В Воронежской области продолжает развиваться, пожалуй, самый массовый социальный протест в современной России. Уральская горно-металлургическая компания хочет разрабатывать расположенные здесь месторождения никеля. Местные жители же боятся, что металлурги превратят Черноземье в пустыню. Здесь перемешалось все: безоговорочно надеющихся на поддержку Владимира Путина активистов именуют «экстремистами». В протест оказалось замешано скандальное управление экономической безопасности и противодействия коррупции МВД. Даже украинские события на него повлияли. Надежды на безболезненное прекращение конфликта нет: нужно как-то убедить больше 90 процентов местного населения, что горно-обогатительный комбинат в считанных километрах от их домов - это хорошо. Ну, или президент заступится.
Юго-восток Воронежской области, мы сворачиваем с дороги, ведущей из райцентра Новохоперск к селу Елань-Колено, и едем по грунтовке вдоль поля. Через несколько сотен метров начинается забор, оплетенный колючей проволокой. Здесь, на территории около 500 гектаров, Уральская горно-металлургическая компания (УГМК) ведет геолого-разведочные работы. В перспективе компания планирует построить тут горно-обогатительный комбинат и добывать никель с Еланского и Елкинского месторождений. Места тут аграрные, природа красивая, река Хопер совсем рядом. Поэтому против добычи никеля выступает подавляющее большинство жителей расположенных в радиусе 50-70 километров населенных пунктов. С 2012 года тут продолжается, пожалуй, самое мощное протестное движение в России. Оно пережило даже «белоленточные» выступления в Москве и других городах и исчезать никуда не собирается. В группе «Против добычи никеля в Черноземье» в соцсети «Одноклассники» состоит почти 70 тысяч человек. Это при том, что в Новохоперске живет около восьми тысяч человек, в Борисоглебске немногим больше 60 тысяч, в волгоградском Урюпинске по соседству - 40 тысяч. По данным Института социологии РАН, против добычи никеля выступало 98 процентов населения местных райцентров, сел и деревень.
На двух месторождениях стоят семь небольших буровых установок. Мы подъезжаем к воротам, за ними видны какие-то хозяйственные постройки. Охранники на въезде тут же начинают снимать нас на видео, сначала из окна своего вагончика, а потом уже не таясь выходят на улицу.
«Кто распорядился повесить на вашу кибитку казачий флаг?» - спрашивает охранников один из лидеров этого движения, предприниматель Валерий Давыдов. За забором на каком-то домике действительно висит сине-желто-красный флаг всевеликого Донского войска. Казаки, надо сказать, в этих местах поавторитетнее властей будут. «Старший», - неохотно отвечает охранник. «Старший чего?» - продолжает распаляться Давыдов. «Казачества», - пожимает плечами охранник. «Чего вы сказали?! - окончательно выходит из себя Давыдов. - Вы никакого отношения к казачеству не имеете! Донское казачество на большой круге всевеликого войска приняло решение о том, что проект по добыче никеля губителен для природы». И чтоб уж совсем задеть щербатого охранника, добавляет: «Когда свои тридцать серебренников получите, не забудьте зубы вставить, а то выглядите совсем уж непрезентабельно».
Охранники только плечами пожимают и скрываются в вагончике. Словесные перепалки - далеко не самое серьезное, что тут может произойти. К примеру, на Пасху один из разговевшихся противников добычи никеля протаранил эти ворота на своем автомобиле; вмятины на них и сейчас бросаются в глаза. Активиста пытались блокировать, но он только выматерился, протаранил ворота в обратном направлении и уехал.
Давыдов говорит, что он - потомственный казак. Родился в Урюпинске, потом уехал в Ленинград, занимался легкой атлетикой, работал в университете, а после распада СССР ушел в предпринимательство. Последние же три года он в Урюпинске проводит больше времени, чем в Питере. Помогает издавать газеты, организует митинги, ведет переговоры с представителями власти.
Эти переговоры в пересказе Давыдова вполне изящно иллюстрируют роль и влияние политических партий на жизнь в России. Он поговорил с лидером ЛДПР Владимиром Жириновским, тот очень проникся протестными настроениями и сказал, что поручит курировать тему добычи никеля депутату Госдумы Максиму Шингаркину из парламентского комитета по природным ресурсам. Противники добычи когда узнали об этом, ахнули от возмущения, потому что Шингаркин незадолго до этого чуть ли не в эфире «Первого канала» поименовал их «экстремистами». В итоге агитационный поезд ЛДПР в Новохоперске был освистан пришедшей к вокзалу половиной города. Зампред ЦК КПРФ Владимир Кашин зажигательно выступил на митинге в Борисоглебске, а потом он и его помощники перестали отвечать на звонки и письма. Совсем недавно Давыдов рассказал о проблеме лидеру «Справедливой России» Сергею Миронову, теперь надеется на поддержку от этой партии, только та пока молчит. «Единая Россия» с 2012 года на строительство горно-обогатительного комбината не отреагировала ни разу.
В любом случае, в сентябре 2014 года и в Воронежской и в Волгоградской областях будут выборы губернаторов, так что политики еще много раз приедут сюда и скажут правильные слова. На следующий день после осмотра месторождений Давыдов планирует рассказать о никелевой проблематике и.о. губернатора Волгоградской области Андрею Бочарову - он с предвыборным визитом будет в Урюпинске.
***
Структура антиникелевого протеста, пожалуй, неповторима. Он не направлен против власти: Владимир Путин
здесь пользуется огромной поддержкой, его действия по отношению к Крыму и на Украине одобряются безусловно. Некоторые казаки и просто сочувствующие даже бывали в Донецкой и Луганской областях, где поддерживали самопровозглашенные народные республики (правда, сочувствующие предпочитают не распространяться об этих поездках в беседе с журналистом). На Путина здесь чувствуют только легкую пока еще обиду. Фразу «На Украине он какой молодец, а для своих дерьмо какое-то мутит» я с небольшими интерпретациями слышал раз пять за день от самых разных людей. Против никеля выступают казаки, представители малого бизнеса, фермеры, пенсионеры и просто обычные жители райцентров, которые считают 20 тысяч рублей отличной зарплатой.
При этом протест никогда не был единым и неделимым. У него нет лидера как такового, есть лишь люди, пользующиеся авторитетом у земляков. В Борисоглебске - это одни активисты, в Новохоперске другие, в Урюпинске третьи. Иногда они договариваются о совместных действиях, иногда ревнуют и конфликтуют. Иногда заподазривают, что те или иные деятели «продались УГМК» (иногда эти подозрения имеют под собой основания). Ссорятся за право быть модераторами в той самой группе в «Одноклассниках». Ругаясь из-за того «пока мы в бороне, вы в стороне», бросаются подозрениями: «Поклянись на иконе, что протестное движение не сливала!». И, разумеется, все они местные - этот протест не управляется ни из Москвы, ни с Запада (в чем активистов часто, но не очень доказательно пытаются обвинять власти). Разве только Давыдов давно уехал в Петербург, да еще координатор движения «В защиту Хопра», активист и поэт Константин Рубахин жил в Воронеже, Москве, в Праге и Белграде. Но у него отец родом из деревни Алферовка рядом с месторождениями. За чужаков их тут не считают.
Протест оформился в 2012 году, после того, как принадлежащий УГМК «Медногорский медно-серный комбинат» выиграл конкурс на освоение месторождений у «Норильского никеля». Во второй половине 2012 года и в первой половине 2013-го в райцентрах, а также прямо в поле, где планируется построить комбинат, митинговало до десяти тысяч человек. Митинги пытались не согласовывать, переносили их с центральных площадей на заросшие бурьяном футбольные поля на окраине. Но они все равно собирали столько людей, сколько тут в последний раз собиралось еще при советской власти на Первомай.
Далеко не все акции носили мирный характер. В феврале 2013 года казаки сорвали начало геологоразведочных работ, побив, в том числе нагайками, руководителей предприятия «Воронежгеология» братьев Копейкиных. В мае, в ходе драки с сотрудниками частного охранного предприятия был избит казачий атаман Игорь Житенев. Он лежал в больнице с сотрясением мозга и сломанными ребрами. 22 июня 2013 года митинг в поле чуть не закончился настоящим боем. Обозленные противники добычи никеля переворачивали строительные вагончики и жгли буровые установки (два человека получили условные сроки по «болотной» 318-й статье УК РФ - насилие по отношению к представителю власти; еще один человек был обвинен в поджоге). Ущерб УГМК составил 60 миллионов рублей.
Разумеется, протест находится в постоянной разработке правоохранительных органов, им занимаются в ФСБ и в МВД. Разумеется, на противоречиях между лидерами играют представители УГМК. Это и привело осенью прошлого года к громкому скандалу, который не утихает до сих пор. И в котором даже спустя восемь месяцев после его начала полно сюрпризов.
***
С жившим в Борисоглебске предпринимателем Михаилом Безменским мы познакомились в феврале прошлого года. Он возил меня по своему родному райцентру Поворино и рассказывал о забавных коррупционных нравах местных чиновников. Например, один из них якобы ухитрился приобрести в собственность здание районной администрации и сдавал его в аренду подчиненным ему структурам - от отделения ЗАГСа до ячейки "Единой России". В ноябре 2013 года Безменский сам стал участником коррупционного скандала, который едва не свел на нет все протестное движение.
27 ноября он был задержан при получении 15 миллионов рублей от замдиректора УГМК по безопасности Юрия Немчинова. За неделю до этого Безменский познакомил Немчинова с атаманом Житеневым. Ему Немчинов также всучил более миллиона рублей. В итоге атаман и предприниматель были задержаны, обвинены в вымогательстве, перевезены в Москву и впоследствии арестованы Тверским судом столицы.
И все в этот же день доставленный в столицу Безменский позвонил Константину Рубахину и настоятельно попросил встретиться с ним. Встреча, которая могла закончиться для эколога очень плохо, не состоялась лишь потому, что каждый из собеседников настаивал на собственном месте встречи. В итоге Рубахину сначала позвонили из Воронежа и сообщили, что говоривший с ним Безменский задержан, как и Житенев. А потом ему позвонила консьержка из подъезда его дома и сказала, что его очень ждут сразу восемь полицейских. Не заходя домой Рубахин скрылся и до сих пор не афиширует свое местоположение, несмотря на то, что в деле о вымогательстве он фигурирует максимум как свидетель.
Разумеется, задержание Безменского и Житенева прошло по криминальной хронике всех федеральных телеканалов, и протестное движение было скомпрометировано по максимуму. Оно ослабело и стало более разрозненным. Устанавливать буровые вышки в начале 2014-го года не мешал уже никто. А активисты еще больше рассорились между собой. Безменского никто из них не оправдывает. Тот же Рубахин сказал (мы общались через социальные сети): «Миша сам признавал, что может не устоять перед деньгами». Незадолго до ареста он отдалился от движения и приобрел автомобиль Audi, что по местным меркам - запредельная роскошь.
К Житеневу в народе отношение более сочувственное. Местные считают, что сильно сдавшего после полученных травм атамана Немчинов попросту напоил до потери контроля над собой, а потом вручил ему пакет с деньгами. «Я читала расшифровку аудиозаписи их разговора. Игорю говорят: ну давай, бери деньги, а он в ответ: сейчас я расскажу, как я в десанте служил. И дальше в расшифровке ремарка: «идет отвлеченный разговор продолжительностью час и сорок минут». Ну какой из него вымогатель!» - говорит мне главная противница добычи никеля из Новохоперска Нелли Рудченко. А борисоглебская активистка, предприниматель Светлана Кузнецова говорит иначе: «Если бы я себя запятнала, то не просила бы меня защищать, а наоборот сказала бы еще дальше меня оттолкнуть. Потому что опозорила».
Дело Безменского и Житенева было бы рядовым по столичным меркам. Однако в распоряжении Znak.com оказалось 16-страничное письмо Безменского из московского СИЗО «Водник». В нем предприниматель не только не признает свою вину, но говорит о том, что на него оказывалось давление сотрудниками Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции (ГУЭБ и ПК). Того самого управления, начальник которого Денис Сугробов и его заместитель Борис Колесников недавно были арестованы по обвинению в провокациях на дачу взятки. Вместе с ними было задержано и больше десятка оперативных сотрудников. Безменский говорит, что тоже был спровоцирован.
А активисты добавляют, что полицейские и УГМК работали в тесной связке. Дело в том, что жена находящегося в СИЗО генерала в отставке Сугробова Яна Тихонова возглавляет компанию Glencore International AG, которая уже много лет является трейдером меди, производимой УГМК.
Протесты «провоцировались самими сотрудниками УГМК. Дело в том, что борьба с населением была очень выгодным делом, т.к. на это выделялся хороший бюджет (подкупактивистов, строительство заграждений, взятки чиновникам и т.п.), и высшее руководство компании умышленно вводилось в заблуждение», - утверждает Безменский. Он подтвердил, что Житенев взял деньги в состоянии сильного алкогольного опьянения и что даже после их передачи говорил, что раздаст их казакам, а себе оставит только компенсацию за полученные ранее травмы. Рассказывая о себе, Безменский подчеркнул, что не вымогал средства, а брал их за организацию встреч подобной той, что была с Житеневым. При этом не он являлся инициатором. И якобы Немчинов хотел через него передать 50-70 миллионов рублей Константину Рубахину. После чего последний был бы гарантированно задержан.
«Меня повели в один из кабинетов, сказали, что сейчас буду говорить с главным, которого зовут Борис Борисович (тогда я не знал, что это генерал Колесников). Меня завели в кабинет, за столом сидел молодой мужчина в очень дорогом костюме. В помещении еще было несколько человек, - описывает Безменский свою встречу с высокопоставленным силовиком. - Б.Б. сказал, что я должен участвовать в «оперативном эксперименте». Я должен был позвонить К.Рубахину и договориться с ним о встрече. Я объяснил, что с Рубахиным не общался около 6-7 месяцев, но никого это не волновало. Б.Б. спросил: «Как ты думаешь если Рубахину предложить хорошую сумму денег, он возьмет?». Я ответил, что вряд ли, да и за что? «Скажешь, что тебе УГМК дала много денег и ты хочешь поделиться», я ответил вряд ли он возьмет что-то от УГМК. Потом Б.Б. попросил сходить за деньгами кого-то из сотрудников. В кабинет принесли сумку, в ней было 7 млн евро, купюры по 500 евро, сумка была коричневого цвета, кожаная. Б.Б. сказал: «В крайнем случае поставишь сумку рядом с ним, а мы все сделаем как нужно». Я позвонил Рубахину, сказал, что я с женой в Москве, что мы приехали за покупками - в общем сказал, как научили оперативники».
Безменский рассказал, что после ареста Колесникова и Сугробова следователь по его делу выглядел очень озабоченным. Однажды вывел его из кабинета, где шел допрос, в туалет. «Давай тебе 159-ю (мошенничество - Znak.com) сделаем, может, и условно получишь», - якобы сказал следователь подозреваемому.
«Просто настал период, когда Михаил перестал бояться, - сказал мне его адвокат Руслан Чанидзе. - Он подвергался угрозам и гонениям, а сейчас появилась надежда. Я как юрист его вины не вижу, его спровоцировали. Состава по вымогательству тут нет». Чанидзе уже передал в ФСБ и Следственный комитет РФ заявление с просьбой проверить факты из письма. В качестве ответной меры, по его данным, Безменского перевели в камеру с худшими условиями содержания.
***
С Нелли Рудченко мы встречаемся в новохоперском кафе, соседние с нами столики сдвинуты, там идут поминки, пару раз их участники встали и спели молитвы. После поминок к нам подходит пожилая женщина и спрашивает, как дела на никелевых месторождениях. Рудченко говорит, что в Урюпинск приезжал Сергей Миронов, обещал заняться. «Ох, наконец-то президент справляться стал, - улыбается в ответ женщина, даже и не ассоциируя Миронова как самостоятельную политическую фигуру. - Может, наконец-то и нами займется».
«Я тут информцентром работаю», - объясняет мне Рудченко. В последние несколько месяцев протест против строительства комбината несколько спал. Сказались и уголовное дело, да и украинские события. На последнем митинге в марте, вспоминает Рудченко, кто-то с трибуны недоброжелательно отозвался о Путине, и десятки людей тут же развернулись и ушли негодуя. Активисты пытаются воздействовать на областные власти через областной совет по проблеме никелевых разработок - это что-то вроде общественной координационной площадки. Но их туда или не пускают, заменяя лояльными экологами. Или же прорваться все-таки удается, и тогда со своих мест встают и уходят чиновники и представители УГМК, срывая кворум. Воронежскую обладминистрацию люди пикетируют чуть ли не ежедневно с октября прошлого года. На одном из видео в «Одноклассниках» и.о. губернатора Алексей Гордеев замечает пикетчиков и демонстративно поворачивается к ним спиной.
«Митинги уже потеряли свое значение, - понимает Рудченко. - Все, что мы хотели донести до людей, мы уже донесли. Нужны новые формы не протеста даже, а доказательства того, что мы правы». Активистка говорит, что они с товарищами хотят сделать «вечер в защиту чернозема», ученых пригласить, ветеранов-аграриев и чтоб обязательно концерт казачьего ансамбля. Думают развивать экотуризм - самим приглашать людей из других регионов, показывать природу и локальные достопримечательности. Собрали уже порядка 80 тысяч подписей под обращением с просьбой не добывать никель. Наконец, пытаются провести местный или областной референдум, но при нынешнем законодательстве это практически невозможно. «Горячие головы, случается, зовут дороги перекрывать, но мы таким не занимаемся, - настаивает Рудченко. - У нас и без украинских событий по две-три административки у каждого. Закроют ведь».
УГМК со своей стороны пытается показать, что в разработке месторождений ничего страшного нет, открыли офис в Новохоперске, детскую футбольную команду финансируют. Но информационную войну компания проигрывает, а просветительскую работу, фактически, заваливает. Об этом можно судить хотя бы о слухах, которые тут разлетаются в считанные часы. Говорят, что добывать в Новохоперском районе будут вовсе не никель, а уран (его месторождение в Воронежской области тоже есть, но в соседнем районе). Якобы видели ночью грузовики с казахскими номерами и значками «Осторожно, радиация». И вода из колодцев вроде как уходит, а качество ее ухудшается. Наконец, якобы запасы никеля здесь могут быть сильно преувеличены, и УГМК сама откажется от этого проекта - месторождение разведано в советские времена, и приписки тогда были обычным делом.
Опровергать все эти слухи и, тем более, не допускать появления новых, такое ощущение, что некому. На специально созданном УГМК сайте «Воронежский никель» говорится лишь о том, что к 2016 году «планируется завершить разведку месторождений, после чего будет принято окончательное решение о целесообразности их разработки». А в 2022 году «при подтверждении целесообразности разработки месторождений» может быть добыта первая руда.
В УГМК на вопросы Znak.com отвечать отказались. Из пресс-релиза, выпущенного после митинга, переросшего в уничтожение имущества компании, можно сделать вывод о том, что за протестами, по мнению медной компании, все же кто-то стоит. «В толпе выделялись молодые люди спортивного телосложения, одетые в белые бейсболки, у некоторых лица были закрыты белыми платками, а за спиной имелись рюкзаки, наполненные бутылками с зажигательной смесью. Именно эти люди управляли толпой, первыми осуществляли активные противоправные действия по уничтожению имущества», - говорилось, в частности, в этом тексте.
В целом же там сказано, что в своей деятельности УГМК «стратегически ориентируется на развитие национальной экономики, создание на территории России современных, экологически безопасных производств, не только обеспечивающих рабочие места, достойную заработную плату и налоговые поступления, но и социально-экономическое развитие территорий, на которых они расположены». Что компания «не только в полном объеме выполняет все требования действующего законодательства в сфере охраны окружающей среды, но и принципиально ориентируется на использование наиболее современных и передовых технологий, гарантирующих высокую безопасность производства, в том числе и экологическую». Наконец, «в Воронежской области УГМК в полном объеме выполняет все требования законодательства, что было официально подтверждено прокуратурой Воронежской области и региональным управлением Росприроднадзора. Компанией проводится политика открытости для СМИ, населения и общественных организаций».
Активисты готовят очередной антиникелевый митинг на 22 июня. Мы приехали в Борисоглебск, там урюпинский активист Давыдов и борисоглебская активистка Кузнецова спорят, поднимать ли митинге тему защиты Игоря Житенева (о Безменском даже и речи не заходит). До компромисса сторонам далеко.
«Разговоры о едином движении - это, конечно, утопия, - пишет мне Рубахин. - Его при такой географии и полном спектре вовлеченных социальных слоев быть не может. Очень хорошо, когда есть общие коммуникационные площадки и подобие коалиции. Это необходимо постоянно поддерживать. А одно движение, один лидер - все это легче разрушить, направить в ложную сторону, выхолостить. Ну, типа, «Единая Россия» такая». Активист предполагает, что добыча никеля все же не начнется, и протест победит. Не исключено, что силой: «Думаю, что за год справимся мы. Надеюсь, что к зиме. Но, может случится, и раньше - стихийно люди уже сами решат, как год назад 22 июня».
«Вот вызовет Путин губернатора Гордеева и скажет ему: ты, подлец, чего людей гнобишь? Вот так наша ситуация и разрулится», - мечтает Кузнецова.