Свидетель по делу о хищении 1,5 млрд рублей при строительстве президентской резиденции Путина в “Ново-Огарево” заявляет о грубейших нарушениях в ходе расследования, которое находится на контроле главы Следственного комитета. По данным ПАСМИ, ведомство Бастрыкина позволяет бизнесмену, участвовавшему в организации мошеннических схем, выводить ценную недвижимость и устраивать вечеринки под домашним арестом.
Юлия Пасова, бывшая жена фигуранта дела о хищениях при реконструкции резиденции президента РФ Станислава Кюнера считает, что следствие по этому делу превращается в ширму для сведения политических счетов и личного обогащения следователей.
Речь идет о деле подведомственной Федеральной службе охраны ФГУП “Атэкс”, которое было генподрядчиком Дома приемов для главы государства в резиденции “Ново-Огарево”. На работы выделялось 5,7 млрд рублей, из которых, по данным следствия, 1,5 млрд было расхищено за счет завышения стоимости стройматериалов и прочих нарушений.
“Дело Ново-Огарево” было возбуждено по заявлению Пасовой, она же дала показания на бывшего супруга и его партнеров. Сейчас по уголовному делу проходят около десятка обвиняемых. Среди них — гендиректор «Атэкса» Андрей Каминов и его бывший заместитель Станислав Кюнер, глава подрядной компании “БалтСтрой” Дмитрий Сергеев и экс-глава входящей в “БалтСтрой” компании-субподрядчика «Стройкомплект» Дмитрий Торчинский.
Также среди фигурантов — крупный бизнесмен Дмитрий Михальченко, владелец холдинга «Форум», в который входила компания “БалтСтрой”. Следует отметить, что именно в структурах Михальченко до перехода в “Атэкс” работали Каминов и Кюнер.
Фигурантам вменяется организация и участие в преступном сообществе с использованием своего служебного положения. Максимальный срок наказания по данной статье — лишение свободы на срок 20 лет. Кроме того, СК предъявил обвинения в растрате руководителю службы инженерно-технического обеспечения ФСО России генерал-майору Игорю Васильеву.
Но, как считает Юлия Пасова, силовики, вычленив из этой истории компромат на Васильева и других генералов ФСО, а также на миллиардера Михальченко, осознанно игнорируют роль других лиц, которые нажились на обмане Путина. Свои доводы она привела в интервью ПАСМИ:
Легендарный следователь
“Заявление о финансовых преступлениях на секретном “Объекте №53” я направила по трем инстанциям — в Главное военное следственное управление СКР, главную военную прокуратуру, Департамент военной контразведки ФСБ России. К этому моменту уже были арестованы Сергеев и Михальченко, но Кюнер оставался на свободе и собирался уехать из страны: у него были куплены билеты во Францию — там у него была недвижимость — и адвокат уже занимался получением вида на жительство.
А где-то через полтора месяца, в августе 2016 года меня вызвал на допрос следователь СК по особо важным делам Сергей Новиков. Новиков тогда уже вел дело Михальченко по контрабанде алкоголя, а “главными героями” моего заявления как раз были Михальченко и аффилированные между собой “Атэкс”, «БалтСтрой» и подконтрольные ему “Стройкомплект” и “ Стройфасад”.
На допросе я немного робела: Новиков просто настолько распиаренный был: у него на допросе погиб Колесников, и я его очень сильно опасалась (примечание редакции — заместитель главы ГУЭБиПК Дениса Сугробова генерал МВД Борис Колесников выпал из окна в здании Следственного комитета, куда его привезли на допрос).
Первые свидетели, готовые дать показания и подтвердить их документально, пришли через меня: я их перенаправляла в СК. Но сама я в следственных действиях не участвовала. Было всего два допроса, на которые меня вызывали, и все.
Я тогда не могла понять, на чьей стороне Новиков: то ли он за правосудие, то ли за ФСО. Фактуры в деле с резиденцией Путина хватало, не надо ничего придумывать — там и так был ад со всех сторон. Они ничего не скрывали, ничего не таили, чувствовали себя неприкасаемыми из-за крыши в ФСО.
А через полгода после моего первого допроса начались аресты: в марте 2017 арестовали Каминова, Кюнера, Торчинского и еще двоих субподрядчиков. Я была в Питере и узнала об этом из СМИ. Для меня это стало неожиданностью.
Смена вектора и 200 миллионов
После арестов я какое-то время думала, что Новиков ведет дело непредвзято. Сомнения начали зарождаться, когда в СМИ появилась информация про изъятие имущества: у Каминова арест наложили на все основные активы, а у Кюнера на счетах арестовали три копейки. Я обратилась к Новикову, но он успокоил: мол, следствие и журналистика — разные вещи.
Мне и в голову прийти не могло тогда, что Новиков позволит Кюнеру продать особняк в элитном поселке в Подмосковье, поэтому я не стала проверять его слова. К документам Росреестра я обратилась лишь после того, как Кюнеру в сентябре 2018 года изменили меру пресечения на домашний арест. Когда его освободили из СИЗО, я перестала понимать, что происходит в Следственном комитете.
От меня освобождение Кюнера осознанно скрывали: слухи об изменении ему меры пресечения появились до официальной информации, и я обратилась к своим кураторам по госзащите из ФСБ. Они мне заявили, что Кюнеру меру пресечения не изменят, что это слухи, и следствие никогда на такое не пойдет.
Этот разговор был в первой половине дня, а во второй я узнаю, что Кюнера отпускают домой. Так что в ФСБ однозначно меня обманывали: такие вещи не проходят без согласования с ними.
Когда взяла справку из Росреестра, то увидела, что Кюнер переоформил свою недвижимость — сочинский таунхаус и дом на Новой Риге — на наших общих питерских знакомых. Причем, сделал это он это через неделю после того, как оказался в СИЗО. Если оценивать их общую стоимость — это что-то в районе 200 млн рублей.
Новиков не мог не знать, что эта недвижимость выводится, потому что после ареста Кюнера по этим адресам проводили обыски. А потом СК почему-то у Каминова арестовал все активы, а на таунхаус и особняк Кюнера закрыл глаза.
Сами сделки купли-продажи настолько шиты белыми нитками, что разобраться в этом может любой младенец: всю недвижимость Кюнер оформил на своих друзей. Я их лично знаю, их заработок не позволяет даже предположить, что выплачивалась хотя бы часть средств по сделкам.
Роскошь для арестанта
Отдельно хочу обратить внимание на то, как проходит домашний арест фигуранта дел об организованной преступной группе, замешанной в хищении 1,5 млрд. Кюнер отбывает свой арест на вилле в престижном поселке «Княжьи озера» на Новорижском шоссе. Дошло до того, что он под домашним арестом праздники устраивает. У меня есть видео, где “арестованный” Кюнер с гостями и родственниками отмечает Хэллоуин с красной икрой. При этом, видно, что Кюнера никто не контролирует, “браслеты” он не носит, а его гости спокойно пользуются телефонами.
Также я считаю серьезным сигналом, свидетельствующем о предвзятом отношении следствия к Кюнеру, изменение информационного поля. В комментариях СК Кюнер теперь упоминается не как замглавы «Атэкса», а как топ-менеджер «Балтстроя».
Многие мне говорят: «А что тебя удивляет? Подумаешь, журналистика». Я говорю: «Нет, ребят, это тонкий момент». Это грозит переквалификацией статьи: сейчас у него 3 часть 210, также как и у Каминова — участие в преступном обществе с использование служебного положения, а если “служебное положение” уберут — это уже другая часть и другие сроки, а там и преступное сообщество могут убрать, кто знает…
Из информационного поля, которое идет, у меня складывается впечатление, что вся деятельность по организации преступной группы перекладывается с Кюнера на Каминова, а с Сергеева на Михальченко. Ну как так? Сейчас пока Сергеев и Михальченко идут по одной статье, как организаторы. И это истинная правда. У Михальченко были одни функции, Сергеева — другие.
Застольные откровения
Идеологом всех строек на самом деле был Сергеев. А Сергеев не любит отчитываться перед кем-то, и я думаю, что Михальченко не знал многих деталей. Он вообще постоянно в пьяном угаре был, я его трезвым редко видела.
Мы все друг друга знаем уже 16 лет — с 2003 года. Идея заняться строительством принадлежит Сергееву. Дмитрий Сергеев – это одноклассник Кюнера. Он крестный нашей дочери и самый близкий друг Кюнера, а Кюнер крестный его дочери. Они были ближе чем братья.
Они постоянно бывали у нас после работы, все разговоры велись за столом и ничего не скрывалось. Торчинский тоже был постоянным гостем. Я вначале все удивлялась, как они собираются заниматься стройкой, если учесть, что ни один из них не строитель.
Первый объект их был Ильинка, здание ФСО — отделочные работы. Роли распределялись следующим образом: Сергеев, как и Михальченко, занимался организационными вопросами, Каминов осуществлял контроль, а Кюнер был смотрящим по стройкам в Москве. Он отвечал за все столичные объекты трех компаний – «Стройкомплект», «Стройфасад» и «БалтСтрой»
Работа «Балтстроя» была построена на том, что у них своих активов и базы не было. У них фирма состояла, по-моему, из сметного отдела, финансового и бухгалтерии. Договоры давал им «Атэкс». Они отпиливали свою долю и спускали трехкопеечный остаток субподрядчикам. Субподрядчики на всех объектах были одни и те же, соответственно, никто за стройкой не следил.
Бардак под крылом ФСО…
Ремонт в нашей квартире делали строители, которые работали на Ново-Огарево, поэтому я знаю, что там в резиденции творилось, мне они многое рассказывали. Например, на крышу полагался эксклюзивный материал покрытия немецкой фирмы, а они отказались “Балтстрою” откат платить, и те заказали дешевый китайский аналог. Естественно, крыша вскоре дала течь…
Окна вообще пришли не по размеру, рабочие рассказывали, что проемы пришлось разбивать и в стенах пошли трещины. Да много было подобных эпизодов, даже не верится, что так строят для президента.
И знаете, контроль строителей сотрудниками ФСО на этих объектах, из-за секретности которых якобы так долго тянется следствие, — вообще миф. На объекты набирали просто по газете. Никакой особой проверки не было, у каждого второго работяги была судимость.
Начнем с того, что у Кюнера мать и родная сестра — уже много лет подданные Великобритании, а Кюнер приносил домой секретные документы — чертежи, планы, — и домработница с его позволения выкидывала на помойку документацию по спецобъектам.
Я помню, после переезда нашла в коробках какие-то документы по администрации президента. Я их в СК отнесла, говорю: «Что мне делать с этой документацией? Может, выкинуть?” А там — поэтажная расшифровка зданий, где чей кабинет расписано. Следователь, мне показалось, удивился, и забрал бумаги к себе в сейф.
Рассказывали мне строители и как в Сочи объекты строили: говорят, что не сегодня-завтра рухнет — там сейсмическая зона, а бардак на стройке был полный — гуляли, пили и воровали, работать некому было.
В нашей с Кюнером квартире, где я живу сейчас, тоже все сыпется. В “Балтстрое”, который делал у нас ремонт, исключений не было даже для своих. Они просто не умели строить качественно.
И покрывался этот бардак федеральной службой охраны. В своей неприкасаемости Сергеев, Кюнер и Каминов были уверены, потому что за ними стоял сам Евгений Муров — директор ФСО, они это и не скрывали. Это все на виду было. Михальченко кичился, что он друг Мурова-младшего и ему покровительствует Муров-старший.
…и с одобрения Бастрыкина
В их компании виноваты все, и я не знаю, для чего следствие сейчас выводит отдельных фигурантов из-под ответственности: директор ФСО Евгений Муров уже ушел с должности, генералы ФСО дискредитированы, Михальченко они в СИЗО посадили. То есть политический заказ, из-за которого затевался “наезд” на госохрану, выполнен, идти на крупные сделки с обвиняемыми не за чем, доказательств — море.
Остается одно объяснение — финансовые интересы Новикова и кого-то еще. По-другому сложно объяснить, почему СК вдруг стал покровительствовать Кюнеру и Сергееву, по аресту недвижимости которого у меня тоже много вопросов. Сергеев — человек очень богатый, но оформлял все на родителей. Доказать, что все виллы, квартиры и дорогостоящая коммерческая недвижимость в центре Петербурга, записанные на пенсионеров, на самом деле принадлежат арестованному бизнесмену, несложно, но раз этим никто не занимается, значит это кому-то нужно…
В середине октября 2018 года я написала жалобу на имя главы СКР Александра Бастрыкина, где изложила информацию о том, как распродается имущество, которое могло бы пойти на возмещение ущерба бюджету, и просила проверить ход расследования. Ответ мне пришел только в декабре. Пришла отписка, что следствие идет нормально, все так и должно быть. В общем, мне дали понять, что этот вопрос не моего ума дело, проще говоря.
Понимаете, что происходит? При официально оцененном ущербе в 1,5 млрд рублей по Ново-Огарево Новиков открыто дает добро на вывод имущества. А чем он будет покрывать ущерб?
И это только один объект, есть же еще и резиденция Медведева — “Горки-9” и сочинские резиденции главы государства “Ривьера” и «Бочаров ручей», где крыши текут и подвалы в воде.
При этом, в феврале 2019 года Новикова назначили на должность старшего следователя по особо важным делам при председателе Следственного комитета РФ, и он уже готовит дырочки под генеральские погоны. То есть, Бастрыкин явно доволен его работой и одобряет все действия.
Сейчас заниматься этим никому не нужно, кроме меня. Никто не полезет против Новикова и ФСБ, а мне отступать некуда, мои показания мне никто не простит…”