Комиссия Минобороны подписала акты приемки объектов воинской части в Сергиевом Посаде для научной роты ядерщиков, которые должны быть сданы еще три года назад. Ввод в эксплуатацию одобрили, несмотря на отсутствие необходимой экспертизы качества работ. Информированный источник ПАСМИ из подмосковного военного городка сообщил, что подрядчик оказывал давление на членов комиссии, ссылаясь на связи фирмы с начальницей коммунального департамента Минобороны Наталией Красавцевой и заместителем Сергея Шойгу Тимуром Ивановым.
История Наталии Красавцевой, которая получила высокий пост в Минобороны, несмотря на срыв ряда контрактов, похоже, завершится без судебных разбирательств со стороны государственного заказчика. Фирму «второй Васильевой», как ранее выяснило ПАСМИ, завел на объект вне конкурса экс-руководитель главного Управления обустройства войск (ГУОВ) и нынешний заместитель Сергея Шойгу Тимур Иванов. Однако теперь обнаружилось, что ради лоббирования интересов «своих людей» пришлось пожертвовать не только конкурентными торгами, но и необходимыми экспертизами качества, безопасности, а также оценкой сметной стоимости работ.
Напомним: в ходе предыдущих расследований наша редакция выяснила, что по условиям госконтракта все объекты — казарму, клуб, столовую и плацдарм — необходимо было сдать в эксплуатацию в декабре 2015 года. Сумма договора составляла 152 млн рублей, из них 50 млн было перечислено в виде аванса. Подрядчик — фирма «Веста», которой владела нынешняя начальница Департамента Минобороны Наталия Красавцева, был запущен на объект еще до начала конкурсных процедур по личному разрешению Тимура Иванова, руководителя ГУОВ.
Итогом стало затягивание работ на три года вместо одного месяца. При этом судебные претензии от ГУОВ к исполнителю не выдвигались. Более того, ведомством Тимура Иванова было сделано все, чтобы санкции не последовали в дальнейшем: исполнение контракта от обанкротившейся «Весты» передали ее дочке — ООО «Компания Веста».
Теперь выяснилась еще одна важная деталь: оценка состояния военных объектов, судя по всему, была изначально проведена неверно — здания требовали не капремонта, а реконструкции, поскольку работы затрагивали несущие конструкции: требовалась их замена, усиление, в некоторых местах — надстройка кровли и перекладка значительной части сгнивших наружных стен.
Здесь следует пояснить, что по нормативным актам к реконструкции предъявляются куда более жесткие требования, чем к ремонту: должна проходить государственная экспертиза проекта и стоимости работ с обязательной процедурой получения соответствующего разрешения и надзора за ходом строительства.
Ремонт или реконструкция?
Судя, по всему, подмена понятий была допущена сознательно. ПАСМИ удалось связаться с компанией ООО НПП «Кит», которая в 2015 году занималась разработкой проектной документации, и там заявили, что зданиям требовалась именно реконструкция, причем серьезная.
«В нашем заключении указывалось, что здания нуждаются в демонтаже железобетонных перекрытий и усилении несущих конструкций, поскольку, к примеру, в казарме по всем трем этажам отходила стена более чем на полметра, и здание просматривалось насквозь. А в клубе из-за многолетней протечки крыши и ежегодного замерзания-оттаивания влаги оголилась арматура, провисли плиты покрытия, вся конструкция находилась в аварийном состоянии. Ни о каком ремонте там и речи идти не могло — только замена», — рассказал главный инженер проектов Павел Г.
Это заключение не устроило компанию «Веста», ее представители начали добиваться, чтобы термин «реконструкция» в проектной документации был заменен на «ремонт».
Документальное подтверждение этого ПАСМИ обнаружило в переписке подрядчика с другой фирмой — «Арсенал», привлеченной к выполнению всего комплекса работ в воинской части. В официальном документе, подписанным руководителем проекта ООО «Веста» Д.Н. Машохой, прямо требуется «убрать слово реконструкция» и «прочий бред» из проекта работ по казарме.
Контракт любой ценой
Нежелание оформлять проводимые на военной базе работы как реконструкцию имеет свои простые причины.
Дело в том, что в 2015 году в Минобороны за проведение работ по реконструкции объектов отвечал «Спецстрой», которым руководил Александр Волосов. Проведение же ремонтов курировал ГУОВ, ведомство Тимура Иванова, с которым были заключены все госконтракты «Весты», а с самим Ивановым Красавцева, судя по всему, имела неформальные отношения.
Таким образом, смена статуса работ с ремонта на реконструкцию обязательно должна была повлечь за собой изъятие объекта из сферы влияния Иванова и передачу его в Спецстрой с расторжением заключенного с ГУОВ контракта и возвратом аванса, полученного «Вестой».
Кстати, на несоответствие проводимых в военном городке работ понятию «капитальный ремонт» уже в 2016-ом году указали эксперты Управления капитального строительства Минобороны.
Аналогичное замечание фирме «Веста» было сделано и в ходе проверки военной прокуратуры Сергиево-Посадского гарнизона, данный вопрос даже был вынесен на рассмотрение арбитражного суда.
Проверка под давлением
Однако, все эти замечания не помешали Красавцевой заключать новые госконтракты, осваивая бюджетные средства, а затем стать госчиновницей и возглавить в 2017 году департамент Министерства обороны, отвечающий за эксплуатацию объектов воинских частей.
Правда, после серии публикаций ПАСМИ о прошлых заслугах «второй Васильевой» проверки долгостроя в военной части № 14118 все же активизировались. За два месяца — с момента выхода первого материала — объект посетило две комиссии.
Сначала ход выполнения условий государственного контракта оценили представители Главной военной прокуратуры. Команду руководителю ведомства Валерию Петрову, по информации ПАСМИ, дал лично Сергей Шойгу. Для оценки деятельности подрядчика ГВП привлекло независимую экспертную организацию. Выводы специалистов пока неизвестны.
Вторая комиссия, в состав которой входили представители ГУОВ, Минобороны и сергиево-посадской военной части, начала работу в октябре 2018.
По данным собеседника ПАСМИ, близкого к гарнизону, проверка проводилась достаточно тщательно, но во время фиксации замечаний представители «Компании Веста» намекали, что ревизорам следует быть менее внимательными, поскольку у фирмы есть высокие покровители в Минобороны. При этом назывались фамилии Красавцевой и Иванова.
Итогом осмотра стало подписание актов приемки казармы и столовой. Начало работ почему-то обозначено 2016 годом. Замечаний у членов комиссии, судя по документам, переданным в редакцию, не возникло. Работы в клубе и по внутренним сетям еще продолжаются.
Часть каналов, по которым руководству Минобороны могли поступать деньги с откатов, ФСБ уже отсекла. Так, заместитель директора департамента имущественных отношений Минобороны Александр Горшкошлепов получил за взятки на 45 млн рублей девять лет колонии.
«Оперативники ФСБ выяснили, что взятки давались за содействие подписанию контрактов с ОАО „Оборонсервис“ (АО „Гарнизон“). Горшколепов же и его шурин Сергей Дробыш получили деньги от коммерсанта Андрея Князева. За Дробышем числятся и другие финансовые махинации. Когда Иванов руководил „Оборонстроем“, Дробыш возглавлял входящее в состав „Оборонстроя“ „Промышленно-эксплуатационное управление“. И за три года закупил для военных нужд мебели на сумму более 1,8 млрд рублей — в том числе на 500 млн руб. для петербургской Академии связи имени Буденного. Документы подписал лично Иванов, деньги пропали», — говорится в статье.
Еще одного бывшего подчиненного Тимура Иванова — гендиректора «Главного управления обустройства войск» Владимира Абраменко приговорили к трем годам лишения свободы за хищение земельного участка Минобороны площадью более 22 тысяч кв. метров. Актив ушел по заниженной цене и государство недополучило 114 млн рублей.
По подсчетам Генпрокуратуры, только в 2016 году в результате хищений в Минобороны и Росгвардии государство потеряло около 13 млрд рублей. Какая часть этих средств ушла на сторону без ведома руководства военного ведомства и какие суммы могли попасть в «черную кассу», смогут сказать только следователи.