В день, когда в России вступили в силу законы об ответственности за «оскорбление власти» и за «фейк-ньюс», премьер-министр Дмитрий Медведев отправился в гости к интернету. Сначала он провел встречу с представителями отечественной IT-индустрии, где призвал «выжать» максимум из экономики Рунета (российскому сегменту сети исполняется 25 лет). А затем премьер пришел в студию стрима VKLive, где начал в прямом эфире отвечать юзерам на самые разные вопросы.
Общение было, по сути, заочным: все вопросы надо было задавать заранее (причем для этого приходилось вступать в специальное сообщество), а модерировала разговор Яна Чурикова — прямого диалога с авторами вопросов не было. Комментарии к трансляции со стороны пользователей Вконтакте были отключены.
Тем не менее, разговор начался с острых вопросов: об уже принятых законопроектах и о «суверенном Рунете», который вот-вот введут. Медведев демонстративно отделил свое отношение к «хейту» в интернете от тонкой душевной организации государства. Сам он относится «спокойно», «привык». «Я взрослый мальчик», — усмехнулся он в ответ на восхищенную реплику Яны Чуриковой. Медведев-премьер, однако, отличается от Медведева-человека, поэтому все законы он поддерживает.
«Власть должна быть терпима к критике, но это не значит, что на пространстве интернета или соцсетей должен быть полный беспредел», — заявил премьер.
С «суверенным Рунетом» Медведев в точности повторил аргументацию авторов законопроекта и своего главного начальника: интернет придумали в США, большая часть технологии находится в их руках, «а это не очень хорошо». «Такого регулирования, как в Китае, не будет, — обнадежил Медведев. — Да и там оно не всегда работает». При этом гость программы не ответил на прямой вопрос о том, сколько это будет стоить, но всех экспертов, уже высказавшихся в духе, что все будет стоить десятки миллиардов рублей, отбрил. «Вот когда ко мне придут специалисты из Министерства цифрового развития и принесут расчеты, вот тогда я скажу, сколько это будет стоить», — отрезал Медведев.
Дальше разговор превратился в бенефис Медведева, поскольку все стало очень похоже на его обычные пресс-конференции в СМИ. Премьер под пристальным взглядом Чуриковой, которая периодически чему-то улыбалась во время его слов, рассказывал о долевом строительстве, мусорной реформе, экологии, бюджете и других вопросах, отвечая на них легко, но строго в духе с «генеральной линией». «Это сложный вопрос: что важнее — поддерживать оборону или поддерживать социалку? Нам нужно пройти между Сциллой и Харибдой. Это искусство государственного управления, ему нужно учиться», — философски высказался премьер в ответ на заявления о неэффективности бюджетных трат.
Пресс-конференция продолжалась полтора часа, но, кажется, Медведев продолжал бы ее гораздо дольше. В режиме онлайн он по-прежнему чувствует себя в своей стихии, шутит и не стесняется в эмоциях, чего нельзя сказать об обычной жизни.
Упомянутые законопроекты — удар по образу «медведевской эпохи либерализма», а аресты людей из «команды Медведева» и крупных бизнес-инвесторов — полный противовес тезисам «Свобода лучше, чем несвобода» и «Не надо кошмарить бизнес».
Сам Медведев, к слову, не вступился ни за кого. Арест Калви — «конфликт акционеров», арест «одного из ушедших с государственной службы» (это Ишаев) — пусть следствие разбирается, а что до «коллеги» — к «Открытому правительству» вопросов нет, а про коммерческую составляющую Абызова он не знает, но вроде был «какой-то конфликт с кредиторами» (имеются в виду, очевидно, кредитные претензии «Альфа-Банка» к абызовским компаниям — «Новая»).
«Позиции Медведева слабеют, но не в аппаратном, а в медийном смысле, — считает политолог Дмитрий Орешкин. — Его обижают потому, что он находится на позиции распределителя денег, а сейчас усиливается борьба за контроль над бюджетными средствами». Премьер окончательно становится «техническим», но пока вся власть окончательно не перешла к силовикам, на него имеет смысл «давить», чтобы, например, получить какую-то подпись, добавляет эксперт.
«Медведев воспринимает все это болезненно, но демонстративно ничего не показывает, соблюдает правила игры», — констатирует Орешкин.
Медведев действительно привык — к тому, что ему теперь приходится жить в другом мире, который опасен и в котором он, по факту, ничего не решает, говорит политолог Глеб Павловский. «Моральный удар он перенес еще в 2011 году, когда под напором Путина сдался и решил не идти на второй срок, — объясняет Павловский. — После последовавших за этой рокировки протестов Медведев постоянно должен доказывать, что он свой, что ему можно верить — и это не сразу у него получилось. Да, он ужален всем происходящим — но за последние семь лет Медведев перенес уже столько ударов, что определенная броня у него выработалась».
Походы в интернет — это отдушина, где Медведев может быть самим собой (пока этого не видит Навальный).
Другая отдушина, по мнению Павловского, это его частная жизнь, а также надежда на то, что, когда в результате передела контроля над ресурсами за столом останется мало людей, премьер по-прежнему будет в их числе и «снова будет нужен».
Вследствие ультралояльности происходящие события бьют по отдельным персонажам и элементам из «эпохи Медведева», а самому ему вряд ли что-то грозит. К тому же, либеральность Медведева видна сейчас, из России эпохи «посткрымской весны», уточняет политтехнолог Виталий Шкляров, а так премьер, даже будучи президентом, не особо отступал от курса Владимира Путина
.
«Во время его президентства было просто больше либеральной риторики, — говорит Шкляров. — Да, конечно, при нем была точечная либерализация уголовного законодательства в отношении предпринимателей, были приняты некоторые меры по укреплению независимости судебной системы, ужесточено антикоррупционное законодательство. Но, например, что касается «Не надо кошмарить бизнес», так это и Путин говорил и говорит постоянно, обращаясь к силовикам. Но и во время президентства Медведева его в массе своей и не переставали кошмарить».
Это значит, что даже в нынешнее время, когда, по словам Павловского, нужно говорить уже не о демократии, а о «нормальности», Медведев лично не пострадает и сумеет подстроиться под любые условия. Просто, находясь в онлайне и кидаясь остротами, премьер может хотя бы на полтора часа почувствовать себя независимым от людей и обстоятельств, с которыми он, возможно, не всегда согласен. Главное — чтобы вопросы задавались заочно и были отобраны заранее.