Вокруг МХАТа имени М. Горького больше двух лет не утихают скандалы. Летом ситуацию вокруг и внутри театра усугубил конфликт из-за участия телеведущей и певицы Ольги Бузовой в спектакле «Чудесный грузин» про Иосифа Сталина. В конце октября в театре сменилось руководство — новым директором стал в прошлом скандальный бизнесмен Владимир Кехман. Его первым кадровым решением стало увольнение художественного руководителя Эдуарда Боякова.
В интервью Znak.com заместитель художественного руководителя МХАТа им. М. Горького Захар Прилепин рассказал о причинах возникновения конфликта в театре, отношениях с Дорониной и Кехманом, а также о своем желании стать худруком и уместности молельной комнаты в театре.
«Никакого восторга мое перемещение на Донбасс не вызвало»
— В конце сентября «Русская служба Би-би-си» писала, что вы и Эдуард Бояков были назначены в МХАТ имени Горького «усилиями министерства культуры и администрации президента», это был «подарок за Донбасс». Как вы можете это прокомментировать?
— Ерунда какая-то, причем тут Донбасс? У нас на Донбассе много, кто бывал, всем подарили по театру? Думаю, что вклад в культуру и театральное искусство Эдуарда Боякова, мой вклад совершенно очевидны. Речь не шла ни о каких подарках ни за какой Донбасс. Это привычная либеральная конспирология.
Хочу вам сказать, что, мягко говоря, никакого восторга в среде российского, так называемого политического истеблишмента мое перемещение на Донбасс, моя служба там, не вызвала. Они не знали, что с этим фактом делать, как его комментировать, использовать. В сущности, у многих это вызывало раздражение. Не то чтобы меня награждать. Государство от меня дистанцировалось. Думаю, пока верховный (президент России Владимир Путин — прим. Znak.com) не сказал, что «уехал и уехал, не надо суетиться», к [моей службе в Донбассе] было напряжение отношение.
— Почему внутри МХАТ так долго длится конфликт? В чем его причина?
— Театр — место, где всегда происходят конфликты. Это касается не только МХАТа, а всей истории театра как такового. Видимо, это часть всей этой игровой истории. У нас Станиславский и Немирович-Данченко [после ссоры] не общались никогда, Ефремов и Доронина расстались, у нас есть классический фильм на эту тему «Сукины дети». Каждый день в топе «Яндекса» новость про очередной театр. Три года бились вокруг «Гоголь-центра». У нас один МХАТ, что ли [с конфликтами]?
— Скандальные новости о «Гоголь-центре» были связаны с уголовным преследованием Кирилла Серебренникова. В МХАТе внутренний конфликт вылился наружу.
— Везде есть импульсивные люди. Я не участник этого конфликта. Я ни с кем ни в какие отношения не вступал. По отношению к театру я «человек наблюдающий», в конфликты я не вникал, мне не очень нравится их комментировать. Взрослые люди разберутся без меня. В этой истории есть серьезные игроки, разборки идут между ними, я в них не участвую.
Собеседники Znak.com в театральной среде высказывают предположение, что в качестве претендентов на должность худрука МХАТа рассматривают в числе прочих режиссера, худрука Центра театра и кино на Поварской Никиту Михалкова и народного артиста России, худрука Московского театра Олега Табакова Владимира Машкова.
При этом осведомленный источник Znak.com заявил, что претендентов на должность художественного руководителя МХАТа пока нет. «[У Кехмана] нет идей», — говорит собеседник нашего издания. Он отмечает, что Кехман «в страхе закрывает театр „на ремонт“», надеясь, что «ситуация разрешится».
— О каких «игроках» вы говорите?
— Доронина и Бояков.
— А причина их конфликта какая?
— Причина в том, что Татьяна Васильевна Доронина имеет свое представление о состоянии МХАТа, которое, быть может, вступало в противоречие с тем, что там происходило при Эдуарде Боякове. Но Доронина ничего вслух об этом не говорила! Понимаете?
«Доронина меня благословила»
— Какие у вас отношения с Татьяной Дорониной?
— Мы виделись с ней один раз, когда у меня и Боякова проходила встреча с труппой и руководством театра. Тогда еще был Владимир Толстой, Володя Мединский. Татьяна Васильевна меня знала, проявила симпатию, насколько это возможно. Дословно не помню, но она сказала что-то: «Рада видеть, благословляю».
Все это заметили, зафиксировали, что Доронина ко мне благоволила.
После того мы с ней не встречались, никакими письмами и замечаниями не обменивались. Насколько я знаю, во всех своих письмах и пересказах Дорониной, которые куда-то направлялись, не было речи обо мне.
— В том же тексте «Русской службы Би-би-си» говорилось, что Доронина летом этого года просила Путина «выгнать торгашей из храма». Речь шла о вас и Боякове.
— Может быть. Ничего про это не знаю.
— А с Владимиром Кехманом какие отношения у вас?
— Ровные, рабочие.
— Вы уже встречались тет-а-тет, обсуждали…
— Раза три. Все хорошо.
— В интервью Forbes Владимир Кехман говорил, что его задача «создать в театре правильный контент». Получается, что в МХАТ под вашим руководством и руководством Боякова контент был «неправильный». Вы обсуждали это с Кехманом?
— Я желаю ему удачи.
— Судя по всему, вы с Кехманом по-разному понимаете фразу «правильный контент».
— Мы только начали работать. В случае со спектаклем «Женщины Есенина» все в порядке (спектакль по книге Прилепина — прим. Znak.com)
— Разве контент театра вы за три встречи не успели обсудить?
— Пока нет.
Перестановки руководства МХАТа «обсуждаются в поднебесье»
— Ранее вы говорили, что главный враг вашего творческого тандема с Эдуардом Бояковым — «один из кабинетов администрации президента». Что это за кабинет?
— Представления не имею.
— Это же ваши слова.
— Понятно, что это событие (перестановки внутри руководства МХАТа — прим. Znak.com) такого уровня, которое обсуждается и решается в поднебесье. И там есть какие-то фигуранты, которые симпатизируют нам [с Бояковым], есть те, кто симпатизирует мне, кто-то — Боякову. По именам этих людей я не знаю.
— Пока вы работали с Бояковым в тандеме, вы ощущали какое-то давление?
— Проверки шли, не прекращаясь все три года. Просто приходила служба за службой. Так 99% театров просто не живут, только МХАТ.
— Вы когда перечисляли людей, которые приходили вместе с вами на знакомство с труппой, вы Мединского назвали «Володя», что дает мне основание думать о том, что отношения между вами близкие. Вы его не просили помочь разобраться с проверками?
— Мы были знакомы, но обращаться к нему с такой просьбой было бы странно даже с точки зрения логики. Мы говорим «а вот у нас проверки», а что бы он сказал? Сказал бы «ну, проверки и проверки, а что у вас что-то не в порядке?» Я никогда не обращаюсь за крышеванием ни к каким своим знакомым.
— Вы намерены продолжить работать в МХАТе? Или последуете примеру своего товарища Боякова?
— Пока да.
— Пока?
— Как будут складываться обстоятельства.
— Обстоятельства — это отношения с Кехманом?
— У меня нормальные отношения со всем руководством [театра].
«Часть труппы болезненно бы отнеслась, если бы я стал худруком»
— Вам известно, кто станет новым художественным руководителем?
— Нет. Никто пока не знает.
— Вас на эту должность не рассматривают?
— Думаю, нет.
— Хотели бы?
— Много другой работы. Гипотетически я представляю, что, наверное, после трехлетней «стажировки» [на должности заместителя худрука] кое-что стал в этом понимать. Должность [художественного руководителя] любопытная. Но есть несколько проектов, которые мне надо запустить в дело.
Вряд ли в МХАТе [я стану худруком], все-таки ситуация напряженная, и та часть труппы, которая переживала, что Доронина не приходит в театр, они бы болезненно отнеслись, что Бояков ушел, а я остался и стал худруком. Они и так три года сражались, опять, что ли, им сражаться? Так и жизнь у них пройдет, пусть [в театре] поиграют немножко.
— Когда Кехман только возглавил театр, он очень много говорил о материальных проблемах в МХАТе. Вам что-нибудь об этом известно?
— Владимир Абрамович [Кехман] спрашивал меня об этом, а я перекрестился и сказал, что не имел к деньгам никакого отношения. Это правда.
— Вы на себе ощущали проблемы с деньгами в театре?
— Как? Я получал свою зарплату, остальные, по моим данным, тоже.
— На минувшей неделе выяснилось, что в здании МХАТ есть комната с иконами и святыми мощами. Вам что-нибудь об этом известно? Чья это комната? Зачем она вообще в театре?
— Эдуард очень верующий. У меня, например, был свой батальон на Донбассе, у меня была молельня, я сам ее организовал.
— В театре это уместно?
— А почему нет? Кто-то делает в театре душевую, кто-то — спортивный зал, кто-то— комнату релакса. А Эдуард сделал молельную комнату. И что такого?