Журналистам «Коммерсанта» стало известно, что «эсеры» перебиваются с хлеба на воду в думской столовой: партийцам несколько месяцев задерживают зарплаты, в регионах резко сокращается количество штабов. А лидер партии Сергей Миронов, хотя и не считает ситуацию «катастрофической», публично укорил Кремль в том, что «справедливороссы» фактически бесплатно отказались от президентской гонки на выборах этого года. «Мы поддержали президента и за это ничего не получили, КПРФ выдвинула своего «лелика» и получила больше миллиарда рублей, Жириновский за свое участие получил 600 миллионов рублей, а наша партия ничего не получила - это правда», — сокрушенно заявил Миронов.
Павел Грудинин не остался в долгу, заявив, что «такой партии, как «Справедливая Россия», просто не существует». Это не совсем так, но политическое положение «эсеров» и вправду незавидное. Задумывавшаяся как вторая опора вертикали партия «Справедливая Россия» оказалась в итоге пятым колесом в телеге, так и не найдя свой электорат и не сумев утащить чужой.
Мы пойдем налево
«Справедливая Россия», сшитая в конце 2006 года из «Родины», партии Пенсионеров и Партии жизни, сразу задумывалась как «пылесос» для протестного электората, крадущий к тому же голоса у левых сил: эту идею на встречу с будущими партийцами весной 2006 года сформулировал Владислав Сурков. «Нет у общества «второй ноги», на которую можно переступить, когда затекла первая. В России нужна вторая крупная партия», — заявил тогдашний замглавы президентской администрации. Конечно, ни о какой независимости с самого начала не могло быть и речи, но некоторые вещи — в рамках выбранной идеологии — партийцы могли делать вполне свободно, вспоминает бывший «справедливоросс» Дмитрий Гудков. «Была задача создать нормальную, проевропейскую социал-демократическую партию, — говорит он. – Это не спойлерство. Мы понимали, что поддержка идет «сверху». Но хотя тот же Миронов был руководитель «от власти», у нас была относительная самостоятельность: внутри партии были инициативные люди вроде Геннадия Гудкова, Оксаны Дмитриевой».
Первое время внутрипартийная дискуссия была едва ли не интересней публичной деятельности «Справедливой России» — из-за большого количества внутренних групп и потенциальных лидеров. Но уже осенью 2007 года «Справедливой России» указали ее место: Путин стал лидером избирательного списка «Единой России», а от «эсеров» стали уходить руководители региональных отделений. Миронов и однопартийцы, по сути, оказались в оппозиции, к которой не были готовы морально. При этом партия поддержала Путина в роли премьер-министра, а Медведева – в роли президента. Сам Миронов в этот момент был главой Совета Федерации, и такой расклад сил его лично точно устраивал.
К 2010 году Миронов позволил себе больше обычного: в эфире у Владимира Познера он сказал, что не во всем поддерживает Путина – «это устаревшая информация».
Разразился скандал, «Справедливая» и «Единая» России заключили пакт о ненападении, но тут же его нарушили (стороны обвиняют в этом друг друга), и через год Миронова отозвали из Совфеда.
В этот момент «эсеры» позволили себе даже такую вольность как «итальянскую забастовку» в парламенте (правда, бастовал узкий круг партийцев, большинство «справедливороссов» забастовку не поддержало). Статус фрондеров помог «Справедливой России» набрать в 2011 году больше 13% на думских выборах. Но присоединиться к вспыхнувшему на рубеже 2011-2012 годов «белоленточному» протесту против фальсификации итогов голосования («эсеры» тоже потеряли как минимум часть голосов) Миронов не захотел, а всех, кто высказался в поддержку улицы, из партии быстро «слили». После этого «Справедливая Россия» снова стала угодна Кремлю: к 2015 году партия на 86% финансировалась из госбюджета, а Миронов – как ее главное лицо – превратился в абсолютного лоялиста.
Эсеры в упадке
На выборах 2016 года «Справедливая Россия» потеряла почти половину своих избирателей. «Дело в том, что «Справедливая Россия» в общем не состоялась как альтернатива КПРФ. За это доля ответственности лежит на Миронове.
Хотя он и пытался придать партии собственное лицо, это ему не удалось», — говорит профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге политолог Григорий Голосов. У самих партийцев другая версия. «В 2016 году «упали» все социальные партии. Было катастрофическое снижение результатов для всего социального блока — «Справедливой России», КПРФ и даже в известном контексте «Яблока». Партии, которые в 2011 году имели на выборах 26 миллионов голосов, в 2016 году получили только 11 миллионов», — говорит член «Справедливой России» Олег Шеин. Сейчас у партии, наоборот, рост (с 6 до 8%), а дальше электорат станет только прибавляться — поскольку вступит в силу пенсионная реформа, тут-то люди все поймут.
«Справедливая Россия», как и другие парламентские оппозиционеры, протестовала против повышения пенсионного возраста, но делала это слишком незаметно по сравнению с остальными, так что преобразовать это в реальный профит у нее вряд ли получится, парирует Голосов. К тому же, «эсеры» в начале года приняли решение о своей поддержке президента на выборах 18 марта — и даже не стали выдвигать своего кандидата. Теперь Миронов жалуется: на этом потеряли много денег, а Кремль мог бы и поддержать рублем такую лояльность. «В соответствии с российским правом, если партия участвует в избирательной кампании и набирает более 3% голосов, она получает постоянную премию из федерального бюджета. КПРФ и ЛДПР после президентской избирательной кампании такую премию получили, преодолев потолок. Это позволило партии заработать хороший бонус для сентябрьской избирательной кампании», — объясняет Олег Шеин. Три процента – это приблизительно 300 миллионов рублей: для партии, которая получила в 2017 году 500 миллионов рублей из бюджета (в два раза меньше, чем годом ранее) и 155 миллионов рублей пожертвований (по данным «Коммерсанта», их объем упал почти в десять раз) – очень внушительная сумма.
Поддержкой Владимира Путина
партия Миронова испортила себе имидж, констатирует Григорий Голосов. На сентябрьских выборах в регионах «Справедливая Россия» выступила «очень скромно» — как раз из-за того что недополучила денег в марте. «Если в электорате нарастают протестные настроения, то
претензия «Справедливой России» на то, что она поддерживает президента, но не поддерживает правительство, выглядит сомнительно, особенно учитывая, что главным вопросом этой избирательной кампании была пенсионная реформа,
— считает политолог. — Мало кто сомневался, что президент разделяет взгляды правительства по пенсионной реформе. У них не хватило убедительности как у оппозиционной партии. А у КПРФ и даже ЛДПР хватило — они выглядели в этой ситуации более убедительно в глазах тех избирателей, для кого вопрос пенсионной реформы представлял важность».
Отсутствие денег ведет и к логичному закрытию региональных штабов, на что также жалуются в партии. Открыть их при возобновлении финансирования в принципе не составит труда – и Миронов, по мнению наблюдателей, своим пламенным спичем как раз и намекает Кремлю на то, что хорошо бы пополнить партийную казну. Но сами по себе стенания на недостаточное количество денег в партии бывшие «справедливороссы» считают странными.
«Мы как руководители региональных отделений всегда находили спонсоров и сами спонсировали за счет своих средств региональные отделения. Никаких вопросов по финансированию не было: если не хватало федеральных денег, финансировали из средств своих кампаний, — говорит вышедший в 2016 году из партии Андрей Руденко. – Еще были добровольные пожертвования людей.
Если никто в партии не занимается разработкой финансирования – то, конечно, не будет хватать денег.
За выборы президента денег не было, но за выборы в Думу платят каждый год в феврале. Перечисляются огромные суммы денег. Я считаю, что 500 миллионов рублей достаточно для поддержания аппарата».
Партия туманного будущего
Сами «справедливороссы» в отношении своих политических перспектив настроены достаточно оптимистично, а вот все сторонние наблюдатели – не очень. Этим летом Сергей Миронов и Владимир Жириновский активно говорили о возможном объединении «Справедливой России» и ЛДПР – что автоматически означало бы поглощение «эсеров» более сильными «правыми». Тогда представители «СР» вынуждены были опровергать эти слова, но совсем уж несбыточным сценарий не выглядит – особенно если предположить, что финансирования по-прежнему будет «не хватать». «Справедливая Россия» могла бы стать демократической партией среднего класса, не обязательно либеральной даже. Но такую партию не хочет Кремль, да и после истории 2011-2012 годов этот электорат к Миронову не пойдет, — говорит Дмитрий Гудков. –
Вот и получается: партия, которая любит Путина, уже есть; «правые» есть; забравшие «левую» повестку коммунисты есть. Все, что остается «СР», подворовывать голоса у КПРФ да у «Единой России».
Гудков не берется гарантировать, что «эсеры» попадут в Думу в 2021 году, поскольку нет уверенности, что к тому моменту Кремлю нужна будет такая «вторая нога». О том же говорит и Григорий Голосов. «Если Кремль сочтет нужным вернуться к этому проекту, это и решит финансовые проблемы партии, и предоставит ей медийное пространство для того, чтобы вести избирательные кампании сперва на региональном уровне, потом на думском», — размышляет политолог. Вопрос только в том, как ее использовать: ультралояльность сама по себе – актив не самый ценный, а голоса у «левых» отобрать станет еще сложнее. Хотя, по мнению Олега Шеина, это вполне возможно: «электоральное поле таких партий – не 25, а все 40%».
Но если «эсеры» не начнут расталкивать кулаками главных конкурентов Кремля, а будут спокойно делить с ними поляну – то причин для дальнейшего финансирования такого конструкта становится еще меньше. Что не отрицает смелых фантазий: главная нога властной вертикали тоже сильно захромала – почему бы не размять вторую затекшую конечность. На это на самом деле и намекает Миронов: обратите внимание на нас, мы лучше «Единой России», не такие токсичные плюс всегда лояльные конкретному человеку.