Спустя неделю после введения американским минфином новых санкций против российских чиновников и бизнесменов депутаты Госдумы предложили свой вариант контрсанкций. Законопроект об ответных мерах, внесенный председателями сразу всех фракций во главе со спикером Госдумы Вячеславом Володиным, позволяет правительству ввести множество запретов – от ввоза в Россию лекарств до найма иностранцев. Выбирать из этого набора предложено правительству, а утверждать ограничения – президенту, следует из законопроекта. Вводиться они будут против США и других стран, которые одобрили санкции в отношении России.
Расплачиваться, впрочем, за контрсанкции придется не иностранцам, а жителям России и отечественному бизнесу. Например, по здоровью населения ударит запрет на ввоз лекарств, аналоги которых производятся в России или в странах, не присоединившихся к санкциям. По данным DSM Group, доля импортных лекарств на российском рынке в 2017 г. превысила 70% (данных о том, какая часть из них приходится на не имеющие аналогов, нет). На компании из США приходится 28% рынка в денежном выражении и 8% госзакупок, говорит руководитель «Quintiles IMS Россия и СНГ» Николай Демидов. Государство, правда, и так в основном закупает более дешевые отечественные аналоги, если они имеются. А вот пациент, покупающий лекарства на свои деньги, будет лишен выбора, говорит гендиректор DSM Group Сергей Шуляк, запрет ударит не по американским производителям, а по российским потребителям.
На американском же бизнесе контрсанкции вряд ли отразятся: доля России в поставках американских медикаментов не превышает 3%, говорит Демидов, в среднесрочной перспективе США без труда смогут перераспределить поставки на другие развивающиеся страны, например Бразилию.
$23,1 млрд
Таким был товарооборот между Россией и США, из них $10,6 млрд пришлось на экспорт, а на импорт – $12,5 млрд руб. Часть мер законопроекта и вовсе никак не отразится ни на российских потребителях и компаниях, ни на иностранных. Например, не заметят россияне запрета импорта американской табачной продукции: все корпорации локализовали производство сигарет в России, считает руководитель отраслевого агентства «Русский табак» Максим Королев. В Россию поставляется небольшая доля нишевой продукции, такой как сигары и сигариллы. Запрет закупок иностранного технологического оборудования и программного обеспечения (госкомпании ограничены в его закупках уже с 1 января 2016 г.) можно обойти, например, обосновав необходимость определенных характеристик Microsoft или Oracle, говорит гендиректор группы ЦРТ Дмитрий Дырмовский (входит в экспертный совет по российскому ПО при Минкомсвязи). А полный запрет на закупку американского софта сейчас просто невозможен, уверен он, моментально отказаться от уже закупленных лицензий, которые использовали долгие годы, слишком дорого и практически невозможно на практике. Инфраструктура некоторых госорганов 20 лет строилась на западных программах и оборудовании, согласен управляющий партнер фонда LETA Capital Александр Чачава, мгновенный отказ от них может нарушить работу целых ведомств.
Российский бизнес тоже пострадает от контрсанкций, особенно от запрета на вывоз редких металлов. Крупнейший в мире производитель титана – уральская «ВСМПО-Ависма» опасается навсегда потерять рынок. «Нарушение кооперационных связей, невыполненные бизнес-обязательства могут надолго, если не навсегда, вырвать нашу компанию из динамично развивающегося титанового рынка. Кроме этого в Уральском регионе более 20 000 сотрудников окажутся в кризисной ситуации», – говорится в заявлении компании. Впрочем, иностранный бизнес тоже пострадает. Больше всего – Boeing и Airbus. В ближайшей перспективе продукцию «ВСМПО-Ависмы» нечем будет заместить, считает директор группы корпоративных рейтингов АКРА Максим Худалов.
Ограничение экспорта палладия («Норникель» является крупнейшим в мире производителем) может временно дестабилизировать рынок, но этот дефицит смогут заменить зимбабвийские и южно-африканские производители, отмечает Худалов. «Мечел» поставляет на американский рынок поковки и штамповки для двигателей, отказ от их поставок временно ухудшит ситуацию в американской индустрии, но может разрушить экономику Урала, заключает Худалов. Ответные санкции в сфере промышленности ударят в первую очередь по собственной экономике, согласен гендиректор «Спутник – управление капиталом» Александр Лосев. Представители «Норникеля» и «Мечела» не ответили на запрос.
Опасается бизнес и другой предложенной депутатами меры – разрешения производить товары без согласия правообладателей: она фактически легализует серый импорт, говорит сотрудник крупной технологической компании. Разрешить присвоить бренды и патенты хуже, чем выстрелить себе в ногу, предупреждает профессор НИУ ВШЭ Олег Вьюгин, если страна не признает право на патент, как можно вкладывать в нее под своим брендом.
Ударит по российскому бизнесу и запрет иностранцам оказывать в России юридические и консалтинговые услуги. Возможно, придется уйти с российского рынка, предупреждает управляющий партнер крупной иностранной юрфирмы, любая же схема работы – например, на субподряде у российских юрфирм – увеличит стоимость услуг. Пострадают в первую очередь клиенты, уверен сотрудник крупной химической компании: рост цен на услуги – это неизбежное следствие снижения конкуренции.
Единственным серьезным ударом по иностранному бизнесу будет увеличение сборов за полеты над Россией. Путь из США в Юго-Восточную Азию и обратно – самое оживленное грузовое направление, на него приходится 50% и более международных перевозок грузов американскими авиакомпаниями, говорит топ-менеджер российского грузового перевозчика. Доля аэронавигационных сборов в себестоимости грузового перевозчика составляет 5–7%, эта мера действительно ударила бы по их бизнесу, продолжает собеседник «Ведомостей». По данным Бюро транспортной статистики США, в 2017 г. 35% международного грузопотока американских авиакомпаний пришлось на направление США – Тихоокеанский регион, доля региона в грузообороте (показатель, учитывающий количество груза и расстояние) – 40%.
Ответить нечем
Серьезно ответить на санкции, не ударив по российским потребителям, можно, лишь ограничив экспорт газа и нефти, говорит профессор Российской школы экономики Наталья Волчкова, структура российской экономики не позволяет нанести серьезный урон странам ЕС и США иначе. Формально доля России в глобальных цепочках превышает 38% (так же, как, например, Саудовской Аравии), но обеспечивается это лишь экспортом сырья, следует из доклада «Структурные изменения в российской экономике» экспертов ВШЭ под руководством научного руководителя ВШЭ Евгения Ясина. Участие России в мировых торговых цепочках через переработку импорта – лишь 13%, при этом половина такой продукции приходится на три сектора: добывающую промышленность, переработку энергоресурсов и металлургию. 86% экспортируемых из России товаров используются другими странами в производстве экспортируемой затем продукции, обратная же зависимость минимальна – 14%, ссылался ЦБ на оценки ОЭСР.
Импортируемая продукция потребляется в основном в России и не выходит на мировой рынок, объясняет директор центра исследований международной торговли РАНХиГС Александр Кнобель. Но при такой торговле растет конкурентный потенциал не российских компаний, а покупателей российского сырья, т. е. потенциальных конкурентов России на мировом рынке в сфере высокотехнологичной продукции, предупреждают эксперты ВШЭ. За 2005–2011 гг. доля России в мировом экспорте таких товаров колебалась на уровне 0,15–0,19% и, хотя с 2012 г. она выросла до 0,24%, уже в 2016 г. снизилась до 0,2% (в основном из-за падения экспорта таких товаров в США, Германию и на Украину), оценили они. Доля России в мировом экспорте высокотехнологичных услуг выше – 0,87% в 2016 г., но этого недостаточно для активного включения России в международные цепочки торговли.
В таких условиях отвечать нужно нестандартно, предлагает Волчкова, например, снять все ограничения на иностранные инвестиции в экономику, упростить условия локализации, чтобы максимально привлечь иностранные технологические, образовательные, финансовые ресурсы в экономику. А ответ, предложенный Госдумой, бьет по собственной экономике, предупреждает она, в долгосрочной перспективе Россия потеряет важные ниши на мировом рынке. Контрсанкции, введенные еще в 2014 г., уже стоили экономике, по разным оценкам, 1–1,5 п. п. роста ВВП, отмечает Кнобель. Только из-за продовольственного эмбарго по 13 товарным группам потребители потеряли больше 280 млрд руб. (по 2000 руб. с человека в год), а экономика – 31 млрд руб., оценивает Волчкова. В апреле 2016 г. экономисты Российской академии народного хозяйства и государственной службы пришли к выводу о неэффективности российского эмбарго: экспортные поставки этих стран в Россию с 2013 по 2015 г. сократились на 66%, тогда как общее сокращение экспорта продовольствия в этих странах составило всего 7%.