В середине октября стало известно, что руководство Тимирязевки — главного аграрного вуза страны — ведет переговоры со строительной компанией «Группа ЛСР» о передаче застройщику 24,78 гектара земли академии. В рамках этого проекта застройщик может получить участок площадью 8 гектаров для жилой коммерческой застройки, взамен он должен за свой счет возвести на 16 гектарах земли Тимирязевки студенческие общежития, жилой дом для сотрудников вуза и другие здания для академии. Члены ученого совета Тимирязевки, уже одобрившие передачу земли, называют эти 24 гектара бесхозными и говорят, что лучше отдать часть территории академии и получить что-то взамен, пока землю не забрали просто так — всего в пользовании у Тимирязевки находятся 540 гектаров земли в живописном районе Москвы, часть этой территории уже пытались отобрать в 2016 году. Противники проекта из числа преподавателей и студентов настаивают, что на передаваемой под строительство земле студенты ставят опыты, новые здания нужны не Тимирязевке, а ее ректору Владимиру Трухачеву ради пиара, и если передать застройщику хоть часть земли академии, то в скором времени жилыми домами будет застроена вся территория вуза.
Корреспондент «Новой» прогулялся по землям академии и выслушал аргументы обеих сторон.
Тимирязевская академия расположена на севере Москвы на территории бывшей дворянской усадьбы Петровско-Разумовское. От станции метро «Тимирязевская» до главного корпуса вуза — двухэтажного необарочного здания, возведенного в 1865 году специально для первой в стране сельхозакадемии — 7 минут на трамвае.
До Дмитровского шоссе от Тимирязевки рукой подать, но так и не скажешь, что шумная Москва где-то рядом — едешь от метро на трамвае по тихим улицам, и в окнах слева мелькают позолоченные деревья бесконечной Лесной опытной дачи академии — ее еще называют Тимирязевским лесопарком, это там члены революционного кружка «Народная расправа» в ноябре 1869 года убили студента сельхозакадемии Ивана Иванова, а Достоевский потом написал по мотивам этого преступления своих «Бесов». К Лесной опытной даче примыкает дендрологический сад имени Шредера, и он тоже проплывает слева, а в окнах справа — черно-серо-зеленые поля, лишь где-то вдали утыкающиеся в многоэтажки. И тишина. Академия занимает площадь 540 гектаров (здесь могло бы уместиться 756 футбольных полей) — помимо старинных и не очень учебных корпусов (здесь представлены едва ли не все стили архитектуры — от классицизма до советского модернизма), лабораторий, музеев, метеорологической обсерватории, конного манежа, стадиона, на этой территории расположен лесопарк, сады (в том числе Мичуринский сад, в котором произрастают сотни сортов черешни, вишни, алычи, яблонь, груш), фермы и опытные поля, на которых студенты, например, изучают зимостойкость разных сортов пшеницы и влияние на них минеральных удобрений. Послушал студент лекцию в аудитории, переоделся и пошел практиковаться в поле, в сад или на ферму.
Спустя более чем 150 лет с момента основания академии эти земли, которые раньше и Москвой-то не были, оказались в относительной близости к центру столицы — и, кажется, какие бы высокопродуктивные сорта пшеницы тут ни выводили и какими бы «легкими Москвы» ни называли эту территорию, рано или поздно от Тимирязевки все равно бы начали оттяпывать куски. Тем более земля эта принадлежит не вузу, а государству — у академии она находится в пользовании с самого момента ее основания. Государство в сохранении садов и полей за вузом, видимо, не заинтересовано.
Это стало понятно еще в 2016 году. Тогда вокруг земель академии случился первый крупный скандал: возглавляемая тогдашним первым вице-премьером Игорем Шуваловым правительственная комиссия по развитию жилищного строительства и оценке эффективности использования земельных участков постановила передать два куска земель академии площадью 101,58 гектара Фонду содействия развитию жилищного строительства. Под жилую застройку. Министерство сельского хозяйство, у которого Тимирязевка находится в подчинении, отчуждение земель одобрило. Чиновников не смутило даже то, что территория академии еще в 1940 году постановлением Совнаркома СССР, действующим и поныне, объявлена заповедником — согласно этому постановлению, на территории Тимирязевки запрещено возведение построек, не связанных с учебной и научной работой и культурно-бытовыми нуждами студентов и преподавателей.
Взамен вузу были обещаны 400 гектаров в Подмосковье, реконструкция ветхих зданий академии и компенсация в семь миллиардов рублей, включающая стоимость 300 квартир, которые замминистра сельского хозяйства Джамбулат Хаутов обещал выделить для сотрудников академии в возведенных на ее территории домах. Отчуждение земли чиновники объяснили просто: по их мнению, этот 101 гектар (с кадастровой стоимостью порядка 28 млрд рублей) представлял собой пустыри и в научных целях не использовался. А еще чиновников смутило наличие на территории академии «непрофильных объектов» — в частности, поля для гольфа.
Отчуждение земли вызвало протест в академии. Сотрудники Тимирязевки выступали в СМИ и объясняли, что у вуза отбирают не пустыри, а учебную территорию, на которой расположены Мичуринский сад, полевая опытная станция c Центром точного земледелия, конный манеж с ипподромом, опытный птичник. Пришлось оправдываться и за гольф-поле площадью 3,5 гектара — сотрудники академии объясняли, что средняя площадь типичного гольф-поля составляет 75 гектаров, а на этой площадке готовят специалистов по устройству травяных покрытий спортивных объектов, хотя вуз и сдает иногда участок в аренду для «отработки ударов». Против отчуждения земли выступило большинство членов ученого совета вуза (несмотря на то что тогдашний ректор Тимирязевки Вячеслав Лукомец уже готовился к передаче земли), студенты, местные жители. Коллективное письмо Владимиру Путину в защиту академии написали десять бывших министров сельского хозяйства. Онлайн-петиция в поддержку академии на сайте change.org собрала больше 50 тысяч подписей. Активисты провели на территории академии митинг против передачи земель и в итоге дошли до прямой линии с Владимиром Путиным, который заявил, что «Тимирязевку оставят в покое». Правда, оговорившись, что «Москва должна развиваться, и жилищное строительство должно продолжаться», а Тимирязевка должна использовать свои ресурсы эффективно.
101 гектар остался за вузом, но академия дорого за это заплатила. После протестов Минсельхоз отменил выборы ректора в аграрных вузах, заменив их прямым назначением, и изменил устав Тимирязевки, убрав требование о наличии у ректора профильного образования. В итоге за последние пять лет в вузе сменились четыре ректора, сотрудники академии жаловались на массовые расторжения договоров, резкое сокращение зарплаты на 60‒80% и высказывали опасения, что землю у вуза все-таки заберут под предлогом «бесхозности», потому что академию зачистят и ухаживать за этой землей станет некому.
И вот 14 октября, во время заседания ученого совета Тимирязевки, стало известно о переговорах руководства вуза со строительной компанией «Группа ЛСР» о передаче застройщику почти 25 гектаров земли академии. Пока что руководство Тимирязевки обтекаемо называет переговоры с застройщиком «поиском инвестора». Зачем этот инвестор нужен, «Радио Свобода» (издание внесено Минюстом в реестр СМИ-иноагентов) объяснил пресс-секретарь Тимирязевской академии Андрей Авхимович. По его словам, «имущественный комплекс университета состоит в основном из объектов, построенных в конце XIX и в начале XX века», которые «либо крайне сложно, либо невозможно» приспособить «под современные требования и установку новейшего оборудования». Тимирязевке, по словам Авхимовича, нужны новые здания, а бюджетное финансирование их строительство не предусматривает — в бюджет заложено только проведение ремонтных и реставрационных работ. Поэтому академия и решила найти инвестора, готового построить новые здания для вуза взамен земли. Ученый совет эту идею одобрил.
— Меня несколько расстроило, что мы узнали о самом проекте в тот день, когда его обсуждали на ученом совете, не раньше, — говорит заведующий кафедрой управления и сельского консультирования Тимирязевской академии, член ученого совета вуза Валерий Кошелев. — На заседание совета пришли двое немногословных мужчин от ЛСР. Это была беседа предварительная, никаких актов мы не подписывали. Как я понял, их прислали для того, чтобы прощупать наше отношение. В принципе, все [члены ученого совета] поддержали эту идею. Это притом что как минимум половина из них пережила 2016 год, когда мы защищали наши земли, не оглядываясь ни на кого и поругавшись с Минсельхозом. Я тоже тогда был одним из активных защитников. Сейчас выступил в поддержку проекта — с оговорками, что необходимо решить вопросы с рекой Жабинкой, которая спрятана под этой землей, призывал потенциальных инвесторов к гидрологическим исследованиям.
В 2016 году была другая ситуация. Тогда по-наглому пытались отжать землю с реальной научной ценностью. Это рейдерский захват был. А сейчас — нормальное предложение, даже выгодное для Тимирязевки.
Тот кусок земли [площадью 24,78 гектара], о котором сейчас идет речь, там просто пустырь — я в Тимирязевку поступил в 1976 году, и там уже тогда был пустырь. После 2016 года его пытались хоть чем-то засеять — имитировали бурную деятельность, чтобы показать, что земля используется. И вот теперь на этом пустыре предполагается строительство крупного учебно-лабораторного корпуса, актового зала на 950 мест, построят студенческие общежития. Предполагается строительство жилого дома — это будет служебное жилье, в основном для молодых ученых. Также [планируется построить] детский сад, поликлинику, музейно-выставочный комплекс. Там хотят сосредоточить все музеи Тимирязевки. Это очень приличная плата. Была озвучена цифра, что вот этот вклад [застройщика] в университет в плане строительства и закупки оборудования составит 15 миллиардов рублей. Но никто не знает, как это будет в итоге, естественно. Потому что сегодня говорят про жилье для молодых ученых, а завтра найдутся другие претенденты.
Активистов, выступающих против передачи земли застройщику, Кошелев называет «максималистами»: «Люди не могут понять, что когда у тебя 540 гектаров земли в Москве и часть из них используется неэффективно, будь готов отдать их, но постарайся сделать это для себя с выгодой. Пока просто не отобрали. Если Тимирязевка начинает борьбу против такого предложения, значит, она просто не готова вообще ни к какому диалогу. И тогда можно вообще без нее обойтись и забрать землю».
Бывший декан факультета агрономии и биотехнологии Александр Соловьев в 2016 году был одним из лидеров группы активистов, протестовавших против изъятия земли. А потом попал под каток репрессий: «Меня сначала сняли с деканства, обосновывая это самыми разными поводами, — рассказывает Соловьев. — Первый выговор я получил за разбазаривание государственного имущества: тогда часть убранного картофеля с полевой станции мы раздали ветеранам Тимирязевки. А потом мне создали такие условия труда, чтобы я сам ушел: перевели на одну десятую ставки, каждый мой шаг фиксировался. Работать стало невозможно». В 2018 году Соловьева уволили из академии, но он ее из своей жизни не вычеркнул — сейчас на фоне нового скандала с передачей земли Тимирязевки он начал выступать в СМИ против застройки территории академии.
— Руководство университета говорит, что эти 24 гектара не используются, что там пустырь и свалка, — рассказывает Соловьев. — Но сказать, что эта местность не вовлечена в научный и образовательный процесс, невозможно. Раньше здесь располагалась цветочная станция — она не функционирует последние года три, но есть еще и поля. Здесь идут эксперименты экологов, здесь идут разработки для карбоновых полигонов — в частности, выращивается мискантус. Даже этим летом тут постоянно были студенты.
Из этой [передаваемой застройщику] территории не используется лишь четверть или даже пятая часть. Но руководство академии и не делает ничего, чтобы использовалась вся территория, — оно, напротив, создает видимость бесхозности участков, чтобы землю Тимирязевки можно было продать. Ту же цветочную станцию специально довели до непотребного вида и сейчас отдают застройщику. Там некому работать, нет ни одного научного сотрудника. С производственными площадками та же ситуация: сокращение всех научных сотрудников на полевой станции.
Государство выделяет много денег в рамках федерального бюджета на развитие сельского хозяйства (в 2021 году на госпрограмму развития сельского хозяйства было выделено 256,2 млрд рублей федеральных средств. — А. Р.). Почему нужно идти через инвестора, который неизвестно, вложит ли обещанные деньги? Почему академия не идет через Минсельхоз? Общежитий у академии много, их нужно ремонтировать, повышать комфортабельность. Старые сейчас не заняты, зачем нужны новые? Обещают построить и поликлинику, и детский сад, но как это связано именно с Тимирязевкой? И вот в чем главная опасность передачи земли — если допустить застройщика на землю академии, это станет прецедентом, и в итоге застроят всю территорию Тимирязевки.
По словам Соловьева, планы руководства академии передать землю застройщику — лишь «один из примеров угасания Тимирязевки»: «Вот еще один пример: в академии на ремонт закрыли ферму, коров оттуда отправили в неизвестном направлении и об их возвращении речи уже не ведется. На замену придут муляжи, притом что любой студент — зоотехник, садовод, агроном — должен учиться на живых примерах, на земле. Если включить в работу молодежь с новыми возможностями и идеями, то можно было бы превратить Тимирязевку в большой цветущий сад, в мировой центр агротехнологий будущего. Но вместо этого в академии идет бесконечный ремонт фасадов, выкладывают дорожки из кирпича яркого цвета между корпусами».
Преподаватель Тимирязевки Николай (имя изменено по просьбе героя. — А. Р.) еще более категоричен. «У ученого совета есть одна-единственная мотивация голосовать за продажу земель: личный интерес не быть съеденными, — говорит он. — Многие из них [членов ученого совета] являются временно исполняющими обязанности, у других сроки избрания на год или два. То есть в течение года состав ученого совета может обновиться людьми, которые не будут протестовать. И таких прецедентов, когда преподавателей увольняли без долгих разговоров, было очень много. У нас после прихода Трухачева многие кафедры потеряли более 40% преподавательского состава — он не церемонится с теми, кто не согласен с его политикой».
По словам Николая, «застройка, заявленная в интересах академии, фактически будет производиться в интересах пиара ректора»: «Это грандиозное строительство нужно, чтобы показать, какой он [Трухачев] эффективный менеджер. Хотя это строительство неэффективно. У академии и так большой фонд недвижимости, который может быть задействован в учебном процессе».
Чтобы попасть на эти 24,78 гектара, о передаче которых руководство Тимирязевки ведет переговоры с застройщиком, нужно просто обогнуть один из ремонтируемых учебных корпусов академии и шагнуть в поле, с одной стороны окаймленное забором и трамвайными путями, с другой — Красностуденческим проездом, а с третьей — Мичуринским садом. На первый взгляд эту гигантскую территорию заброшенной не назовешь, но и ухоженной она сейчас, поздней осенью, не выглядит. Из еще зеленой разносортной густой травы, перемежающейся с сухими поникшими колосьями, пробиваются несколько как будто случайных молодых дубов не больше 30 сантиметров высотой, слева от дубов — узкая полоска темно-зеленых елей, неподалеку виднеются сваленные в кучу сухие ветки, вдали поле разрезает дорога — если так можно назвать эту широкую полосу грязи со следами протекторов грузовых шин. Мы бродим по этой территории вместе с представителями инициативной группы, борющейся против передачи земли Тимирязевки под застройку, — жителями Тимирязевского района и студентами академии. С середины октября активисты собирают у метро, в кофейнях неподалеку от вуза и в самой академии подписи против застройки (на момент публикации этого текста собрано больше двух тысяч подписей), расклеивают в учебных корпусах листовки, пишут посты против передачи земли в соцсетях и выступают в СМИ.
Пока мы ходим по мокрой после дождя траве, я спрашиваю активистов, почему они выступают против застройки этой территории.
— Это, в общем, священное место в каком-то смысле, — отвечает на мой вопрос Дмитрий Островский, короткостриженый мужчина с бородой и в кожаной куртке, режиссер и «коренной житель Тимирязевского района в третьем поколении». В Тимирязевской академии работал его дедушка. — Поля, которые с 1865 года являются экспериментальной площадкой, — это памятники природные и научные.
Здесь за деревьями русло реки Жабенки, — Островский показывает в сторону высоких голых деревьев, окаймляющих поле. — Она является притоком реки Лихоборки. То есть здесь верховья московских речушек. Здесь проводятся эксперименты по ландшафтному проектированию, здесь прививались растения, которые подходят для мелиорации заболоченных участков. Во-вторых, они тут понастроят — понятно, что нам [жителям района] это вид будет портить. Еще и социальную инфраструктуру застройщики всегда не дотягивают — условно, поликлиники, которые уже тут есть, будут переполнены.
— Никто не думает о том, что после строительства поменяются условия для роста уникальных сортов с вековой историей, — подключается Оксана Кистенева, «ученый-агроном», «житель Тимирязевского района и выпускница Тимирязевской академии». — Все это будет загублено. Если тут встанут дома, то растениям Мичуринского сада, прямо скажем, станет плохо. Потому что солнца не будет, ветровая нагрузка будет совершенно иная, грунтовые воды изменят свое движение.
— Мы просто понимаем, что какие-то группы застройщиков пришли в этот район, — вздыхает муж Оксаны Кистеневой Алексей Кистенев, «советский инженер, занимающийся машиностроением». — Недавно построили многоэтажный дом прямо на месте детского садика в парке «Дубки». Это был детский садик «Литературной газеты» для детей с легочными заболеваниями. Теперь собираются сносить институт печати (речь идет про Высшую школу печати и медиаиндустрии Московского политехнического университета, расположенную неподалеку от Тимирязевки. — А. Р.) и на его месте тоже строить жилой комплекс. Ладно, если бы построили храм, например, или больницу и детский сад. Для людей бы что-то построили. Есть же много промышленных площадок, есть Новая Москва. Но все хотят построить там, где уже готова инфраструктура, и не платить за нее.
У студентов Тимирязевки против застройки свои аргументы.
— От администрации [академии] поступают очень противоречивые сведения, — говорит студент академии Игорь (имя изменено по просьбе героя. — А. Р.), невысокий парень в очках. — Ректор [Владимир Трухачев] говорит, что Мичуринский сад трогать не будут, проректор [Елена] Хохлова говорит, что все-таки часть Мичуринского сада вырубят. При этом про коммерческую застройку ректор вообще не говорит — 18 октября он провел собрание по поводу застройки, на него был приглашен лояльный актив студентов, и ректор на этом собрании говорил только про постройку учебных корпусов и общежитий в интересах академии. Притом что сейчас у академии и так 5 общежитий, которые по разным причинам не используются. Более того, академия сдает комнаты студентам других вузов — например, студенты РГГУ по договору между вузами живут в наших общежитиях. Вместо того чтобы строить новые [общежития], в старых надо улучшать условия. Там тараканы, клопы, выбитые стекла и старые рамы, плохое отопление. Скоро зима и студенты будут опять замерзать в комнатах — электрообогревателями пользоваться запрещено. Мы считаем, что если какие-то проекты в интересах академии реализовывать, то они должны производиться за бюджетный счет. Но ни в коем случае не за счет распродажи земли академии, которая на вес золота. Застроить успеют когда угодно, но обратно здесь полей не сделать. Все-таки это главный аграрный вуз страны.
Автор благодарит Дарью Медведеву за помощь в подготовке материала.