В условиях дешевой нефти и международных санкций у России есть только один инструмент, который поможет выйти из затяжного кризиса, — национальный бизнес. Одной из главных проблем, которые ограничивают его развитие, остается давление со стороны силовиков. Эта проблема традиционно занимает важную часть в повестке первых лиц государства, самих силовых структур и Верховного суда. Так что недавние громкие перестановки в Следственном комитете и «экономическом» блоке ФСБ получились весьма своевременными. Тем более что зачастую возможности силовиков используются вовсе не для защиты государственных интересов.
«Новая» неоднократно рассказывала об уголовном деле, возбужденном девять месяцев назад Управлением Следственного комитета по Санкт-Петербургу в отношении руководства ЗАО «Базис». Отправной точкой в этой истории стало заявление в ФСБ Дмитрия Пузанова, возглавляющего некоммерческое партнерство «Совет промышленных предприятий вторичной цветной металлургии» (далее — Совет).
Как уже рассказывала «Новая», участники рынка связывают активность Пузанова с интересами компании «Пермцветмет». Это предприятие принадлежит компании Quartz Holding, зарегистрированной на Маршалловых островах. Ее бенефициаром считается Элиот (Илья) Файнштейн, ранее переехавший в США и получивший американское гражданство.
По совпадению, «Пермцветмет» экспортирует продукцию, идентичную продукции «Базиса». И сейчас «Пермцветмет» наращивает объемы экспорта, в то время как всю отрасль лихорадит. В итоге страна недополучает валютную выручку и налоги, а невинные люди (их виновность, равно как и нарушения закона ЗАО «Базис», не доказаны судом) уже восьмой месяц сидят в СИЗО.
Версии и факты
По версии следствия, ЗАО «Базис» в 2014 году пыталось незаконно получить из бюджета 180 млн рублей в качестве возмещения НДС за экспортированные алюминиевые сплавы. При этом ни сам факт экспорта, ни объем и химический состав экспортируемых сплавов, ни факт реальной уплаты НДС в бюджет не оспариваются — ни Следственным комитетом, ни налоговой инспекцией. Под сомнение ставится лишь соответствие химсостава указанному в сертификатах ГОСТу. Следствие и налоговая инспекция считают, что экспортируемый «Базисом» товар должен классифицироваться по-другому — как алюминиевый лом, продажи которого НДС не облагаются.
Так что же экспортировал «Базис», если рассматривать этот вопрос так, как это трактуется российским законодательством?
Как поясняет директор юридического бюро «Аркон» Дмитрий Ларионов, представляющий интересы ЗАО «Базис», — ответ в данном случае однозначен: в соответствии с Федеральными законами № 184-ФЗ «О техническом регулировании» и № 89-ФЗ «Об отходах производства и потребления» «Базис» поставлял на внешние рынки алюминиевый сплав.
Это подтвердили и проведенные по делу около десяти экспертиз. Все, кроме одной, которую сделали специалисты Горного университета Санкт-Петербурга. Первоначально они пришли к выводу, что экспортируется алюминиевый лом. Правда, позже в арбитражном суде эксперт из Горного, изучив все документы, тоже назвал экспортируемый товар сплавом. Оказалось, что в процессе проведения первой экспертизы налоговая инспекция предоставила далеко не полный пакет необходимых документов.
Таможня дает классификацию
Какой орган, в соответствии с законом, может и должен классифицировать экспортируемый товар? Ответ очень прост — законодательством Таможенного союза, в который входит Россия, данная обязанность возложена на Федеральную таможенную службу (ФТС РФ).
Единственная обязательная нормативная классификация, по словам Дмитрия Ларионова, которую проходит товар, отправляемый на экспорт, — это классификация в соответствии с «Товарной номенклатурой внешнеэкономической деятельности Таможенного Союза» (ТН ВЭД ТС). Документ дает четкие и обязательные для применения определения понятиям «лом» и «сплав». В товарную позицию 7602 — «Алюминиевый лом» входят «вышедшие из употребления изделия из алюминия, которые не пригодны для использования по назначению в силу их поломки или износа». При этом особо оговорено, что «данная товарная позиция не включает отходы алюминия и лом после переплава (товарная позиция 7601)».
Товарная позиция же 7601 — «Алюминий необработанный» включает в себя подпозицию 7601 20 — «Вторичные алюминиевые сплавы», которые «получают путем переплавки алюминиевых отходов и лома» и которые представляют собой «металлические сплавы, в которых содержание по массе алюминия превышает содержание по массе каждого из других элементов сплава».
Конечно, изучать сложные нормативные документы не так интересно, как ждать признательных показаний от людей, оказавшихся в СИЗО. Но именно анализ должным образом оформленных таможней документов и результатов таможенных экспертиз позволяет окончательно убедиться: ЗАО «Базис» экспортировало алюминиевые сплавы. Только сплавы, и ничто иное.
И лом не преступление
Но даже если бы на месте сплавов вдруг оказался лом, состава преступления все равно не было бы. Для ответа на вопрос «почему?» придется снова углубиться в чтение нормативных документов, но ведь от этих деталей зависят свобода и здоровье людей, находящихся в СИЗО.
Как, в соответствии с законом, должен действовать экспортер, который вдруг закупил какой-либо товар, не облагаемый НДС, но получил от продавца счет-фактуру с НДС, оплатил его и отправил товар на экспорт? Ответ на этот вопрос дает письмо Министерства финансов РФ от 24 ноября 2014 г. № 03-07-15/59623. А там указано, что налогоплательщик, получивший счет-фактуру с указанием НДС и оплативший его поставщику, руководствуясь статьями 169, 171 и 172 Налогового кодекса РФ, отражает эти суммы в налоговых декларациях в качестве налоговых вычетов.
И это не какое-то частное замечание, сформулированное правительственными клерками. Минфин в письме указывает, что его правовая позиция основана на постановлении Конституционного суда РФ от 03.06.2014 г. № 17-П и постановления Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 30.01.2007 г. № 10627/06.
То есть два высших судебных органа в России постановили, что, если экспортер товара, не облагаемого НДС, тем не менее уплачивает в его стоимости сумму налога на основании выставленного счета-фактуры, он обязан учитывать сумму уплаченного за экспортированный товар НДС в качестве своего налогового вычета. То есть, фактически, оформлять его в своем учете как товар, облагаемый НДС.
Еще раз — обязан.
Это значит, что ЗАО «Базис» сначала в полном соответствии с выставленными счетами-фактурами и законом заплатило НДС поставщикам, а потом налоговые органы заблокировали ему законное же возмещение из бюджета.
При этом следствие уже восьмой месяц держит в СИЗО директора и владельца компании Владислава Глумова и постороннюю, не имеющую к «Базису» никакого отношения, пожилую Ольгу Черкес, имеющую серьезные проблемы со здоровьем. Понятно, что из камеры СИЗО практически невозможно отстаивать законные интересы своей компании в арбитражах. Особенно когда следователь, ведущий уголовное дело, пытается влиять и на арбитражный процесс, направляя в суд письмо-предостережение, в котором указывает на наличие доказательств противоправных действий. Интересно тогда, почему он их не приводит, хотя бы в том же письме?
Возможно, причастны?
Не меньше вопросов вызывают и юридические основания для ареста и продления содержания под стражей подозреваемых — Владислава Глумова и Ольги Черкес в питерском СИЗО. Судами, по неизвестным причинам, была с самого начала проигнорирована ст. 108 УПК РФ: «Заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности».
Следователем уже трижды подавались в суд практически переписанные под копирку ходатайства о продлении срока содержания под стражей, и суды трижды, тоже «под копирку», удовлетворяли эти ходатайства.
Основные доводы содержания под стражей Черкес в устах следователя Чимириса звучат так: может скрыться от органов следствия и суда; может угрожать свидетелям по делу, так как она с ними знакома, ей известны их места жительства; находясь на свободе, может уничтожить доказательства, местонахождение которых в настоящее время неизвестно; в ходе следствия получена информация о ее возможной причастности к совершению ранее аналогичных преступлений.
Вся доказательная база строится на «может» и «возможно». Аргументы, действительно, непрошибаемые. Но есть в ходатайствах господина Чимириса и еще более «весомый» довод — «основным источником доходов Черкес О.К. является ее преступная деятельность, соответственно, не имея источников доходов, она продолжит заниматься преступной деятельностью». Аргументы адвокатов, что жила она в 2014—2015 годах на зарплату, получаемую в АО «Артромед», ООО «ЦМС РИЕЛТ», ООО ТД «Цветмет», подтвержденные соответствующими справками о доходах физического лица, судом в расчет не принимаются. Заметим, доходы существенно выше средней зарплаты по Самарской области, где живет Черкес. Эти заработки позволяют ей безбедно жить без «преступных доходов».
Мимо пленума
Захотелось мне вживую увидеть человека, подающего налоговую декларацию и оплачивающего налоги с тех доходов, которых, по мнению следствия, нет и не было. Я отправился в Санкт-Петербург, где 30 мая в Октябрьском районном суде проходило очередное — третье заседание по продлению срока содержания под стражей Глумова и Черкес. Оно же было вторым под председательством Ирины Керро (в декабре срок продлевала судья Маслова).
После моего появления в зале суда началась непонятная суета — двери закрыли изнутри на ключ. И открылись они только через два часа, после приезда человека, который, со слов присутствовавших адвокатов, является сотрудником ФСБ.
Когда, в начале заседания, следователь Чимирис практически слово в слово начал повторять свои предыдущие ходатайства и уже не в первый раз сказал о необходимости проведения металловедческой экспертизы, а судья Керро задала ему вопрос: «Вы прошлый раз уже говорили о проведении экспертизы, почему не назначили?», показалось, что в этот раз ходатайство следствия суд уже не удовлетворит. Тем более что 24 мая состоялся пленум Верховного суда РФ, на котором судья Сергей Зеленин, выступая с докладом о применении к подозреваемым и обвиняемым такой меры пресечения, как заключение под стражу, отметил, что несмотря на то, что ВС неоднократно настаивал на избирательном применении этой исключительной меры, на практике число арестов неуклонно растет. После его доклада пленум ВС резюмировал: «Оставление без проверки и оценки обоснованности представленных следствием сведений влечет отмену судебного решения о заключении лица под стражу».
Именно это решение пленума, видимо, давало надежду Черкес и Глумову.
Как проводилось изучение судом представленных следствием сведений, останется тайной — по ходатайству господина Чимириса суд принял постановление провести оставшуюся часть заседания в закрытом режиме. Меня и родственников задержанных попросили покинуть зал.
Через полтора часа судья Керро удалилась в совещательную комнату.
Адвокаты положительного решения не ожидали: «Судья не занималась изучением доказательств. Процесса как такового не было. Она поддерживает следствие, не принимая никаких наших аргументов». На вопрос: а как же разъяснения пленума ВС, ответ был простым: возможно, до районного суда их (разъяснения) еще не донесли.
Видимо, так и произошло. Судья Керро постановила: продлить срок содержания под стражей Ольге Черкес и Владиславу Глумову до 1 сентября 2016 года.
«У следствия нет никаких доказательств преступной деятельности Глумова и Черкес, — убежден адвокат Черкес Анатолий Тихомиров. — Чтобы довести это дело до суда, хоть в каком-то виде, следствию нужно года три. И в суде оно развалится. А все это содержание под стражей необходимо лишь для оказания давления на них — соглашайтесь на особый порядок, и без предъявления доказательств идем в суд».
«Новая газета» постарается в следующих публикациях найти ответы на вопросы:
— Почему до сих пор ни следователь, ни судьи, автоматически продлевающие сроки содержания в СИЗО, не приняли во внимание постановления Верховного и Конституционного судов, относящиеся к делу?
— Кому выгодно создание проблем в отрасли, которая, так или иначе, обеспечивала средствами к существованию тысячи человек в наше кризисное время?
— Кто является настоящим бенефициаром уголовного преследования Глумова и Черкес?