Арбитражный суд Москвы 16 ноября удовлетворил иск Сбербанка к российской нефтекомпании «Янгпур» («дочка» белорусской государственной «Белоруснефти») на 684 млн руб. Об этом говорится в резолютивной части решения, опубликованной в картотеке арбитражных дел (КАД). Разногласия у сторон возникли после резкого роста цен на эталонную марку нефти Brent и увеличения дисконта на российской сорт Urals в феврале 2022 г.
В 2022 г. выручка АО «НК «Янгпур» от продаж выросла на 35,5% к 2021 г. и составила чуть более 16 млрд руб., чистая прибыль упала с 1,9 млрд до 25,8 млн руб., следует из данных «СПАРК-Интерфакса». На сайте компании говорится, что она занимается добычей нефти, газа, газового конденсата, первичной переработкой нефти, поставкой углеводородов на внутренний рынок и за рубеж. У компании есть лицензии на два месторождения в России в Ямало-Ненецком АО.
«Янгпур» подал в суд на «Сбер» в апреле 2022 г., после чего в июне против нефтекомпании последовал ответный иск уже от кредитной организации.
Источник, знакомый с ходом судебного разбирательства, пояснил «Ведомостям», что стороны заключили в 2019–2021 гг. генеральное соглашение и семь сделок с производными финансовыми инструментами, в том числе в сентябре 2020 г. – расчетный товарный опцион на нефть. Одна из целей такого опциона – снижение рисков нефтекомпании, связанных с возможными колебаниями цен на нефть, поясняет собеседник «Ведомостей».
Согласно условиям опциона в случае падения цены на Brent ниже $17/барр. банк должен выплатить компании разницу между текущей ценой и установленной в опционе, умноженную на количество баррелей, указанное в сделке, рассказывает источник. Но в случае роста цены Brent выше $71/барр. «Янгпур» должен был выплачивать банку разницу между текущей и установленной ценой за счет доходов от продажи нефти.
Исковые требования появились у «Янгпура» после колебаний цен на мировом рынке нефти в марте 2022 г., поясняет собеседник «Ведомостей». Тогда котировки Brent превысили $71/барр., но Urals стала торговаться со значительным дисконтом к ней.
Эту информацию подтвердил адвокат, руководитель проектов ProLegals Максим Лухманов, представлявший в суде интересы «Сбера».
После начала СВО на Украине в феврале 2022 г. котировки Brent на бирже ICE перешли к стремительному росту и в начале марта приблизились к рекордным с июля 2008 г. $130/барр. Затем цена постепенно опустилась ниже $100/барр. Одновременно со скачком цен на Brent дисконт на Urals значительно увеличился: экспортерам пришлось предоставлять скидки. Традиционно дисконт на Urals к эталонной Brent составлял около $2/барр. После начала СВО, по данным Argus, он доходил до $35/барр.
В январе 2023 г., по данным Минфина России, Urals стоила вдвое меньше, чем в январе прошлого года, – $49,5/барр. В течение года цены Urals постепенно восстанавливались, в октябре они достигли $81,5/барр. (+15% к октябрю 2022 г.). При этом дисконт на Urals к Brent значительно сократился и в октябре составлял около $10/барр.
По данным ICE, 23 ноября 2023 г. баррель Brent торговался по $81,2.
Разница цен между Urals и Brent в 2022 г. привела к тому, что у «Янгпура» возник долг перед Сбербанком по опциону, отмечает источник. Компания отказалась его погасить, в результате чего сделка была досрочно прекращена, а компания должна была выплатить банку «ликвидационную сумму» (ее размер он не уточнил).
По словам Лухманова, представители банка в суде подчеркивали, что взаимные выплаты представляют собой сам предмет расчетного товарного опциона. Они, поясняет юрист, не являются убытками, а диапазон этих выплат охватывается предпринимательским риском, поскольку стороны не согласовали иное. Он отметил, что расчетный товарный опцион на нефть – это рисковая сделка, необходимым элементом которой и является непредсказуемость цен на базовый актив (нефть) в будущем. Кроме того, «Янгпур» является квалифицированным инвестором, а значит, компания не могла не осознавать суть и характер сделки, а также ее риски, в том числе последствия колебания цен, добавляет Лухманов.
Арбитражный суд отказал «Янгпуру» в удовлетворении иска к «Сберу» о признании сделки недействительной, говорится в решении суда. Одновременно суд удовлетворил встречный иск банка о взыскании с «Янгпура» 684,2 млн руб., из которых почти 493 млн руб. составил основной долг, 191,3 млн руб. – проценты за пользование чужими средствами и 200 000 руб. – госпошлина. Кроме того, компания должна будет дополнительно уплатить проценты за пользование чужими средствами по ставке 28% за период до фактической выплаты долга банку.
«Ведомости» направили запросы в крупнейшие российские банки и нефтяные компании о том, возникали ли у них подобные разбирательства после февраля 2022 г. В «Сбере», «Янгпуре» и «Белоруснефти» на момент публикации не ответили на запросы.
По словам управляющего партнера юридической компании Enterprise Legal Solutions Юрия Федюкина, практика судебных разбирательств между нефтекомпаниями и банками по инструментам хеджирования цен на нефть после февраля 2022 г. только формируется. Пока зарегистрированы единицы подобных дел, указывает он. В качестве примера юрист приводит похожее судебное разбирательство между Сбербанком и компаниями «СМП-Нефтегаз» и «Трансойл» (обе входят в холдинг СМП из Татарстана, основанный бывшим депутатом Госдумы Фоатом Комаровым. – «Ведомости»).
По словам юриста, эти компании также заключили ряд опционов на нефть марки Brent в 2021 и 2022 гг., но после февраля 2022 г. и резкого роста спреда между Urals и Brent у компаний возникли долги по сделкам. В результате суд принял решение в пользу банка о взыскании 1,4 млрд руб. с «СМП-Нефтегаза» и «Трансойла». Сейчас по обоим делам, по словам партнера коллегии адвокатов «Смоленка, 33» Елены Менде, рассматриваются кассационные жалобы. Решение первой инстанции по иску было вынесено в мае 2023 г., следует из КАД.
Федюкин предполагает, что в дальнейшем решения суда по аналогичным спорам «будут предсказуемы». Санкции в этих спорах суды, судя по всему, не считают форс-мажором, добавляет председатель московской коллегии адвокатов «Делоер» Роланд Зантарая. Федюкин, в свою очередь, отмечает, что сложившаяся в 2022 г. ситуация на нефтяном рынке «является исключительной». «Ни до, ни после подобных стрессовых сценариев не возникало, и предположу, что сейчас этот фактор риска уже учитывается [в контрактах]», – добавляет юрист.