Очередной российский олигарх отличился, вложив деньги в зарубежный привлекательный актив. Надо ли гордиться этим – мол, знай наших? Особенно на фоне причитаний российских властей и бизнеса о том, что экономика в самой России страдает от недоинвестирования…
Доля инвестиций в ВВП России – ниже 20%. Для развития нужно хотя бы 25–26% (для сравнения: в Китае этот показатель около 40%). Пока эта задача видится трудновыполнимой: доступа бизнеса к дешевым кредитам нет, инвестиционный климат оставляет желать лучшего, несмотря на продвижение страны вверх во всяких рейтингах типа Doing Business. Вся надежда на государство и его бюджет как главный источник инвестиций. И вот приходит новость: инвестиционный фонд совладельца «Альфа-Групп» Михаила Фридмана LetterOne Retail (входит в холдинг LetterOne) покупает британскую продуктовую сеть Holland & Barrett за 2,3 млрд долларов. Это одна из крупнейших торговых сетей в Европе: 1150 торговых точек в Великобритании плюс магазины в Китае, Индии, Нидерландах и ОАЭ. Специализируется она на продуктах здорового питания.
Приобретение станет еще одной жемчужиной в короне российского олигарха, который уже стоит около 14,4 млрд долларов, владея активами в банковской и нефтяной сферах, рознице и телекоммуникациях. Его главным нефтяным активом до 2013 года была доля в компании «TНK-BP», которая была продана на пике цены как раз за 14 млрд долларов государственной «Роснефти», вся сделка оценивалась в 28 млрд долларов. Удачная продажа была отмечена паломничеством в компании других миллиардеров-евреев в Израиль с караваном верблюдов. И хотя тогда Фридман говорил, что «не понимает нефтяной рынок», в прошлом году LetterOne снова приобрел топливный актив – немецкую нефтегазовую компанию RWEDea за 5 млрд долларов. Также одно из последних приобретений инвестфонда Фридмана – доля в американской компании услуг такси Uber (она обошлась в 200 млн долларов).
Кстати, после продажи «TНK-BP» «Роснефти» российский президент выражал надежду, чтобы «Альфа-Групп» и ее партнеры вкладывали полученные от сделки средства в России. На что Фридман, чьи капиталы в большом объеме действительно присутствуют и в России, в интервью газете Financial Times заметил, что он «привержен российскому рынку», однако оговорился: «Российская экономика находится не в лучшей форме (интервью давалось уже после вступления в действие западных санкций и падения нефтяных цен. – Ред.), к тому же было бы неправильно класть все яйца в одну корзину». Вот про яйца и корзину – это в точку.
Разве они наши?
Основной мотив поведения российских олигархов именно таков. Они считают, и не без оснований, что инвестиции в России рискованны, а права собственников недостаточно защищены. Фридман никогда не критикует российские власти. В том же интервью Financial Times он выражается осторожно, отвечая на вопрос, почему он не расширяет инвестиции в России: «Нужно реформировать российскую экономику, сделав ее более открытой для инвестиций, для конкуренции, нужно проводить приватизацию, уменьшить долю государства в экономике». В то же время продажа «TНK-BP» способствовала еще большему увеличению как раз государственной доли в нефтегазовой сфере. Интересно, что думают сейчас тот же Фридман и его партнеры по «TНK-BP», от которой они очень вовремя избавились с выгодой для себя, наблюдая уже который год битву вокруг другого нефтяного актива – «Башнефти» – между АФК «Система» и той же «Роснефтью»?
Кстати, называть Фридмана российским олигархом можно с определенной долей условности: похоже, что в России он проводит 40% своего времени (данные по прошлому году), то есть менее 183 дней в году, что позволяет ему не быть налоговым резидентом страны. Став, по-видимому, тем самым одним, но далеко не единственным олицетворением, по сути, неудачи кампании «деофшоризации» российского бизнеса, объявленной российскими властями в 2015 году. По ее итогам лишь 20% российских бизнесменов вернули деньги в Россию, 40% бенефициаров контролируемых иностранных компаний отказались от статуса российского налогового резидента, 9% перевели активы на родственников-нерезидентов, 24% передали активы в траст в пользу супруга или детей, а 7% вообще ничего делать не стали (данные адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры»). И сегодня, по разным оценкам, в офшорах зарегистрировано почти три сотни системообразующих российских предприятий. Да что инфраструктура! Скандально закрытая лично Путиным свалка в Балашихе управлялась фирмой с Сейшельских островов.
А вот Роман Абрамович, напротив, чувствует себя более уверенно, чем Фридман. Настолько, чтобы (по состоянию на прошлый год) оставаться налоговым резидентом России. Хотя основной его инвестиционный актив, компания Millhouse Capital UK Ltd, зарегистрирована в Великобритании. И вообще крупнейшие активы Абрамовича юридически находятся за пределами России. Продолжая в ней работать. Например, 31,03% металлургической компании Evraz, принадлежащие ему через кипрский офшор Lanebrook совместно с Александром Фроловым и Александром Абрамовым. Зато свою долю в «Первом канале» Абрамович из офшоров вывел, как то предписывает новый закон, запрещающий иностранцам владеть более 20% в российских медиа.
Уралвагонзавод полюбил Латвию
Зарубежные инвестиционные структуры есть у всех российских олигархов и просто крупных бизнесменов. Это, как правило, не очень прозрачные фонды прямого инвестирования и холдинговые инвестиционные компании. Наибольшую известность получили конгломерат «Ренова» Виктора Вексельберга и «Базовый элемент» Олега Дерипаски, который, хотя и утерял полный контроль над алюминиевым гигантом «РУСАЛ», владеет большими пакетами акций во многих зарубежных проектах. По такому же принципу работает S-Group
Алексея Мордашова, владельца «Северстали». На фоне постоянных причитаний о недостаточном уровне инвестиций в российскую экономику еще до начала кризиса вокруг Украины и западных санкций Россия уверенно вошла в двадцатку стран-лидеров по размерам экспортированных прямых инвестиций.
К концу 2013-го из страны было выведено в инвестиционных целях почти 480 млрд долларов (15-е место в мире). Затем объемы упали, но все равно в прошлом году составили внушительные 371 млрд долларов. При этом на классические российские транснациональные корпорации, принадлежащие в основном ведущим олигархам, приходится лишь 135–150 млрд долларов накопленных зарубежных прямых инвестиций. Помимо них в зарубежные активы масштабно вкладываются госкомпании и госкорпорации, включая «Газпром» и Сбербанк.
Конечно, и 150, и тем более 370 млрд были бы отнюдь не лишними в самой России. Хотя в зарубежном инвестировании нет ничего дурного. Этим занимаются все страны, стремящиеся интегрироваться в мировую экономику. Так удобнее с точки зрения бизнес-процессов, а не только оптимизации налогов. Однако же отечественный крупный бизнес показательно отдает слишком явное предпочтение более надежным и гарантированным зарубежным капиталовложениям, нежели работе в российском деловом климате. Вот один маленький, но характерный пример. Мы часто слышим про нашу соседку Латвию – дескать, это страна, весьма недружественно относящаяся к России и русским в частности. Однако при таких непростых политических отношениях российский бизнес продолжает инвестировать в экономику Латвии, по сути, спасая ее в эти непростые годы экономических трудностей. По итогам 2016 года из Латвии вывели свои капиталы Швеция (более 500 млн евро), Нидерланды (60 млн евро), Великобритания (44 млн).
И кто же спас экономику «враждебной Латвии»? Главным прямым инвестором выступил, в частности, Кипр (250 млн евро), однако большая часть этих денег имеет российское происхождение. Непосредственно из России пришли 100 млн в 2015 году и еще 142 млн евро в 2016-м. Ах да, еще Люксембург пособил – вложил 188 млн евро. Вот только под флагом Люксембурга в экономику Латвии, по всей видимости, все же инвестировал небезызвестный Уралвагонзавод.
КСТАТИ
Пару лет назад владелец компании «Ростсельмаш» Константин Бабкин в записке Владимиру Путину
объяснял, почему он предпочитает производить комбайны не только в России, но и в Канаде, где это производство с 2008 по 2013 год выросло на 170% (до 361 млн долларов), а в России за тот же период только на 5% (до 539 млн долларов). Из российских преимуществ предприниматель отметил маленькие зарплаты и более низкую цену на газ. А вот «за Канаду» он перечислил аж восемь причин: более низкие энерготарифы и расходы на транспортировку, стоимость кредита в Канаде в разы ниже. На порядок ниже там расходы на административные процедуры: завод в Канаде требует четырех сотрудников безопасности, в России – 150 человек. По оценкам Бабкина, дополнительные расходы на бюрократию, бухгалтерский учет и составление налоговой отчетности, а также дополнительные расходы на местные власти в России требуют примерно на 1 млн долларов больше. Сами налоги в Канаде тоже ниже. Так что призывать олигархов «быть патриотами», конечно, можно, но только призывами инвестиции не привлечешь.