем заключении ФСТЭК: «Проектируемый ракетный двигатель не предназначен для использования при создании вооружения и военной техники… Служба не видит оснований считать проектируемый жидкостный ракетный двигатель продукцией военного назначения. Аналогичные двигатели применяются в настоящее время только в составе космических ракет носителей». Но суд предпочел сослаться на выводы экспертизы «НПО Энергомаш» им. Глушко, в которой утверждается, что этот двигатель может быть использован при строительстве баллистических и межконтинентальных ракет.
Преследование ученых
Супруга Воробьева Светлана (она также работает в МАИ) сказала «Открытым медиа», что в институте всегда было много иностранцев: приезжали по программам обмена, были стажеры и делегации, никого это не смущало. Напротив, международное сотрудничество всегда рассматривалось как источник дополнительного финансирования, которое российские предприятия обеспечить не в состоянии. «Ощущение от того, что происходит сейчас, — просто самых умных людей пытаются убрать, чтобы общество совсем отупело, — говорит она. — Все эти истории развиваются на пустом месте и по одному сценарию».
Приговор Воробьеву — далеко не первый случай, когда ученый попадает под статью о госизмене из-за совместной работы с иностранными коллегами. Часто обвинение находит в материалах государственную тайну даже в тех случаях, когда информация бралась из открытых источников. В разные годы под судом по обвинению в госизмене оказывались директор теплофизического центра Красноярского государственного технического университета Валентин Данилов, начальник центра исследования аэрогазодинамики ФГУП «ЦНИИмаш» Владимир Лапыгин, специалист по Арктике, президент Санкт-Петербургской Арктической общественной академии наук Валерий Митько, ведущий специалист головного НИИ «Роскосмоса» Виктор Кудрявцев.
С середины 1990-х годов законодательство о гостайне пришло в беспорядок, говорит адвокат Мизаил Трепашкин. Раньше в законе было четко определено, что именно составляет гостайну, а преступлением можно было признавать только разглашение сведений, нанесших ущерб национальной безопасности, причем порядок оценки такого ущерба определялся постановлением правительства. Иначе даже факт предъявления удостоверения сотрудником спецслужбы можно квалифицировать как преступление, отмечает эксперт, ведь данные о персональном составе засекречены. Но со временем формулировки статьи о госизмене стали более расплывчатыми, а право делать выводы о наличии и отсутствии в сведениях гостайны отдали людям, у которых нет юридического образования. В этой связи выросло число приговоров «по совершенно надуманным основаниям», заключает Трепашкин.