Атомная подводная лодка «Курск» погибла в 2000 году в результате столкновения с субмариной НАТО, название которой известно «с вероятностью 90%», заявил в интервью «РИА Новости» адмирал Вячеслав Попов. Во время трагедии он не просто командовал Северным флотом: он отвечал за проведение злополучных учений, в момент взрыва субмарины находился на мостике крейсера «Петр Великий», а затем руководил «спасательной операцией», в ходе которой никого не спасли.
Бывший комфлота заявил также, что сигналы бедствия — те самые стуки, которые три дня слышали на «Петре Великом», подавал не «Курск», а протаранившая его субмарина НАТО.
Разошедшееся на цитаты интервью адмирала в отставке, в принципе, мало что добавляет к его позиции, заявленной еще в 2000 году, когда Попов уверял, что «главной версией является столкновение с неустановленной пока подводной лодкой, которая ударила в самое уязвимое место нашей лодки этого проекта».
Версия Попова явно расходится как с выводами официального расследования, согласно которым на борту взорвалась перекись водорода в двигателе торпеды, что вызвало детонацию, так и с выводами, к которым пришли в своих расследованиях адвокат потерпевших Борис Кузнецов и обозреватель «Новой газеты» Елена Милашина. А первопричиной трагедии стало «разгильдяйство» (выражение тогдашнего генпрокурора Устинова) на вверенном Попову флоте.
Что до интерпретации стуков с борта затонувшего крейсера, то фантазии адмирала выглядят спустя 20 лет после гибели 118 подводников не столько удивительными, сколько удивительно циничными:
якобы, записанные шумы произведены не человеком, а механизмом, значит, этот сигнал «подавать могла только подводная лодка иностранная».
Тут хочется напомнить адмиралу приведенные в книге Бориса Кузнецова показания связиста «Петра Великого»:
«Курск» обнаружили в тот же день. По стукам под водой. При помощи специального прибора — гидрофона. Стуки эти слышались явственно.
Мы поняли, что это была азбука Морзе: три коротких удара — точки, потом три более продолжительных — тире, снова три точки. Пауза, и все по новой.
Все без исключения на корабле знали, что это SOS — сигнал бедствия, который подавали моряки с затопленной подлодки…
Стуки были слышны три дня. На четвертый они стали беспорядочными. Было ощущение, что там, внизу, кто-то колотит из последних сил. Потом стуки пропали совсем».
Запоздалая попытка оправдаться позволила позабытому адмиралу напомнить о себе. Это произошло сразу после, кажется, окончательного ухода Попова с политического поля, на котором он с переменным успехом удерживался два десятка лет. Парадоксально, но его политическая карьера началась именно после гибели «Курска», до которой он был обычным кадровым офицером.
Вячеслав Попов родился 22 ноября 1946 года в Луге. Учился в Ленинградском политехническом институте имени М.И. Калинина, но недолго. После нескольких семестров то ли сам ушел, то ли был отчислен. И работал кочегаром на железной дороге. Затем поступил в Высшее военно-морское училище имени М.В. Фрунзе, после окончания которого был распределен в гаджиевский подплав (в Гаджиево базируются АПЛ Северного флота. — Т. Б.). Подлодкой командовал всего три года, с 1983-го по 1986-й, служил на штабных должностях, заочно учился и в 1999 году был назначен главкомом Северного флота, получил звание адмирала. В начале августа 2000-го был замечен в свите Владимира Путина на Соловках.
Через несколько дней, обращаясь к стране, Путин будет говорить, что с лодкой была потеряна связь 12 августа в 23 ч. 30 м.
Эти ложные сведения президент транслировал с подачи флотского командования.
На самом деле, как известно, лодка не вышла на связь в 14.31. Зная об этом, Вячеслав Попов дал пресс-конференцию, на которой рассказал об успешном проведении учений. Еще Путину соврут о том, что спасать моряков начали через четыре часа после потери связи (на самом деле почти через 30 часов).
12 августа, стоя на мостике «Петра Великого», Попов, по ряду свидетельств, спросит: «Чего это у вас так трясет?». И улетит на берег. Позднее на допросе он будет уверять, что тряска была вызвана развертыванием локационного оборудования.
22 августа, снимая пилотку с головы перед камерами мурманского телевидения, он будет просить прощения у вдов подводников. И подаст рапорт об отставке. Рапорт не примут.
Еще позже следствие обнаружит массовые фальсификации служебных документов «Курска». И установит:
«Вследствие незнания адмиралом В.А. Поповым и его подчиненными конкретной обстановки, невыполнения требований руководящих документов ВМФ в случае отсутствия всплытия подводной лодки в установленное время в надводное положение, а также из-за принятия ошибочных решений в процессе ожидания всплытия подводного крейсера он был объявлен аварийным с опозданием на девять часов».
(На самом деле, по данным «Новой газеты», на 12).
Но в обращении к вдовам Попов скажет: «Мы сделали все, что в наших силах, и сверх того».
В отставку его отправят только в декабре. И почти сразу назначат начальником управления экологии и снятия с эксплуатации ядерных объектов Минатома.
Гибельные учения, провальная спасательная операция — а потом и утилизация взорвавшейся субмарины, все происходило под его руководством.
Напомним, главный вещдок — первый отсек, было решено не поднимать, а уничтожить на дне.
Рубку «Курска» несколько лет спустя журналисты найдут на металлобазе. Ее чудом спасут от утилизации и установят в Мурманске как памятник погибшим морякам.
В 2002 году карьера Попова идет в гору: в январе он становится сенатором Совфеда от Мурманска, занимает должность заместителя председателя комитета по обороне и безопасности, затем руководит комиссией СФ по национальной морской политике.
В это время тень «Курска» ему уже не угрожает: в июле 2003 года уголовное дело по факту катастрофы прекращено «за отсутствием состава преступления».
Сохранились за адмиралом и награды: Орден Красной Звезды, орден «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, орден «За военные заслуги». Попов — почетный гражданин Гаджиево и Вологды.
В качестве сенатора сколь-нибудь заметными инициативами не отмечен, высказывался в пользу борьбы с пиратством, сигнализировал, что «знает правду о «Курске», но еще не пришло время ее рассказать».
В качестве члена Морской коллегии при Правительстве РФ в 2016 году Попов заявил, что авианосная группа, в составе которой тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов» и тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий», в состоянии решить целый комплекс стратегических задач по борьбе с терроризмом в Восточном Средиземноморье. Через несколько месяцев «Кузнецов» потерял подряд два палубных самолета и до сих пор находится в ремонте, пострадав при разрушении плавдока в Росляково, а затем при пожаре в Мурманске.
В 2016 году член «Единой России» Попов совершает дауншифтинг и приземляется в Мурманской областной думе. В качестве депутата запомнился молчаливостью, изредка прерываемой весьма неожиданными откровениями. Например, вступился за заполярных казаков, желавших получать средства из бюджета области. Других депутатов наличие казаков за Полярным кругом несколько удивило, они начали интересоваться, умеют ли они ставить коня в галоп и сажать рожь.
Адмирал в отставке предложил заменить коня снегоходом.
Фирменной репликой молчаливого Попова в думе было предложение прекратить прения, не раз звучавшее в моменты, когда критика оппозиции грозила торпедировать какой-нибудь губернаторский законопроект. Зычным голосом Попов напоминал, что дума — не место для дискуссий.
В новый созыв Попова не позвали, ушел на адмиральскую пенсию.
Что его заставило сделать заявление о «лодке НАТО»? Была ли это последняя попытка вернуться в политику, удачно выступив на фоне общего охлаждения отношений с Западом? Или не услышавший 20 лет назад умиравших подводников адмирал все еще пытается оправдаться перед живыми?
Остается, впрочем, констатировать, что смелое заявление Попова — уже лишь мнение военного пенсионера.