Следственное управление ФСБ назначило фоноскопические экспертизы в рамках уголовного дела о получении сотрудниками СКР взятки в $1 млн за освобождение «авторитета» Андрея Кочуйкова (Итальянец). Поcле их окончания обвиняемым будет объявлено о завершении следственных действий, затем они приступят к ознакомлению с материалами дела. Один из главных фигурантов расследования — бывший высокопоставленных сотрудник СКР Михаил Максименко — будет это делать в одиночной камере.
Как рассказал «Росбалту» источник в правоохранительных органах, ФСБ назначила экспертизу записей разговоров бывшего начальника ГСУ СК РФ по Москве Александра Дрыманова с Максименко и рядом других фигурантов дела. Беседы состоялись вскоре после перестрелки у ресторана «Элементс», в которой принимал участие Кочуйков — близкий сподвижник «вора в законе» Захария Калашова (Шакро Молодой), а также перед и после освобождения Итальянца, за которое, по версии ФСБ, сотрудники СКР получили взятку в $1 млн. Деньги передавал посредник-решальщик Дмитрий Смычковский. А вот чьи это были деньги, официально пока не установлено — Смычковский скрылся и находится в розыске. В основном беседы проходили на кухне в служебной квартире Максименко за бутылкой (а порой и не одной) водки.
Самое примечательно, что из этих записей следует, что Максименко и Дрыманов знали, что ФСБ внимательно следит за развитием событий и намерено «вывести на чистую воду» всех коррупционеров, кто «помогает ворам». Но сумма в $1 млн и уверенность в своей «неприкасаемости» взяли вверх. Вот, например, фрагмент подобного разговора Дрыманова (ДА) и Максименко (МИ).
МИ; Слушай, а как-то они вообще поясняют вот свою позицию, каким-то образом?
ДА: Ты понимаешь, какое дело… Они вот, как он мне сегодня сказал, они хотят вывести на чистую воду всех ментов коррумпированных, которые покрывают «воров». Вот как бы благими намерениями…
МИ: Ну, хорошо. Да, я, я понимаю, что это так.
ДА: Ага.
МИ: А каким образом-то? План-то есть какой-то у них?
ДА: Не, насчет плана я не знаю. Не знаю. Но давай мы сделаем по-другому. Давай не будем тогда сейчас «огород городить». Где-нибудь после, там двадцать третьего — праздник, двадцать четвертого соберемся, и здесь я у себя его заслушаю, это дело.
МИ: Давай так тогда. Потому что, ну, даже, даже сами по себе обвинения дурацкие.
ДА: Ну, они не то, что обвинения, они такие намеки, понимаешь? Они намеки о том, что мы хотим дело на тормозах спустить.
(говорит в сторону) Денис, а когда арест этих «воров», не помнишь?.. Не-не-не-не, продление срока стражи… Продлили, да?..
МИ: У нас это… а?
ДА: Aга. Да, вот Денис говорит, продлили строки стражи всем, там, ну, как, у кого были стражи, тому продлили.
МИ: Ну, слава Богу, что продлили уже. А то уже, как бы, нас хотя бы в этом какое-то время не будут обвинять. (усмехается)
ДА: Да, и здесь… Нет. Ну, (кашляет) таким вот образом.
МИ: Я понял. Понял. Ладно.
Тот же Дрыманов «спохватился» слишком поздно, когда уже ФСБ готовила задержание сотрудников СКР. О переживаниях Дрыманова в своих показаниях подробно рассказал бывший замначальника ГСУ СКР по Москве Денис Никандров, заключивший сделку со следствием.
С его слов выходило, что посредником при передаче $1 млн за изменение меры пресечения Кочуйкову выступал бизнесмен Дмитрий Смычковский, состоявший в товарищеских отношениях с Дрымановым и Михаилом Максименко. Из этой суммы по $200 тыс. получили Алексей Крамаренко (начальник СО по ЦАО ГСУ СКР по Москве), Никандров и Дрыманов, а оставшиеся $400 тыс. забрал себе Максименко.
Несмотря на протесты прокуратуры, представители ГСУ СК РФ решили довести операцию по освобождению Кочуйкова («правой руки» «вора в законе» Захария Калашова) до конца. Но как только он вышел из СИЗО, его вновь задержали сотрудники ФСБ. Более того выяснилось, что контрразведчики знают о взятке в $1 млн.
«Перед отъездом, в промежутке между 16 и 17 часами, Никандров зашел к Дрыманову А.А. Тот сказал, что в Интернете появилась нехорошая статья про это дело, о том, что ФСБ России проводит проверку на причастность к коррупционным составам сотрудников ГСУ СК России по г. Москве, что он видел Смычковского Д. Э. и дал ему команду на время уехать из Москвы, так как Смычковский Д. Э. несколько раз общался с „Шакро“ (Калашовым З.К.). По мнению Дрыманова А.А., указанное обстоятельство позволяло связать его самого с Калашовым З.К., так как они оба общались со Смычковским Д. Э., которого он (Дрыманов А.А.) постоянно принимал как дорогого гостя. В ходе разговора Дрыманов А.А. выглядел подавленным».
Денис Никандоров, заключивший сделку со следствием, получил пять с половиной лет тюрьмы. Примечательно, после изменения ему приговора (колонию строго режима ему заменили на колонию общего режима) он стал подпадать под закон «день за полтора». Один день, проведенный Никандровым в СИЗО, будет засчитан за полтора дня в колонии.
Алексей Крамаренко в ходе допросов признает, что предпринял ряд действий для освобождения Кочуйкова. Но, по его версии, никаких денег за это он не получал, а просто выполнял поручения своих руководителей — Дрыманова и Никандрова.
Дрыманов категорически отрицает свою вину.
Михаил Максименко и вовсе не контактирует со следователями, ссылаясь на статью 51 Конституции РФ. Ему, помимо получения взятки $1 млн, инкриминирован еще один эпизод мздоимства — получение от Смычковского внедорожника.
Максименко сейчас находится в одиночной камере СИЗО «Лефортово». Дело в том, что существует запрет содержать вместе осужденных и лиц, в отношении которых еще ведется следствие. Максименко уже получил крупный срок за взятку в $500 тыс., а другого осужденного в СИЗО подобрать не удалось. Поэтому бывший высокопоставленный сотрудник СКР пребываем в камере один.
По словам источника «Росбалта», фоноскопические экспертизы — одни из последний следственных действий в рамках дела. После их окончания арестованным предъявят обвинения в окончательной редакции, затем они получат возможность начать знакомиться с материалами расследования.