Миллиардер Михаил Прохоров стал прямым владельцем компании «Группа Онэксим». Об этом свидетельствуют данные системы «СПАРК-Интерфакс» (первыми на это обратили внимание «Ведомости»). Изменения произошли 1 февраля. До этого момента бизнесмен владел компанией через Onexim Group Limited, зарегистрированную на Британских Виргинских островах.
О том, чтобы перевести «Онэксим» из офшоров в Россию, Михаил Прохоров думал давно. Еще в июне 2013 года Федеральная антимонопольная служба (ФАС) удовлетворила его ходатайство о приобретении 100% в «Онэксиме» (на тот момент принадлежала Onexim Group Management LTD на БВО). На тот момент бизнесмен возглавлял партию «Гражданская платформа», чем и была вызвана необходимость избавиться от иностранных активов. Тогда же активы бизнесмена были переданы в трастовое управление партнерам по «Онэксиму». Формально группа владела только акциями страховой компании «Согласие», но управляла долями в UC Rusal
, энергетической компании «Квадра», девелоперской компании ОПИН, Инвестбанке «Ренессанс Капитал», медиакомпаниях «ЖИВИ!» и РБК, банке «Международный финансовый клуб», производителе светодиодов «Оптоган», а также долями в проекте «Ё-мобиль», горно-металлургической компании «Интергео» и проекте Witology.
С тех пор миллиардер распрощался с политическими амбициями, а структура его активов претерпела значительные изменения. Сейчас «Группа Онэксим» напрямую владеет только 50% «Квадры» и 3,7% акций рейтингового агенства АКРА. От значительной части активов в России Прохоров избавился в ходе большой распродажи 2016-2017 годов. Ему также принадлежат напрямую 58% в СК «Согласие» и 83,6% в банке МФК.
Зачем миллиардеру понадобилось переводить «Онэксим» в Россию?
Борьба с офшорами стала уже мировым трендом и сопровождается изменениями в законодательстве, напоминает руководитель практики международного налогообложения ФБК
Legal Дмитрий Парамонов. Не обошли нововведения и БВО. С нового года власти островного государства требуют, чтобы компании, которые не ведут активный бизнес, имели достаточное присутствие в стране, например, офис и персонал. Смысла обеспечивать такую структуру нет, но если это не будет сделано, собственнику грозит уголовная ответственность. «И получать небольшой, но все-таки уголовный штраф у людей нет желания. Это клеймо на всю жизнь. Поэтому сейчас многие уходят из этой юрисдикции», — поясняет Парамонов.
Могут быть и другие причины. «Российская налоговая служба очень тщательно следит за всеми выплатами за рубеж, установлен режим сквозной выплаты доходов с налогообложением конечного получателя, — объясняет Парамонов. — Промежуточные структуры становятся прозрачными для налоговых органов и, соответственно, ненужными». Но деофшоризация может принести и выгоду. Если Михаил Прохоров, к примеру, воспользовался льготой при ликвидации иностранной компании, он мог переоформить все активы на себя без уплаты налогов и через пять лет сможет продать их — также без уплаты налогов.
Управляющий партнер АБ «Деловой фарватер» Роман Терехин согласен с тем, что с учетом введения обширного пакета поправок, связанных с деофшоризацией, скрывать фактического владельца бизнеса не представляется возможным. Мотивы могут быть связаны и с политикой. США всерьез занялись поиском денежных средств известных россиян, и владение крупными активами в России через компанию на БВО сейчас не кажется таким уж и безопасным и надежным.
Перевод «Онэксима» в Россию означает и то, что теперь Прохоров будет лично получать дивиденды от компании и платить с них НДФЛ по ставке 13% вместо 15%, которые российская организация должна была ранее удерживать при выплате дивидендов в пользу организации на БВО.
В прошлом году сразу два участника российского списка Forbes перевели часть своих активов в Россию. Алексей Мордашов перевел на родину из Кипра «Силовые машины», «Свезу» и «Утконос», а Алишер Усманов0— «Металлоинвест» и «Мегафон».