Вчера президент России Владимир Путин
встретился с вице-премьером Дмитрием Рогозиным и главой Роскосмоса Игорем Комаровым. Они рассказали президенту о том, что первый спутник с нового космодрома Восточный будет запущен в декабре этого года и что ракеты, которыми планирует заниматься Роскосмос, будут сверхтяжелыми и уже скоро полетят на Луну. О том, что еще рассчитывал услышать президент и что успели угадать чиновники,— специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Дмитрия Рогозина и Игоря Комарова готовили к визиту в Ново-Огарево, похоже, так же тщательно, как к полету в космос. В каком-то смысле так оно и было: нельзя исключить, что если бы пуск оказался неудачным, то они не просто раз и навсегда сошли бы с орбиты, а так и остались бы крутиться как-то уже сами в открытом космосе.
Но, конечно, не в этом вчера состояло их человеческое предназначение, не к такой участи они готовили себя. Поэтому они и принесли с собой сразу несколько прекрасных космических кораблей, которыми уставили рабочий стол Владимира Путина. По этой причине участникам встречи потом пришлось перейти за стол, где обычно проходят большие совещания — такие же красивые, как эти макеты, и такие же бессмысленные.
Около этого стола, который теперь можно было назвать стартовым, президенту рассказали, что тут представлена, прежде всего, ракета сверхтяжелого класса на базе "Ангары-А5", которая не так давно (23 декабря) наконец-то взлетела и понеслась.
Дмитрий Рогозин объяснил президенту, что найдено уникальное технологическое решение о создании третьей водородной ступени, которая позволит увеличить возможности тяжелой "Ангары" на 12 тонн.
— Фактически за счет двухпусковой системы мы сможем обеспечить полеты наших, в том числе пилотируемых, кораблей в дальний космос,— добавил вице-премьер.
Он знал, конечно, чем потрафить амбициям российского президента, которого вряд ли может заинтересовать тяжелая ракета, если можно сделать сверхтяжелую.
Конечно, разговор для Владимира Путина сразу стал содержательным.
Не подвел и Игорь Комаров:
— Это пилотируемый транспортный корабль нового поколения, и как раз он обеспечит полеты и на Луну, и в дальний космос. Он сейчас разрабатывается Центром Хруничева, включен в федеральную космическую программу, и первый пуск планируем в 2021 и 2024 годах!
Игорь Комаров был настолько хорош и произносил настолько нужные человечеству, которое, как обычно, олицетворял собою Владимир Путин
, слова ("Луна", "дальний космос"), что за будущее российской космонавтики можно было не беспокоиться. По крайней мере до 2021 года.
Дмитрий Рогозин тем временем стремительно наращивал свое военное присутствие в этом кабинете:
— Прежде всего, по итогам прошлого года надо сказать, что у нас существенно выросла наша орбитальная группировка. На сегодняшний момент она у нас состоит из 134 космических аппаратов, то есть на 17 спутников она выросла. Такого раньше не было у нас!
— У европейцев сколько? 131 аппарат? — вопрос Владимира Путина был настолько риторическим и так исчерпывающе выдавал в президенте России осведомленность в мусоре всей космической информации, что ответа, конечно, не предполагал.
— У них меньше,— тем не менее ответил Дмитрий Рогозин.— Американцы по-прежнему на первом месте.
А вот это было уже лишнее.
Впрочем, тут, возможно, содержался подтекст: чтобы перегнать Америку, нужно элементарное дополнительное финансирование.
— У нас на первом месте США. И мы находимся на третьем после Китая,— усугубил Игорь Комаров.
— Зато,— приободрил Дмитрий Рогозин,— у нас есть вторая навигационная система! 29 спутников находятся на орбите: 24 — в боевом дежурстве и, соответственно, 5 — в орбитальном резерве.
— ГЛОНАСС вы имеете в виду? — встрепенулся Владимир Путин
.
— ГЛОНАСС, да,— кивнул Дмитрий Рогозин.— Мы сейчас успешно проводим испытания. Хорошие характеристики показывает, более точные характеристики, новый навигационный спутник ГЛОНАСС-К нового поколения. Он позволит нам к 2020 году выйти на разрешение до 60 см. В отличие от 2,6 м — это то, что мы имеем на сегодняшний момент.
Владимир Путин
кивнул. Да, между собой говорили профессионалы.
Игорь Комаров рассказал, что в прошлом году Роскосмос запустил рекордное количество спутников — восемьдесят:
— Мы сохраняем лидирующую позицию по средствам выведения и по количеству пусков — в районе 36% (от числа всех пусков в мире.— "Ъ"). И дальше надеемся, что и с новыми нашими заделами, и с новыми ракетами-носителями мы эти позиции будем удерживать.
Впрочем, удерживать эти позиции можно, кажется, прежде всего, с помощью ракетоносцев.
Дмитрий Рогозин, похоже, решил, что настало время высказаться о главном.
— В целом можно констатировать, уважаемый Владимир Владимирович,— произнес он,— что мы видим уже свет в конце тоннеля и начинаем выходить из полосы системного кризиса, в котором находилась отрасль в последнее время.
То есть системный кризис начал терять свое второе или уже третье дыхание, будем прямо говорить, примерно с того времени, как Дмитрий Рогозин начал курировать космическую отрасль.
— Космодром как строится? — не среагировал Владимир Путин
.
— Космодром строится,— кивнул Дмитрий Рогозин.— Это самое главное.
То есть не самым главным является достроить его. Главное, чтобы он строился.
— Я ежедневно нахожусь в контакте с руководителем стройки Мордовцом Александром Александровичем (заместитель главы Спецстроя РФ.— "Ъ"),— продолжил Дмитрий Рогозин.— Сегодня в девять утра с ним снова разговаривал.
Ну тогда и в самом деле можно быть спокойным.
Между тем Дмитрий Рогозин не отрицал, что строительство сейчас идет с отставанием от графика:
— Мы предложим сегодня варианты, как, по сути дела, это отставание убрать. Но в целом все серьезно продвигается. Уже стартовый стол есть, сегодня мы установили там даже технологическую механику. По сути дела, огневое кольцо уже полностью смонтировано! В общем, стройка идет. Я думаю, что мы в установленные сроки ее завершим.
Кажется, Владимир Путин
удивился. Он не ожидал, похоже, такого оптимизма, хотя как же могло быть по-другому в этом кабинете?
— У нас когда первый пуск запланирован? — поинтересовался он.
— Мы должны в 2015 году полностью создать инфраструктуру космодрома Восточный для обеспечения запуска автоматических спутников. То есть до конца года все должно быть готово,— объяснил Дмитрий Рогозин, и из этого объяснения следовало, что если должно быть до конца года, то первый пуск состоится никак не раньше начала следующего.
Между тем сроки, соблюдение которых он пообещал в том числе уже и сегодня, до сих пор назывались другие. Это в Дмитрии Рогозине взяла верх разумная осторожность, которой он, впрочем, не славится, за что в принципе и любим журналистами.
И все участники разговора поняли, что разговор этот вдруг вильнул не туда, а в ту сторону, где люди оперируют реальными цифрами и понятиями.
— Нет,— покачал головой Владимир Путин
,— готово — понятно. Пуск когда?
И Дмитрий Рогозин с облегчением вернулся в лоно (а вернее, прокрустово ложе) первоначального проекта:
— Мы предполагаем обеспечить пуск в декабре этого года.
— Да? — с тревогой переспросил Владимир Путин
.
Он, видимо, понимал, что 30 секунд назад Дмитрий Рогозин был более искренним.
— Да, планы у нас такие! — с некоторым вызовом подтвердил Игорь Комаров.
Он, видимо, еще не понимал, что в это мгновение эти планы стали его реальным кошмаром.