В пятницу РБК опубликовал письмо, в котором Полина Герасименко, партнер инвесткомпании UFG — единственного места работы Мишустина в бизнесе за последние 22 года — рассказала, что Мишустин и его семья заработали в UFG $36 млн (2,3 млрд рублей по нынешнему курсу). Это меньше, но сопоставимо с оценкой имущества на 3 млрд рублей, которое нашел у Мишустина Алексей Навальный. Но объяснение UFG рождает новые вопросы. Главный из них — почему бывший чиновник без особого опыта работы в инвестиционном бизнесе получил сразу 25% в бизнесе крупнейшей инвесткомпании. Все опрошенные The Bell инвестбанкиры называют такие условия необычно щедрыми.
Чем известна UFG
«Объединенная финансовая группа» (ОФГ) была создана в 1994 году бывшим сотрудником Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), консультировавшим правительство Санкт-Петербурга по приватизации, Чарлзом Райаном и бывшим вице-премьером и министром финансов РФ (1992–1994) Борисом Федоровым. В 1996 году в составе группы была основана компания по управлению активами UFG Asset Management. В 1998 году Борис Федоров год проработал главой Государственной налоговой службы, в тот момент входил в советы директоров «Газпром
а», «РАО ЕЭС» и Сбербанк
а.
В 1990-е ОФГ управляла паевыми фондами, в 2000-е входила в тройку крупнейших организаторов IPO в России. Она проводила крупные сделки для миллиардеров — например, купила в интересах Виктора Рашникова 34% акций Магнитогорского металлургического комбината. Но больше всего UFG прославилась в начале 2000-х благодаря хитростям, позволившим иностранным инвесторам покупать акции «Газпром
а» на внутреннем рынке. С 1997 года нерезидентам это было запрещено указом президента, но UFG разработала схему, которая позволяла обойти ограничение.
Схему подробно описывали «Ведомости». Кипрская «дочка» UFG регистрировала три российские компании, в каждой из которых владела только 40% акций. Остальные 60% были в перекрестном владении у самих российских компаний — таким образом формально они считались резидентами. С помощью этой схемы к 2001 году UFG консолидировала в интересах клиентов 6,2% акций «Газпром
а», говорили источники «Ведомостей». В 2001 году схему безуспешно расследовали в рамках уголовного дела милицейские следователи, претензии к ОФГ из-за нее возникали и позже, до 2006 года, когда запрет был снят.
C 2003 по 2011 годы акционеры продали компанию по частям Deutsche Bank. Сначала, в 2004–2006 годах немцы купили Инвестбанк «Объединенная финансовая группа». Затем — с 2008 по 2011 — Райан и партнеры (Федоров к тому времени уже умер) продали Deutsche не вошедшую в первую сделку управляющую компанию UFG Asset Management. После этого у основателей UFG остались не вошедшие в сделку фонды прямых инвестиций и недвижимости.
Как Мишустин оказался в UFG
На должность управляющего партнера UFG Мишустин перешел в мае 2008 года. За три месяца до этого он уволился с должности главы Федерального агентства по особым экономическим зонам (РосОЭЗ). Перейти на работу в компанию его уговорил основатель UFG Борис Федоров, вспоминал Мишустин в книге «Борис Федоров. Жизнь без компромиссов».
В письме в РБК Полина Герасименко, ссылаясь на слова Федорова, говорит, что они с Мишустиным дружили еще с 1989 года, со времен «Международного компьютерного клуба» — учрежденной Мишустиным компании, проводившей в 1990-е компьютерные выставки. В 1998 году, когда Федоров ненадолго вернулся в правительство во главе налоговой службы, он назначил Мишустина своим заместителем — с этого и началась работа будущего премьера на госслужбе.
Герасименко объясняет приглашение Мишустина в UFG тем, что Борис Федоров «очень ценил умение Мишустина выстраивать отношения с людьми, его мозги и аналитические навыки». Сам Мишустин в книге о Федорове объясняет, что тому был нужен человек с опытом госслужбы, а сам Мишустин хотел «заработать немного денег», потому что у него «росла и увеличивалась семья».
«Было непонятно, зачем он понадобился Федорову. В компании было понимание, что его наняли для GR, но неясно зачем — этим прекрасно мог заниматься и сам Федоров. Опыта в инвестициях у Мишустина не было, а в UFG работали сильнейшие профессионалы в этой области», — говорит бывший сотрудник UFG. В его представлении все выглядело так, как будто Федоров хотел пристроить старого друга. «В целом понятно, что это была какая-то креатура Федорова, хотя кадрами в UFG занимался Райан, а Федоров никогда в это не лез», — соглашается еще один бывший сотрудник UFG. С Мишустиным в компании оба ни разу не пересекались.
Борис Федоров умер в ноябре 2008 года — через полгода после прихода в UFG Михаила Мишустина.
Доходы Мишустина по версии UFG
Совокупные доходы траста Михаила Мишустина и членов его семьи, связанные с его недолгой работой в UFG, составили $36 млн, следует из письма Полины Герасименко. Меньшая часть этих денег (79 млн рублей, или $2,5 млн по тогдашнему курсу) пришлась на зарплату за 2009 год. Большая ($33,5 млн) — на доходы, полученные трастом семьи Мишустина уже после ухода из UFG в 2010 году, по мере того как инвесткомпания продавала активы, в которых у Мишустина была доля.
Когда Мишустин пришел в UFG в 2008 году, он получил долю в 25% в существовавших на тот момент фондах под управлением компании и становился учредителем с той же долей во всех новых до своего ухода в 2010 году. Доля Мишустина в активах UFG с самого начала была оформлена на его семейный траст.
UFG Asset Management на тот момент управляла деньгами клиентов более чем на $2 млрд. Помимо зарплат и премий, заработок совладельцев UFG складывался из комиссий за управление клиентскими деньгами. Есть два типа комиссий: гарантированная комиссия за управление (2% от суммы активов фондов) и за успех — 20% от доходности свыше 5–8% в год. Владелец 25% получит четверть от этих 2% и столько же от 20%.
Доход в $33,5 млн, полученный трастом семьи Мишустина после его ухода из компании, сложился за счет поэтапного выкупа его долей в фондах UFG другими партнерами компании и аффилированными с ними лицами, говорится в письме Полины Герасименко.
Бенефициарами траста Мишустина после его ухода из UFG были члены его семьи — сначала жена, а потом мать и сестра.
В сделке по продаже активов UFG Deutsche Bank в 2011 году Мишустин не участвовал.
Главные вопросы
Почему основатели UFG оказались так щедры к Мишустину?
Практика раздачи долей в фондах устроена по-разному, объясняет топ-менеджер крупного фонда: обычно, если приходит новый партнер, он получает 10% в новых фондах — эту долю можно купить, проинвестировав свои средства, можно получить как грант, если новый партнер приходит с какой-то смелой идеей. «Бывает, что нового партнера подсоединяют и к старым потокам, потому что он становится частью компании и его риски в новых проектах балансируются другими денежными потоками», — объясняет он. Но 25% для нового партнера кажется довольно большой долей и, по мнению собеседника The Bell, выглядит слишком щедрым предложением.
«История с 25% выглядит немного странно, очевидно, там должно было быть какое-то особое value, — говорит еще один инвестбанкир. — Возможно, Мишустин привел каких-то крупных клиентов, возможно, связанных с государством, но кто это был — можно только догадываться».
Почему Мишустин, присоединившись к UFG, получил сразу 25% в существовавших на тот момент фондах и столько же — в новых, из объяснений Полины Геращенко — непонятно. Неясно, к примеру, оплачивал ли Мишустин какую-то часть этой доли деньгами (на запрос The Bell на момент публикации ни в UFG, ни представитель премьера не ответили).
По словам бывшего топ-менеджера UFG, Федоров не был особенно щедр с сотрудниками: «на зарплату мог взять, но какие-то сумасшедшие бонусы не платил». «UFG никогда не были особенно прозрачными. Для меня у UFG всегда было только два лица — это Чарли [Райан] и Борис [Федоров], даже про то, что [Илья] Щербович стал партнером, я узнал не сразу и сильно удивился», — вспоминает один из крупных российских инвестбанкиров. «Мишустин, конечно, не был вообще известен на рынке», — говорит он.
Почему UFG платила семье Мишустина годы спустя после того, как он ушел?
Срок жизни фонда — как правило, 5–7 лет, и если партнер получает долю в фонде, он обычно сохраняет ее до конца и может начать получать свой доход на второй, а может — и в последний год существования фонда, говорят двое топ-менеджеров одного из крупных фондов. Мишустин после перехода на госслужбу переоформил владение своими 25% на родственников, и уже им UFG выплатил за несколько лет в общей сложности около $33 млн. Бывает, что в силу обстоятельств долю надо продать — и тогда каждый раз встает вопрос, как ее оценивать, говорит один из собеседников The Bell. В данном случае Мишустин предпочел продаже переоформление доли на своих родных. Как формировалась цена выкупа их долей — неизвестно.
Чем это все грозит UFG?
По сути, UFG признала, что несколько лет выплачивала миллионы семье крупного российского чиновника, получившего 25-процентную долю в компании на не до конца понятных основаниях. Мы спросили у юристов и инвестбанкиров, грозит ли это чем-то компании, если она управляет деньгами западных инвесторов.
«Мы внимательно изучили объяснительную UFG и сопоставили не только с требованиями SEC, но и с современным состоянием комплаенса, — сказал The Bell Сергей Гландин, специальный советник по санкционному праву коллегии адвокатов Pen & Paper. — Не думаем, что это как-то должно смущать американский регулятор. В мире сотни подобных фондов, а подобных историй — тысячи».
Мишустин не находится под запретом или под санкциями, но он и его родственники — политически значимые лица (PEP). Уже к понедельнику ставшая известной их связь с UFG будет «проиндексирована всеми риск/комплаенс базами данных», — уверен Гландин. Но на практике это может означать лишь то, что некоторые клиенты из-за этой истории могут порвать с UFG, а другие, наоборот, посчитают, что связь с премьером — это гарантия успешных инвестиций в нашу страну, говорит он.