Крупнейшим производителем комбайнов в России вот уже который год остается ростовский завод «Ростсельмаш». Причем подмять под себя рынок сельхозтехники ему удалось во многом благодаря мощной государственной поддержке. Пошло ли это на пользу отечественным аграриям – вопрос спорный. А вот владельцам завода – определенно да.
По обеспеченности сельскохозяйственной техникой наша страна сильно отстает не только от США и европейских стран, но даже от Белоруссии и Казахстана. В связи с этим государство на протяжении последних лет активно поддерживает завод «Ростсельмаш». Тем более что его владельцы продолжают жаловаться – мол, если не поможете, производство загнется! Однако свои средства вкладывать в производство они при этом не сильно спешат. Только в прошлом году трое главных акционеров завода – Константин Бабкин, Дмитрий Удрас и Юрий Рязанов получили в виде дивидендов 2,2 млрд рублей и готовились разделить еще полмиллиарда в начале этого года. Однако возник скандал, и от последней транзакции пришлось отказаться. Впрочем, желание делать бизнес за счет лоббирования своих интересов в госструктурах владельцы предприятия, похоже, не потеряли.
Купили по дешевке
«Ростсельмаш» выпускает сельскохозяйственную технику с 1929 года. Пройдя через войны и кризисы, в середине 90-х завод медленно умирал. Тут-то на горизонте и появилась троица молодых бизнесменов, уже поднаторевших к тому времени в реалиях лихих 90-х, – Константин Бабкин, Дмитрий Удрас и Юрий Рязанов. Они понимали: время, когда основные деньги делались на перепродаже импорта, заканчивается, надо вкладываться в реальное производство. Приятелей заинтересовал «Ростсельмаш», который к тому времени успешно разворовывался – комбайны с огромной скидкой поставлялись мутным посредникам, которые реализовывали их по рыночной цене, а завод получал копейки. В 1999 году компания «Новое содружество» (принадлежавшая Бабкину, Удрасу и Рязанову) начала скупать акции «Ростсельмаша». Сколько они заплатили за предприятие, крупнее которого в миллионном городе тогда не было, до сих пор неизвестно. Однако, как тогда оценивал ситуацию «КоммерсантЪ», на покупку блокирующего пакета акций крупнейшего в стране производителя сельхозтехники было потрачено всего 1–1,5 млн долларов США. По сути, это была стоимость десятка-полутора выпускаемых заводом комбайнов.
Будем справедливы – смена собственников вдохнула в предприятие новую жизнь. Троица бизнесменов была настроена на то, чтобы зарабатывать на своем имуществе, а для этого готова была вкладываться и в кадры, и в модернизацию предприятия.
Однако главным козырем все-таки явился лоббистский потенциал московских бизнесменов. Своеобразным «фронтменом» троицы выступал и выступает Константин Бабкин. Он охотно раздает интервью, пишет статьи и книги и даже ведет собственный блог. В числе его регалий – пост председателя совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики, а также сопредседателя Московского экономического форума. Идеология, которой придерживается Константин Бабкин и которую он неустанно продвигает на любых уровнях, проста: государство всеми мерами должно поддерживать отечественного производителя. Так, по словам директора Института стратегического анализа ФБК Игоря Николаева, «именно Бабкин в конце 2011 года добился, что Россия ввела специальную пошлину на ввоз импортной сельхозтехники». Само по себе это и неплохо бы – однако к словам о «поддержке отечественного производителя» следовало бы, по аналогии с известным анекдотом, добавлять «и мы даже знаем этого производителя».
Таким образом, очень похоже, что все усилия владельцев «Ростсельмаша», если убрать словесную шелуху, уже второе десятилетие, оказывается, были направлены на то, чтобы с помощью финансовой подпитки от государства закрепить за собой доминирующее, а в идеале и монопольное, место на российском рынке.
Результат предсказуем
Для достижения этой цели хозяева ростовского завода проявляют чудеса изобретательности.
«Бабкин и еще одна структура, которая поглотила Тракторные заводы России, в паре получили от Министерства промышленности поддержку общей сложностью почти на 500 млн рублей на разработку нового комбайна и нового трактора. Из них 300 млн – на комбайн «Ростсельмашу», который выдается за новый. На самом деле этот комбайн был разработан еще генеральным конструктором «Ростсельмаша» Иваном Киреевичем Мещеряковым. Архивы Мещерякова, которые были наработаны в 80-е годы, выдаются теперь за собственные разработки», – рассказывал «Новой газете» в 2009 году предшественник Константина Бабкина на посту руководителя Союза производителей сельскохозяйственной техники и оборудования для АПК Аркадий Ошеров.
Однако по-настоящему масштабную поддержку завод начал получать после того, как бизнесмены непосредственно пошли во власть. Сам Бабкин одно время даже рассматривался как кандидат на различные министерские посты, но, как говорится, не сложилось. Зато Евгений Корчевой, начинавший некогда в пресс-службе «Ростсельмаша», дорос до директора в «Росагромаше» и к 2016 году сумел занять должность директора департамента сельскохозяйственного, пищевого и строительно-дорожного машиностроения в Минпромторге РФ. Другими словами, принимать решения о выделении денег «Ростсельмашу» стал выходец из «Ростсельмаша».
Результат оказался предсказуемым
«Наиболее существенным фактором, оказывающим неблагоприятное влияние на конкурентоспособность российских предприятий, является то, что значительная часть финансирования из региональных бюджетов на приобретение сельхозтехники направляется на закупку зарубежной продукции», – заявил Корчевой на одном из агротехнических форумов. В итоге начала действовать программа по предоставлению субсидии из федерального бюджета на поддержку отечественной техники.
В 2019 году на долю «Ростсельмаша» пришлось 45,2% субсидий. В результате к настоящему моменту «Ростсельмаш» производит до 80% всех российских зерноуборочных комбайнов. С учетом ограничения поставок импортной техники это фактически позволяет ему диктовать цены на рынке
Предприятия получали деньги и делали скидку покупателям. Фокус был в том, что, как писал тот же «КоммерсантЪ», размер субсидий в рамках программы тесно привязали к… численности сотрудников предприятия. В результате 78% средств, выделенных в 2018 году, получили именно многолюдный «Ростсельмаш» и Петербургский тракторный завод. А в мае 2019 года «Газета.Ru» опубликовала письмо с жалобой семи членов «Росспецмаша», которые прямо обвинили руководство этого объединения в том, что все лоббистские усилия ассоциации «осуществляются преимущественно в интересах группы компаний «Ростсельмаш». Ирония в том, что адресовали они эту жалобу непосредственно руководителю ассоциации Константину Бабкину.
Всего, по информации издания Daily Storm, за последние семь лет «Ростсельмаш» получил от государства более 33 млрд рублей. Рекорд был поставлен в 2017 году, когда завод получил 10 млрд рублей.
В 2019 году сумма составила около 6 миллиардов. И так бы деньги и текли дальше в тишине, но произошел скандал. «Когда «Ростсельмаш» вывел на дивиденды 2 млрд
700 млн, мы не могли с этим согласиться, потому что они требуют из бюджета под 10 млрд госпомощи», – развел руками спикер Госдумы Вячеслав Володин. После публичного окрика акционеры притормозили, и последнюю часть дивидендов, в размере около полумиллиарда, решили не делить, а оставить на развитие предприятия.
Комбайнов не хватает
Но, возможно, так и надо действовать? В конце концов, в результате лоббистских усилий Бабкина и его компаньонов завод работает и в целом неплохо себя чувствует. Беда в том, что если вы усиленно кормите слона, то есть шанс, что он вытопчет всех своих соседей по вольеру. По данным Минсельхоза, в 2019 году на долю «Ростсельмаша» пришлось 45,2% субсидий, на Петербургский тракторный завод – 15,8%, а на Claas (локализованное в РФ немецкое производство) – 10%. В результате, по данным исследования ВШЭ, к настоящему моменту «Ростсельмаш» производит до 80% всех российских зерноуборочных комбайнов. С учетом ограничения поставок импортной техники это фактически позволяет ему диктовать цены на рынке. В результате давняя проблема российских аграриев – нехватка техники – не решается. «Российская газета» напоминает, что если в 1985 году в СССР на каждую тысячу гектаров пашни приходилось в среднем 7,5 единицы такой техники, то в 2007-м – 3,4, а по итогам 2018-го цифра составила 2,36. Для сравнения: по данным журнала «Эксперт», в Германии на каждой тысяче гектаров работает 11,5 комбайна, в США – 17,9, в Белоруссии – 9,3. При этом еще и возраст техники превышает все установленные нормативы – аграрии «выжимают» из машины все возможное, так как просто не могут позволить себе приобрести новые. Тот ли это результат, на который рассчитывало государство, перекрывая доступ импортной техники и поддерживая отечественного производителя, который, кстати, как выясняется, почти половину этой поддержки готов пустить на свои личные нужды и проекты?