«Можно подумать, что в республике беспредел»
Суд над чеченцем Сулейманом Эдиговым начинался заурядно. 15 мая 2013 года стороны сели в процесс и уже через месяц вышли на финишную прямую. Подсудимый Эдигов, обвиняемый в покушении на сотрудника полиции, вину свою признал еще на следствии, а в суде активно свидетельствовал против себя. Защита даже не пыталась доказывать его невиновность, связанная позицией клиента. Но когда обвинение запросило 18 лет, Сулейман Эдигов неожиданно отказался от явки с повинной и всех своих показаний. Подсудимый рассказал, что был похищен сотрудниками полиции 3 августа 2012 года (по официальной версии, пришел к следователю с явкой с повинной 12 сентября 2012 года). Также был похищен его брат, инвалид второй группы. Спецоперация проходила в центре Урус-Мартана, с участием большого количества полицейских при многочисленных свидетелях. Эдигова отвезли в Курчалоевский РОВД. Пытали электротоком. Брата-инвалида всю ночь продержали в скрюченном состоянии в полицейской машине. На случай, если Эдигов окажется чересчур стойким.
Сказали, если признается в убийстве, которого не совершал, ему переквалифицируют ст. 317 УК РФ на ст. 105 УК РФ (значительно меньший срок). «Дадут 7 лет, отсидишь половину, выйдешь по УДО, зато все родственники будут целы». В ту ночь Сулейман Эдигов согласился на сделку со следствием и со своей стороны выполнил все условия. И только когда суд вплотную подошел к приговору, понял, что это была не сделка, а обман.
...На обозрение суду Эдигов просунул руки сквозь решетку клетки. На 4-м и 5-м пальцах обеих кистей — опоясывающие шрамы. Алюминиевые провода накручивали на пальцы. Концы, соединенные вилкой, втыкали в розетку (220 вольт). «От пыток электротоком образовались раны и язвы, руки начали гнить, — рассказывал суду Эдигов. — Начали сильно вонять, уже сами сотрудники не могли находиться со мной в одном помещении...»
По ходатайству стороны обвинения судья Вахид Абубакаров дважды останавливал судебное следствие и обязывал чеченский следственный комитет провести проверку по заявлению подсудимого. Один из следователей, нарочным принесший в суд второе постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, откровенно признался, что доводы Эдигова обоснованны, но он боится даже записывать его показания. Тем более допрашивать чеченских полицейских. В конце концов задний ход дали и чеченские прокуроры. 27 августа гособвинитель Мельник заявил: «Все заявления подсудимого считаю выдуманными... Иначе можно подумать, что в республике беспредел творится полный и везде, как будто мы живем в первобытно-общинном строе и законов вообще нет... Электротравмы 4-го и 5-го пальцев обеих рук образовались у Эдигова от взорвавшейся в его руке электролампочки… Считаю возможным закончить судебное следствие и перейти к прениям… В совещательной комнате суд может дать оценку всем доводам и заявлениям подсудимого…»
6 сентября судья Абубакаров внимательно выслушал последнее слово подсудимого Сулеймана Эдигова.
Потом. Принял. Решение.
«В связи с тем, что подсудимый Эдигов С.С. в своем последнем слове сообщил о новых обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела, суд возобновляет судебное следствие».
Первый генерал
Вахид Алиевич Абубакаров всю жизнь был человеком системы, но никогда не был трусом. До назначения судьей Верховного суда Чечни проработал в органах прокуратуры более 30 лет, стал первым чеченцем, дослужившимся до звания генерала юстиции в системе прокуратуры. В 1991-м начальник отдела по надзору за следствием и дознанием республиканской прокуратуры Абубакаров назвал генерала Джохара Дудаева (за спиной стояли вооруженные Басаев, Гелаев и Радуев) государственным изменником и обвинил в «участии в заговоре с целью захвата власти». Его не расстреляли на месте. Видимо, советский (все-таки) генерал понял советского прокурора. Для Абубакарова чеченские сепаратисты всегда были и остались «уголовниками».
В феврале 1996-го Абубакаров назначен прокурором республики. Весной 1997-го все-таки вынужден был переехать в Москву. Насколько этот «переезд» был добровольным, можно судить только по одному факту — на похороны жены в Чечню приехать не смог. Был приговорен масхадовским шариатским судом к смертной казни.
В 2002 году президент Ахмат Кадыров уговорил генерала прокуратуры Вахида Абубакарова вернуться в республику. Он добивался, чтобы именно Абубакаров был восстановлен в должности прокурора Чечни. Однако по установке Москвы, которая до сих пор действует в отношении ФСБ и СК, чеченские силовые структуры возглавляли только русские. Ахмат-Хаджи всеми силами лоббировал чеченца Абубакарова, добился лишь назначения судьей Верховного суда ЧР. Этот вариант рассматривался как временный, но в 2004-м президент Чечни погиб в результате теракта.
По иронии судьбы сильный прокурор-чеченец нужен был Кадырову-старшему для борьбы с похищениями и пытками в Чечне.
Шесть недель
«Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять свои обязанности, осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велят мне долг судьи и моя совесть». (Присяга судьи, закон «О статусе судей в РФ», пункт 1 глава 8)
Судья Абубакаров рассматривал дело Эдигова пять с половиной месяцев. Четыре месяца уложились в 85 страниц судебного протокола, зато последние шесть недель — это 140 листов.
Шаг за шагом, вопрос за вопросом, свидетель за свидетелем, ходатайство за ходатайством. Именно так была получена «совокупность объективных доказательств» невиновности Сулеймана Эдигова.
…Свидетели похищения — соседи по центральной улице Урус-Мартана — описывали, как «подъехали черные машины», «сотрудники в черной форме» «закинули в багажник и увезли». «Это видели многие… — сказала свидетельница Умарова. — Можно даже весь наш квартал привести…» Люди четко запомнили день — 3 августа. Время — десять часов вечера. На вопрос государственного обвинителя Батукаева, почему они так хорошо запомнили, люди отвечали по смыслу почти одинаково: «У нас не каждый день похищают людей»; «Слава богу, у нас такие случаи бывают не часто».
— Почему никто из вас не позвонил в милицию? — иронизировал гособвинитель.
— Мы знали, что его увезли не преступники, — дерзили свидетели в ответ.
Только во время судебного следствия были истребованы и приобщены к делу документальные свидетельства похищения Эдигова. Детализация смс-сообщений и звонков Эдигова, его родственников, сотрудников полиции, даже чеченских следователей. Важным доказательством стала эсэмэска матери Эдигова, отправленная в 1.50 ночи 4 августа: «С. забрали. ДО1А ДЕ» (Сулеймана забрали. Молитесь). Заявление о похищении сына в правозащитный центр «Мемориал» сделано матерью Эдигова 27 августа. Письмо из МВД РФ, в котором сообщается, что «28 августа в ГУСБ МВД России на телефонный номер 666-77-90 поступило устное сообщение от Умарова С-А.А. с просьбой вмешаться и выяснить, кто похитил его племянника и где он находится». Только после того, как начальник Главного управления собственной безопасности МВД РФ позвонил заместителю министра Чечни Апти Алаудинову, родители Эдигова увидели своего сына. На встрече присутствовал замминистра Алаудинов. «Алаудинов Апти разговаривал на повышенных тонах, говорил, что заявление <о похищении, поданное родственниками в следственный комитет> ничего не даст, требовал его забрать». В итоге копию поданного и зарегистрированного (!) заявления у матери Эдигова забрали. Оригинал — уничтожили. Запись в журнале регистрации — стерли (журнал был исследован в судебном заседании, копии поддельных листов приобщены к делу).
Свидетель обвинения судмедэксперт Якубовский опроверг официальную версию о механизме образования шрамов на пальцах Эдигова: «Естественно, версия о лампочке неправдоподобна». Свидетель Ясагова, вызванная на допрос по инициативе суда, подтвердила, что оказывала медицинскую помощь Эдигову в ОРЧ, где подсудимого незаконно держали несколько недель, пока не пройдет гангрена рук. Свою родственницу - медсестру Ясагову - привел к похищенному и незаконно удерживаемому в ОРЧ человеку сотрудник отдела по борьбе с похищениями людей Актиев. Такой вот чеченский оксюморон.
— Вы как работник подразделения, которое занимается похищениями людей, знали о похищении Эдигова? — задаст судья риторический вопрос свидетелю Актиеву.
…Свидетель обвинения следователь Такаев рассказал суду, что «Эдигов, добровольно написавший явку с повинной, пришел к нему сам, а его явка поступила отдельно по почте…». Судья напомнил свидетелю официальную версию: Эдигова задержали. Следователь Такаев поправился: «В мой кабинет Эдигов заходил сам… А как явка с повинной ко мне попала, я не помню…»
За шесть недель судебного следствия метаморфоза произошла со всеми без исключения свидетелями. Кто говорил правду, говорили ее смелей и уверенней. Кто врал — робели, путались, паниковали, истерили, угрожали или… молчали. Люди «в черной форме» на «черных приорах» с «черными Стечкиными» за поясом. Их давно прозвали обезличенным от ужаса словом. Просто «сотрудники».
Судья Абубакаров показал пример: не надо бояться «сотрудников». И страх ушел. Люди «поверили в суд». Поверили суду, представляете?
Чужой среди своих
Все эти шесть недель на судью Абубакарова оказывалось беспрецедентное давление, о чем судья регулярно докладывал своему руководству (закон о «Статусе судей в РФ», глава 10). Руководство Верховного суда ЧР его сначала поддерживало. Хотя по закону должно было немедленно предать огласке эту информацию (см. пункт 1 главы 10: «Информация о внепроцессуальных обращениях, поступивших судье по делам, находящимся в его производстве, либо председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда, подлежит преданию гласности и доведению до сведения участников судебного разбирательства путем размещения данной информации на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети интернет»).
Но после совещания у главы республики Кадырова судейское сообщество Чечни шарахнулось от судьи Абубакарова как от чужого. На этом совещании замминистра МВД ЧР Апти Алаудинов обвинил судью Абубакарова в самом страшном для чеченца грехе. По «оперативной информации», судья Абубакаров взял взятку, чтобы оправдать киллера Сулеймана Эдигова, которого Докку Умаров нанял для убийства Рамзана Кадырова.
Самого Абубакарова на совещание, где присутствовал весь руководящий судейский и прокурорский состав Чечни, не позвали. В лицо ему, как когда-то он — Дудаеву, обвинений не высказали. Само совещание напоминало больше театральную постановку: очевидцы рассказали «Новой газете», что даже Рамзан Кадыров довольно скептически отнесся к этим обвинениям.
Вахид Алиевич узнал о совещании от своего родственника. Написал письмо Кадырову. К сожалению, глава Чечни, накрученный ближайшим окружением, не захотел выслушать аргументы соратника своего покойного отца.
1 ноября 2013 года судья Абубакаров принял единственное законное в сложившейся ситуации решение. Он вынес постановление о самоотводе, в котором указал следующую причину: «Лицо, представившееся министром внутренних дел по Чеченской Республике генерал-лейтенантом Алхановым Русланом Шахаевичем, по телефону, номер которого не определился, позвонило и заявило мне — судье, что ему достоверно известно, что подсудимый Эдигов С.С. виновен в совершении вмененных ему в вину преступлений, и предостерегло меня от вынесения в отношении него оправдательного приговора... <Однако > в ходе судебного следствия суду была предоставлена совокупность согласующихся доказательств, подтверждающих доводы подсудимого Эдигова С.С. о том, что подчиненные Алханова Р.Ш., оперативные работники полиции, 03.08.2012 незаконно похитили его, лишили свободы до 12.09.2012, обматывая алюминиевой проволокой пальцы рук, подвергали пыткам электротоком, принуждая к признанию вины...
После вмешательства должностного лица такого уровня в рассмотрение мной уголовного дела в отношении Эдигова С.С. любой приговор... будет выглядеть уступкой перед предостережением при обвинительном приговоре или демонстрацией смелости при вынесении оправдательного приговора, т.е. заказным или протестным… Поскольку указанные… обстоятельства поставили под сомнение… мою незаинтересованность в исходе дела и беспристрастность, считаю необходимым заявить по делу самоотвод и устраниться от дальнейшего рассмотрения дела…»
Противоречивые сигналы Москвы
Важно. Постановление судьи Абубакарова никто не обжаловал. То есть и сторона защиты, и сторона обвинения, и подсудимый, и потерпевший ПРИЗНАЛИ его законность.
И только когда адвокат передал это постановление правозащитникам, а те — в СМИ, когда невероятный по нынешним временам поступок судьи получил соответствующий резонанс — Совет судей Чечни обвинил своего коллегу в нарушении этики. А прокурор Чечни Абдулкадыров потребовал лишить его статуса и даже возбудить уголовное дело.
Но чеченских судей в Москве просто не поняли. Комиссия Совета судей РФ по этике категорически не увидела в действиях судьи Абубакарова нарушений. Цитирую письмо председателя Комиссии Ирины Решетниковой: «В направленном <председателем ВС РФ Лебедевым> обращении не приводятся факты, которые могли бы быть рассмотрены Комиссией Совета судей РФ по этике в качестве нарушения В.А. Абубакаровым этических норм. В силу действующего процессуального законодательства Комиссия Совета судей РФ по этике не вправе оценивать законность и обоснованность судебного постановления о самоотводе судьи от 1 ноября 2013 года…»
Еще жестче обошлись в Москве с прокурором Чечни Абдулкадыровым. Генеральная прокуратура увидела признаки преступления именно там, где они есть. Публикация «Новой газеты» была воспринята как сообщение о преступлении против правосудия. Прокурор Чечни Абдулкадыров тут же отправился в отпуск, а и.о. прокурора был назначен Николай Хабаров. По указанию руководства Генпрокуратуры в оперативном порядке Хабаров отменил отказное постановление в отношении одиннадцати чеченских полицейских, засветившихся в деле Эдигова. Уже трижды прокуратура таким образом высказывала свое несогласие с действиями Следственного комитета. Это — позиция.
Заместитель генерального прокурора Виктор Гринь взял ситуацию под свой личный контроль и обратился к главе СК РФ Бастрыкину с требованием поручить, наконец, проведение проверки сотрудникам Центрального аппарата СК РФ. Проверку поручили одному из самых опытных следователей — заместителю руководителя Управления по расследованию особо важных дел Главного следственного управления СК РФ по СКФО полковнику юстиции Игорю Соболю.
«Висяк» как запасной выход
«Новая газета» много раз писала об Игоре Соболе, который ведет два резонансных дела по Чечне — дело об убийстве Натальи Эстемировой и дело о похищении Ислама Умарпашаева. Соболь является доверенным следователем Александра Бастрыкина, по крайней мере, именно Бастрыкину он докладывает о ходе следствия по обоим делам, которые тянутся уже более четырех лет. Причем под личным (!) контролем главы СК РФ. За это время группа под руководством Игоря Соболя провела невероятное количество следственных действий. К сожалению, результаты этой титанической работы пока неочевидны.
Скоро пять лет с момента убийства Натальи Эстемировой. За эти годы «Новая газета» отправила в общей сложности около десяти запросов на интервью с Игорем Соболем о ходе следствия. Каждый раз нам отвечают, что время еще не пришло, огласка может повредить тайне следствия. В переводе с канцелярского на русский это означает, что сказать следствию по этому делу, видимо, нечего.
По делу о похищении Ислама Умарпашаева — уверен правозащитник Игорь Каляпин — собрано достаточное количество доказательств. Хоть сейчас сажай половину чеченского ОМОНа. Однако проблема в том, что в этом деле за четыре с лишним года так и не появились обвиняемые. Более того, не стало уже и потерпевших. Ислам Умарпашаев, не выдержав пытки неторопливым бастрыкинским следствием, уехал с семьей из России. Те, против кого он бесстрашно давал показания и опознавал на очных ставках, продолжают гулять на свободе и работать в полиции. Динамика следствия — как пульс больного в последней стадии комы — ровный, а надежды на возвращение сознания почти нет.
И вот перед Игорем Соболем, уже обросшим двумя добротными резонансными «висяками», поставили новую амбициозную задачу. Я узнала об этом от него лично, когда он неожиданно позвонил с просьбой. Выяснилось, что в Верховном суде ЧР следователю Соболю ОТКАЗАЛИСЬ предоставить судебный протокол по делу Эдигова. А без протокола проводить проверку в отношении чеченских полицейских, похитивших и пытавших Эдигова и оказывавших давление на судью Абубакарова, действительно не представляется возможным. Соболь попросил «оперативно» переслать ему протокол на электронную почту. А чтобы все было «официально», сотрудники «Комитета против пыток» выслали Соболю срочной почтой еще одну копию протокола с ходатайством о приобщении к материалам проверки.
Увы! 27 февраля Игорь Соболь вынес очередное беззубое и сомнительно, что законное, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении одиннадцати чеченских полицейских. Их личности были установлены судебным следствием судьи Абубакарова.
Игорь Соболь много раз жаловался (в том числе мне) на «трусость» чеченцев. Сегодня, мол, говорят одно, завтра — другое, послезавтра — молчат в тряпочку.
Игорь Александрович! Вот судья Вахид Алиевич Абубакаров. Вы его совершенно точно опросили. Но, видимо, забыли приобщить его опрос (и объяснения, данные следователю СУСК ЧР Гайворонскому) к материалам проверки.
Он — не боится.
Вот «целый квартал» свидетелей похищения (поименно они перечислены в жалобе хорошо знакомого вам сотрудника «Комитета против пыток» Антона Рыжова). Все эти чеченцы жаждут с вами, наконец, объясниться.
Есть те, кто не жаждет. В том числе заместитель министра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов, а также его начальник Руслан Алханов. Может быть, они вас действительно опасаются.
Есть, наконец, заместитель генерального прокурора Виктор Гринь, который руководствуется «политической волей», видимо, отличной от той, что довлеет над вашим руководителем Бастрыкиным.
Можно много рассуждать о трусости и смелости.
Можно сделать так, чтобы страха в Чечне было меньше, а смелых — больше.
Судья Абубакаров это сделал. А что сделали вы?