Полным провалом закончилась самая масштабная сходка «воров в законе» за последние годы. Ее организовал влиятельный «вор в законе» Тариел Ониани (Таро), который освободился из испанской тюрьмы в октябре прошло года. На сходке должны были вынести решение о том, что все «воры в законе», кто был в конфликте, прощают друг друга без извинений и выяснений отношений, так называемый «общий расход». Главной целью мероприятия было нейтрализовать старое «послание» по самому Ониани, где 30 крайне влиятельных «криминальных генералов» признали его не «вором в законе». Это давало ему возможность осуществить давнею мечту- взойти на трон «вора в законе №1» . Источники говорят, что в Москве все для возвращения Таро уже готово. Однако, главный оппонент Таро, Лаша Шушанашвили (Лаша Руставский), неожиданно для всех не стал отказываться от своей подписи под письмом о раскоронации Таро. А без согласия Лаши все мероприятие становилось просто бессмысленным. Таким образом удар нанесен не только по Таро, но и по влиятельному «вору в законе» Бадри Когуашвили, который, по сути, и был человеком, нарисовавшим схему « общего расхода». Телеграм-каналу ВЧК-ОГПУ и Rucriminal.info стали известны подробности подготовки сходки.
Лаша Руставский
Бадри Когуашвили (Бадри) сейчас по сути является врио «вора в законе №1» пока Захар Калашов (Шакро Молодой) отбывает крупный срок. Бадри любит себя позиционировать, как некоего влиятельного «серого кардинала», который одним своим словом может прекратить самую ожесточенную «воровскую войну». У него исторически сложились очень добрые отношения с Тариелом Ониани (Таро). Поэтому, когда он освободился, они сразу начали переговоры о совместных действиях. Бадри вполне устраивало бы, чтобы Таро стал «вором в законе №1», а он остался бы рядом с ним «серым кардиналом». Однако, для этого необходимо было решить вопрос со старым посланием о раскоронации Таро, которое было организовано Дедом Хасаном. Под ним подписались более 30 «законников». Иначе бы Ониани нельзя было считать полноценным «законником». Rucriminal.info известно, как миниум, о трех полетах Бадри в Дубай для длительных переговоров с Таро. В результате стороны решили так. Когуашвили берет на себя все вопросы по одобрению «общего расхода» с Шакро. В свою очередь, Таро должен был убедить в необходимости такого шага своего близкого сподвижника Мераба Джангвеладзе. Последний давно недолюбливает Бадри. К тому же Мераб уже давно ведет политику , что все, кто подписал послание о раскоронации Таро должна извиниться и покаяться, либо умереть (именно он подозревается в организации устранения Деда Хасана и Япончика). «Общий расход» не предусматривал никаких извинений.
Бадри Когуашвили
В результате Бадри убедил Шакро в правильно такого шага и на свет появилось послание Калашова о необходимости всем «ворам в законе» без извинений снять претензии друг к другу.
В свою очередь, Таро убедил в необходимости такого шага Мераба.
И вот, Бадри уже праздновал становления себя, как «великого миротворца». Таро почти сел на трон «вора в законе №1».
Оставалось только закрепить «общий расход» на сходке, которую Таро с Мерабом организовали 9 марта в Стамбуле. На ней все шло по плану, пока «законник» Тамаз Гоголадзе (Чермен) не поинтересовался мнением об «общем расходе» Лаши Руставского. Именно личный конфликт Таро и Лаши перерос в самую длительную и кровопролитную воровскую войну. На сторону Лаши встал Дед Хасан и его гигантский клан. Таро поддержал Мераб и другие «законники». Ониани бросил, что, мол, Шакро уладил все вопросы с Лашей. Но Чермен логично заметил, что Шушанашвили не «мешок с картошкой», чтобы за него все решали и предложил лично набрать по телефону Лаше, находящемся в тюрьме. А Шушанашвили объявили, что не отзывает свою подпись из-за послания о раскоронации Таро и по прежнему считает его не вором. Полный провал сходки, Таро и Бадри.
Тариел Ониани
О подробностях мероприятия и событиях накануне рассказал «Прайм-крайм».
Осознать всю ошибочность своего легкомысленного поведения Тариелу предстояло уже на следующий день, когда к нему заявился Чермен, нейтральный вор, не участвовавший в конфликте, которому, соответственно, не было нужды лебезить перед Тариелом, выдавливая слезу.
Настроенный крайне решительно Чермен потребовал от Тариела объяснить ворам, что он сделал с их общей семьей. Присутствовавший при этом Квежович пытался было встрять в их диалог, на что Чермен грубо заткнул Квежовича, предложив «посидеть ровно, пока его не запомнили как фраера», надавив на больную для Гурама тему, когда его безнаказанно отлупил Дикий казах.
Плавно подводя Тариела к своей главной мысли, Чермен поинтересовался у него, как прошла встреча с Алфасоном и Мелией. Тариел, словно Мака из фильма «Револьвер» самодовольно поведал, как его большое, под стать голове, сердце великодушно простило умолявших с порога о прощении.
На это Чермен спросил, как теперь быть с Лашей, которого нельзя не выслушать, потому что он ни от чего не отказывался.
Наивный как ребенок, верящий в Деда Мороза, Тариел ответил, будто Шакро заверил его, что «возьмет Лашу на себя». Искренне удивленный такому ответу Чермен сказал, что «Лаша – вор, а не мешок картошки, чтобы брать его на себя».
Апогеем, возможно, главного выступления в жизни Чермена, тут же стал его безотлагательный звонок Лаше. Лаша, по всей вероятности, ждавший этого звонка, во всеуслышание заявил, что остается при своем мнении относительно Тариела и тех, кто перед ним извинился.
Тирада Лаши, который долгие годы не давал о себе знать, произвела эффект разорвавшейся бомбы, сведя на нет любые усилия в направлении общего расхода. При этом все думали, что строптивость проявит Мераб, а не Лаша, но получилось ровно наоборот.
Отказавшись на сходке от претензий к «заочникам», Тариел и Мераб не позаботились о том, чтобы «заочники» отказались от претензий к ним. Лаша, пусть даже оставшийся в меньшинстве, одним своим звонком обрушил железобетонную конструкцию, которую Таро и Мераб все эти годы воздвигали против него.
В итоге Тариел, у которого, как он говорит, «всегда хорошее настроение», на грани нервного срыва улетел обратно в Дубай. В приватной беседе он потом признался, что едва сдерживался, чтобы в тот момент не поднять на Чермена руку, который вдобавок ко всему поднял на смех бумагу об общем расходе и ее автора, заявив о полной абсурдности такой постановки вопроса.