Как выяснил Forbes, у «Роснефти» может появиться газовая «дочка» — «Роснефть газ». Возглавит ее, скорее всего, бывший топ-менеджер «Газпрома».
Газовый бизнес «Роснефти» может быть выделен в самостоятельную дочернюю структуру, рассказали Forbes два человека, знакомых с деталями процесса. По их данным, новая «дочка» может получить название «Роснефть газ», а ее руководителем должна стать Влада Русакова — вице-президент «Роснефти», возглавляющая департамент развития газового бизнеса. До прихода в нефтяную компанию в апреле 2013 года Русакова много лет проработала в «Газпроме», а с 2003 года была членом правления монополии.
Представитель «Роснефти» отказался прокомментировать вопрос о выделении газового бизнеса в дочернюю структуру. Но источник, близкий компании, поясняет: «Идея выделения отдельных направлений в самостоятельные бизнесы в компании обсуждалась». Пока президент компании Игорь Сечин
идею газового бизнеса «активно не рассматривает, хотя ее действительно много лоббируют», замечает один из собеседников Forbes.
«Роснефть» — третий после «Газпрома» и «Новатэка» производитель газа в России. В 2014 году нефтяная компания, по данным ее отчетности, добыла 56,7 млрд кубометров газа. Выручка газового дивизиона «Роснефти» составила 165 млрд рублей, увеличившись по сравнению с 2013 года на 72%. Основные газодобывающие активы — «Сибнефтегаз», «Самотлорнефтегаз», «Пурнефтегаз», «Юганскнефтегаз», «Ванкорнефть», «Итера», «Роспан» и др. К 2020 году «Роснефть» планирует увеличить добычу газа до 100 млрд кубометров, заявил в апреле 2013 года Игорь Сечин
на дне инвестора в Лондоне.
Нефтяной и газовый бизнес имеют целый ряд существенных различий, отмечает партнер консалтинговой компании WhiteWaters Павел Ачикян: различаются инженерно-технические решения, инвестиционные затраты, стоимость финансирования, окупаемость, налоги, потребительская база, транспортные системы и целый ряд значимых бизнес-процессов. «Иными словами – газовые активы имеют свой специфический набор рисков. В связи с этим разделение денежных потоков от разных направлений бизнеса целесообразно, в первую очередь, с точки зрения управления рисками, а также оптимизации экономических результатов, управления, менеджмента и контроллинга», — говорит он.
Выделение направлений хозяйственной деятельности в отдельные компании — обычная практика для крупного нефтегазового бизнеса. «При этом, как правило, в такой структуре создается система корпоративного контроля со стороны материнской компании. Как минимум – четкий регламент принятия основных решений, присутствие менеджмента головной компании в органах управления дочки», — считает Ачикян.
«Газовый бизнес — самостоятельный и требует собственных бюджетов. Это направление должно быть более самостоятельным и не должно влиять на весь бизнес нефтяной компании», — отмечает управляющий директор консалтинговой компании RPI Владимир Бобылев. По его словам, управление финансированием в таком варианте более гибкое, что полезно для развития направления. Именно поэтому во многих компаниях газовый бизнес существует самостоятельно.
«Например, в ТНК-BP управление газовым бизнесом находилось внутри компании, но сами активы были отдельными юридическими лицами, и владение ими было организовано через офшорные компании. Это позволяло активам существовать отдельно и относить их к разряду перспективных. Операции с ними не влияли на финансовые показатели и результаты всей компании, — поясняет Бобылев. —Одновременно можно было привлекать финансирование прицельно под конкретные проекты. Кроме того, сохранение активов немного «в стороне», в случае противоречий с «Газпромом», позволяло их легче продать либо обменять».
Выделение газового бизнеса может означать, что «Роснефть» готовится к отмене монополии Газпрома на экспорт трубопроводного газа, считает директор East European Gas Analysis Михаил Корчемкин. По мнению эксперта, отмена монополии «Газпрома» — это вариант обхода ограничений «Третьего энергопакета». Например, газ «Роснефти» сможет заполнить вторую половину мощности OPAL (отвод «Северного потока»). «Кстати, заполнение OPAL — это самый быстрый и дешевый способ сокращения транзита через Украину», — напоминает Корчемкин.