Ночью 3 апреля из парадной дома в Пушкине следственная группа вывела женщину в маске. До этого с ней долго разговаривали, а квартиру обыскивали. В этом доме зарегистрирована Дарья, которую разыскивают после взрыва в ресторане на Васильевском острове, отправившего почти 30 человек в больницы и убившего одного — военкора Владлена Татарского. Но это не сама Дарья.
Причина известна. 2 апреля во время встречи с Татарским в ресторане на Университетской набережной поднялась девушка, которая представилась Настей: она художница и хочет сделать подарок военкору, но он в гардеробе. Сходила, принесла сверток. Как она с ним перед этим заходила в ресторан — «Фонтанка» показывала.
В свертке обнаружилась статуэтка-бюст цвета позолоты. Очевидцы говорят — на Татарского не похоже. Военкор и ведущий вечера распаковали подарок, обменялись добродушными репликами с девушкой.
«Девушка подарила бюст и уходит на свое место, но Владлен ее остановил и попросил сесть рядом. Она сказала, что стесняется, но пошла. На втором фото: это в момент, когда она садится недалеко от Владлена», — рассказал «Фонтанке» еще один участник. Он снял эти мгновения.
По сеткам разлетелась фотография «Насти», но очень скоро стало известно, что ищут некую Дарью Трепову. Имя Дарьи есть в списке задержанных в Петербурге на пацифистской акции 24 февраля прошлого года. В решении суда сказано, что она и другие горожане в количестве не более 300 человек мешали остальным вечером у станции метро «Гостиный двор». Правонарушение подтверждалось несколькими протоколами и фотофиксацией. Девушка же в суде утверждала, что задержали ее у 135-го дома по набережной Фонтанки какие-то люди в штатском и ни на какие митинги она не ходила. Суд отправил ее под арест на 10 суток, решение устояло в апелляции. Отмечается, что ранее она к административной ответственности не привлекалась.
Во время протестов был задержан и Дмитрий, которого называют супругом девушки. Ему вменили ту же статью, участие в массовом мероприятии он признал, согласившись, что, вероятно, им были нарушены санитарные нормы. В суде он заявил, что вечером у Гостиного двора был вместе с Дарьей. Как следует из решения, к Аничкову мосту они отходили с плакатом в руках. Дмитрий тогда получил девять суток ареста, оспорить их в горсуде ему не удалось.
Дмитрий является членом Либертарианской партии (ЛПР). В ЛПР «Фонтанке» сообщили, что сама Дарья никакого отношения к партии не имеет, а ее супруг Дмитрий находится за границей. «Сейчас он переживает из-за случившегося. Но никакой информации от него у нас нет», — сообщил собеседник в движении. В ЛПР подчеркнули, что осуждают теракты.
На странице самой Дарьи в соцсети следов оппозиционного настроя, политических взглядов нет. Там она Офелия. На стене юморески, мемы, музыка, артхаусное кино. В подписках околохудожественные паблики, заметен интерес к веганству и экопроектам. Из самого радикального — самоликвидировавшаяся «Команда 29». Объединение адвокатов, юристов, журналистов возглавлял внесенный в список иноагентов адвокат Иван Павлов*.
В более личное тех, кто входит в список друзей, девушка не посвящает. О своей учебе не распространяется. Известно, что она училась в лицее Пушкинского района. Принимала участие в конференции НИУ ВШЭ, победу ей принесла работа «История русского костюма X-первой четверти XVIII века: самобытность и заимствования».
В 2015 году получила медаль «За особые успехи в учении». Ею тогда на своей странице гордилась мать. «СПАРК» знает девушку как индивидуального предпринимателя. ИП зарегистрировано 9 марта, деятельность — «торговля розничная по почте или по информационно-коммуникационной сети Интернет». С учетом интересов, речь могла идти о продаже одежды.
Матери — 45, судя по открытой информации, работала в компаниях, связанных с виноторговлей. Отчим — 49-летний музыкант. Выступает в коллективе, о котором пишут как о виртуозах разных жанров, хорошо известных петербургским джазофилам.
Логика действий уголовного розыска была точно такой же, как если бы на Университетской набережной произошло убийство просто, а к нему прилагалась та же фотография подозреваемой: ее лицо прокрутили по базам задержанных (а их много, и они разные); сняли видео с ближайших камер наблюдения; мигом опросили тех присутствующих, до кого можно было дотянуться здесь и сейчас; выяснили, что девушка ранее списывалась с Владленом Татарским; техническая служба вскрыла переписку; проверили вход в метро «Василеостровская»; посадки в такси, соответствующие времени и примерным местам. Неважно, в каком порядке все это делалось, сотрудникам неинтересен был даже осмотр точки взрыва — взрывотехники все равно дают заключение не сразу. Но уже часа через три полиция знала все нужные ей точные данные 26-летней петербурженки Дарьи.
Своего рода косвенным подтверждением для силовиков являлось то задержание на митинге от 24 февраля 2022 года. Хотя, конечно, с таким отношением к сегодняшней реальности удивительно посещать собрания своих идейных противников. Да еще дарить одному из лидеров патриотического крыла — бюст. Но так она и поступила, представившись студенткой Академии художеств (вероятно, в этом сыграла роль сама Академия, находящаяся в ста метрах, и то, что Дарье и правда не чужд рисунок — она занималась эстетикой в лицее).
Уже часам к девяти вечера 2 апреля сотни оперативников (в прямом смысле) выдвинулись к разным адресам Петербурга (про сотни уличных нарядов с ее фотографиями и говорить не приходится). Разумеется, дом в Пушкине, где живет Дарья, стал самым охраняемым.
Уже в ночь на 3 апреля в квартире провели обыск, мать забрали на неприятный разговор. Ее мобильный телефон не мог являться проблемой в такой ситуации. Его разобрали на звонки, абонентов, связи и так далее. Контролируется все досконально, принятые процедурные церемонии отложены для обычных происшествий.
Мобильник самой Дарьи не подает сигналов. Не надо иметь зверский опыт, чтобы знать — в эти минуты она сидит где-нибудь у подруги или друга. Или у приятеля друга. Она не представитель профессионального преступного мира, где продуманы отходы, сняты заранее квартиры, нарисованы новые документы и есть место гриму.
Может быть, она не знает всех тонкостей оперативно-разыскной деятельности, но и через чужой интернет видит сотни информационных всполохов, указывающих на нее. А если и сети это знают — например, с ее странички многие ускоренно отписываются, — значит, обложена по не могу.
В штабе поиска сидит много людей в больших погонах. Они каждые десять минут принимают сведения от разных групп, что-то меняют в дислокациях, включают и выключают прослушивания телефонов. Для нас — это кино. Для них — нервяк. Постоянные доклады в Москву. У них одна мысль — надо обнаружить, взять, а там — по накатанной.