Швейцарский производитель семян и средств защиты растений - компания Syngenta получила нового владельца. Китайская государственная химическая корпорация ChemChina купила компанию за $43 млрд. О переговорах стало известно в феврале прошлого года, причем китайская сторона сразу была готова заплатить за акции Syngenta на 20% больше котировок. Гендиректор Syngenta Эрик Фирвальд заступил на пост в июне 2016 г., после этого сделка была завершена через год с небольшим. Он очень доволен инвестором и его планами развития бизнеса. Самое главное для Фирвальда, что ChemChina, во-первых, мыслит вдолгую, на десятки лет вперед; во-вторых, понимает, как важны научные исследования и разработки, и готова вкладывать миллионы долларов, не ожидая немедленной отдачи.
Сделка стала для Китая крупнейшим в истории иностранным поглощением и приведет к созданию корпорации с капитализацией более $100 млрд и самым большим в мире бизнесом в сфере сельскохозяйственной химии.
Фирвальд говорит, что компания намерена расширять бизнес в России, где пока располагает только контрактными мощностями. Кирово-чепецкий «Агрохимикат» занят формуляцией средств защиты растений из исходных компонентов, а несколько отечественных агрохозяйств выращивают семена, которые затем подрабатываются по технологии Syngenta на партнерских предприятиях в Краснодарском крае, Карачаево-Черкесии и Северной Осетии, Белгородской области. Появление нового инвестора лишний раз заставило задуматься о возможности построить собственное предприятие. Фирвальд уверен, что китайцы готовы увеличить импорт от российских аграриев, а значит, будет востребована и дополнительная продукция Syngenta.
– После покупки компании китайской корпорацией ChemChina стала ли Syngenta китайской?
– Syngenta остается Syngenta – менеджмент, сотрудники, культура – и будет и впредь находиться в Швейцарии, с основными производственными и научно-исследовательскими площадками в Европе. Наша компания является международной. Это не слияние, а изменение доли владения акциями. В лице ChemChina мы получили стабильного нового акционера, который разделяет наше долгосрочное видение. Смысл сделки состоит не в синергии, а в росте. Мы продолжим инвестировать в бизнес и в научные исследования. Сделка с ChemChina позволит нам еще сильнее расширить возможности в области исследований и разработок, а также развить инновационные и бизнес-возможности – китайцы купили Syngenta, потому что хотят обеспечить безопасность продуктов питания и продовольственную безопасность в целом по всему миру.
Самыми важными странами для сельского хозяйства в мире являются США, Бразилия, Россия и Канада. Китай в скором времени займет одно из лидирующих, наиболее важных мест.
Китайцы хотят, чтобы мы использовали лучшие технологии в таких странах, как Россия. Благодаря чему Россия сможет преуспеть в сельском хозяйстве и экспорте в Китай.
Бизнес в России
– В этом году вы впервые встречались с российским президентом Владимиром Путиным
. Какие впечатления?
– Для нас очевидно, что президент Путин намерен продолжать укреплять российскую экономику, а рост аграрной отрасли является важным элементом этого процесса. Мы давно присутствуем в России, проводим исследования, и есть собственное [контрактное] производство. Мы хотим сделать еще больше. Поэтому нам было приятно услышать от президента слова поддержки и напутствие в адрес глобальных компаний, таких как Syngenta: достичь больших результатов в России и помочь промышленности, включая сельское хозяйство.
– Как влияют санкции на бизнес компании в России?
– Мы не комментируем политические аспекты санкций, но не можем не отметить благотворный эффект, который российские контрсанкции оказали на внутреннее производство продуктов питания с учетом большей государственной поддержки сельскохозяйственного сектора.
Эрик Фирвальд
Родился 29 июля 1959 г. в США. Окончил Университет штата Делавэр (США), обучался по программе подготовки топ-менеджеров в Гарвардской школе бизнеса
2003 стал вице-президентом по сельскому хозяйству и питанию группы DuPont, в которой проработал до этого 22 года
2008 стал CEO и возглавил совет Nalco, поставщика товаров для обработки воды, товаров из нефти и газа, в 2011 г. – президент EcoLab, купившей Nalco
2012 исполнительный директор Univar, дистрибутора химических продуктов
2016 с июня назначен генеральным директором Syngenta AG
– Благотворный?
– Да, поскольку Россия прилагает значительные усилия, чтобы стать независимой в данном аспекте страной. Для любой страны крайне важно, чтобы ее население было обеспечено продовольствием. Кроме того, исторически сельское хозяйство в России было успешным. Сегодня Россия стремится перейти на самообеспечение в производстве мяса, зерновых культур и других продуктов питания. Как вы знаете, на Россию приходится 2% мирового населения и 12% пахотных земель. Сельское хозяйство в России набирает все большие обороты – в частности, с помощью современных технологий.
– То есть можно предположить, что вы планируете увеличить свой бизнес в России?
– Верно. Мы неплохо развиваемся, наблюдается двузначный рост показателей в течение нескольких лет. Ожидаем, что наметившаяся тенденция продолжится, поскольку мы представляем новые продукты – как семена, так и средства защиты растений – и технологии, специально разработанные для российского рынка. Сегодня в России работает три наших исследовательских центра, и мы будем расширять исследования. Надеемся, что наши агрономические возможности и продукты в целом будут очень хорошо приняты здесь. Нам действительно нравится быть частью российского сельскохозяйственного бизнеса.
– Продукты, специально подобранные для местного климата и почвы?
– Да, с учетом типов почвы, а также температуры, сезона, видов насекомых, сорняков и болезней, влияющих на урожайность, с которыми мы можем помочь справиться сельхозпроизводителям.
– Вы хотите нарастить имеющиеся производственные мощности или все же построить свое предприятие?
– Мы планируем и то и другое.
– Место уже выбрано?
– Мы провели переговоры с потенциальными партнерами, решение примем в ближайшие месяцы.
– Кто станет партнером?
– Он еще не определен.
ГМО – камень преткновения
– Давайте поговорим о генетически модифицированных продуктах. Вы действительно думаете, что они безопасны для будущих поколений? Кстати, генетически модифицированные семена запрещены в России.
– Да, я абсолютно уверен в этом. Генетически модифицированные продукты – лишь небольшая часть наших продаж: 8%. Они востребованы в Канаде, США, Бразилии, Аргентине и многих регионах Азии, в Южной Африке. Некоторые продукты – в Китае. Во всем мире многие генетически модифицированные культуры выращиваются больше двух десятилетий, а до поступления на рынок они исследовались в течение многих лет. С безопасностью никогда не возникало никаких проблем. Сегодня на основе таких продуктов употреблено около 1,5 трлн [условных] порций [еды] – и нет никаких доказательств, что эти продукты несут какую-либо опасность. Но если Россия не хочет, чтобы они присутствовали на ее рынке, у нас есть другие методы работы, которые позволят нам получать лучшие семена традиционной селекции для российского рынка.
– Предпримет ли компания попытки убеждать российские власти, попытки продвигать генномодифицированные продукты?
– Нет. Мы не собираемся продвигать ГМО в России.
– При наличии современных технологий стали ли средства защиты растений более безопасными, чем раньше?
– Мы научились получать продукты, которые лучше защищают растения от сорняков, насекомых, болезней и при этом более экологичны, безопасны для сельхозпроизводителей и абсолютно безвредны для потребителей. Раньше фермерам приходилось работать с килограммами химикатов, сегодня – преимущественно с граммами. В большинстве продуктов питания в настоящее время нет остатков средств, обеспечивающих защиту растений. Если они и встречаются, то в очень небольшом количестве, и если сравнивать с кофе или газировкой, которые люди употребляют каждый день, то [следы защиты растений, обнаруживаемые в продуктах] абсолютно безопасны.
– Необходима ли на самом деле защита урожая для выращивания сельскохозяйственных культур? Можно ли обойтись без этого?
– Вы не можете выращивать большие площади сельхозугодий без защиты урожая. Например, органические продукты: мы продаем миллионы пестицидов на миллионы долларов США сельхозпроизводителям, выращивающим как органические, так и неорганические продукты. Все пестициды одобрены регулирующими органами и производятся по-разному, но при этом нет никакой принципиальной разницы в воздействии на окружающую среду, хотя органического урожая [в расчете] на единицу земли собирается намного меньше. Для органического урожая необходимо больше CO2, больше парниковых газов, больше воды и больше земли, но пестициды используются и здесь. Я думаю, что современные органические или неорганические технологии, которые мы привносим на рынок, абсолютно безопасны, а новые продукты не только безопасны, но и идеально подходят для окружающей среды. Они помогают сократить выбросы парниковых газов и использовать меньше воды.
Syngenta AG
Агрохимическая компания
Основной владелец (данные компании на 17.07.2017) – China National Chemical Corporation (98%).
Капитализация – $42,6 млрд.
Финансовые показатели (1-е полугодие 2017 г.):
выручка – $6,9 млрд,
чистая прибыль – $928 млн.
...
Основана в 2000 г. в Швейцарии в результате объединения агроподразделений Novartis и AstraZeneca. Представлена в 90 странах мира, производит средства защиты растений, агрохимикаты, семена полевых, овощных, цветочных культур. Покупка Syngenta китайской ChemChina за $43 млрд в этом году стала крупнейшей сделкой поглощения китайской компанией зарубежного актива.
– Если на этикетке указано «органический продукт», означает ли это, что для его производства использовалось меньше средств защиты растений по сравнению с привычными нам продуктами?
– Это не подразумевает отсутствия пестицидов [при производстве] – они используются в органическом сельском хозяйстве повсеместно – и также не означает, что такие продукты безопаснее или питательнее, хотя стоят они дороже. Потребитель платит больше за органическое продовольствие, хотя это всего лишь хороший маркетинговый ход. Нам это нравится: мы получаем больше заказов от органических фермеров.
– Растет ли этот сегмент в России?
– Есть небольшой рост. В целом наш бизнес в России развивается, включая и органическую его составляющую.
Взаимовыгодные решения
– Население планеты растет, дефицит продовольствия с каждым годом ощущается острее. Он объективно обоснован или это искусственное явление?
– Существуют такие страны, как Китай, где уровень жизни самых бедных слоев населения повысился. Пища стала разнообразнее: теперь они могут позволить себе не только рис, но и мясо, где больше белка. За последние 15 лет более 500 млн китайцев стали жить лучше. Так что ситуация со значительной частью населения мира, в том числе и Китая, изменилась. Однако в мире 1 млрд людей ложатся спать голодными каждый день, и это проблема. Во многих частях света городов становится больше, а фермерских земель – меньше. С изменением климата ожидается, что для ряда аграрных секторов настанут тяжелые времена, поэтому для урожая потребуются новые экологичные технологии. Это именно то, над чем мы работаем.
Мы улучшаем семена и средства защиты растений, помогаем бороться с голодом, предоставляем технологии, которые помогают сельхозпроизводителям увеличить свой доход.
– Ваша продукция дорожает?
– Только в прошлом году в проведение исследований мы инвестировали $1,3 млрд. Часто нам приходится поднимать цену на новую продукцию. Однако основное преимущество для сельхозпроизводителей заключается в том, что их доход растет настолько, что они получают 2/3 от имеющейся выгоды, а мы – всего 1/3. Наша рентабельность повышается за счет реализации новых продуктов и новых технологий, но сельхозпроизводитель получает еще большую выгоду. Что касается российских аграриев, то для них на рынке есть огромный ассортимент [семян и средств защиты] и каждый может сделать выбор, исходя из своего дохода и прибыли. Во всем мире сельхозпроизводители готовы вкладывать больше средств в новые технологии, чтобы бороться за дополнительный доход... Но они всегда могут использовать более старые технологии. Но мы со своей стороны делаем все, чтобы еда оставалась доступной, а новые технологии помогали окружающей среде.
– В России девальвация рубля, санкции, повышение цен на средства защиты растений и семена могут негативно сказаться на финансовом положении производителей. Это может произойти в любой стране с нестабильным курсом валюты.
– Мы очень много работаем над тем, чтобы привнести новые технологии, которые сделают наших клиентов более успешными, а мы, в свою очередь, могли сохранять конкурентоспособные цены, – т. е. над достижением взаимовыгодного результата. В последние годы очень много работали над этим и в России, что помогло нам увеличить долю на рынке.
– Если судить по вашим словам, Syngenta всегда стремится дать заработать фермерам, а сама остается несколько в стороне. Но вот американские фермеры весной подали иск против Syngenta. Компания, начав в 2011 г. продажи семян ГМ-кукурузы, заверила фермеров, что китайские чиновники в скором времени разрешат импорт кукурузы, однако китайская сторона следующие три года решения не выносила. В результате, по разным оценкам, фермеры могли понести убытки до $5 млрд. Как вы прокомментируете эту историю?
– Мы разочарованы необоснованным решением [китайских властей], которое может лишить американских сельхозпроизводителей возможности использовать самые современные технологии, даже если они полностью одобрены в США. Мы подадим апелляцию и продолжим защищать права американских фермеров в части доступа к безопасным и эффективным технологиям, утвержденным в США. Они не должны оглядываться на иностранное правительство, чтобы решить, какие продукты использовать в своих хозяйствах.
В частности, Syngenta коммерциализировала [генномодифицированную кукурузу] Agrisure Viptera в полном соответствии с регуляторными и законодательными требованиями США, в том числе USDA, EPA и FDA (министерство сельского хозяйства США, Агентство по охране окружающей среды США и управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов. – «Ведомости»). Viptera также получила одобрение на ключевых рынках для импорта, рекомендованных в то время Национальной ассоциацией производителей кукурузы и другими отраслевыми ассоциациями.
– Один известный шеф-повар упомянул в интервью, что в мире насчитывается до 10 000 сортов томатов, в то время как в США из них присутствуют на рынке один или два. Похоже, что такая же ситуация в отношении и других сельскохозяйственных культур. Почему в отрасли не приветствуется разнообразие?
– Только в России у нас представлено 125 продуктов из линейки средств защиты растений и 360 гибридов семян. Я думаю, во всем мире у нас [у Syngenta] есть более 100 сортов томатов. Мы стараемся предоставить сельхозпроизводителям большое разнообразие, но всегда сосредотачиваем внимание на местном рынке – узнаем, чего хотят потребители и фермеры, а затем реализуем семена на таком рынке.
Местное производство крайне важно для нашего бизнеса в сфере семян и средств защиты растений. В частности, от объема реализуемых в стране семян подсолнечника Syngenta и кукурузы Syngenta 34 и 36% (соответственно) производятся в России, а также более 40% всех реализуемых в России средств защиты растений компании. Мы намерены увеличить эти показатели до 70% в течение следующих пяти лет.
– Как вы будете увеличивать производство: сами выращивать семена или заключать контракты с местными аграриями?
– Мы будем привлекать новые партнерские агрохозяйства в России, которые смогли бы выращивать для нас семена. Это не самая простая задача, поскольку большинство из них раньше никогда не занимались возделыванием высокопродуктивных гибридов. Поэтому компания должна инвестировать не просто в размещение производства продукта, но и в повышение уровня знаний и возможностей хозяйств, чтобы они могли перейти на новый агротехнический уровень и стать нашими партнерами.
Климат как движитель технологий
– Вы говорили об изменении климата. Как это влияет на ваш бизнес?
– Это заставляет нас разрабатывать семена с более высокой устойчивостью при любом климате. Один год может быть слишком влажным, с большим количеством дождей, другой – засушливым. У нас есть особые продукты, например наша кукуруза. К примеру, если в этом году будет недостаточное количество осадков, фермеры все равно получат гораздо больший урожай по сравнению с другими культурами.
Мы также стараемся повысить надежность наших продуктов при любых погодных изменениях. У нас есть средства защиты растений, которые можно применять в зависимости от ситуации. Некоторые наши фунгициды помогут справиться с заболеваниями растений в слишком дождливый год, мы используем определенные фунгициды в зависимости от количества выпавших осадков и разновидности имеющего место заболевания. То же самое и с насекомыми – используем специальные средства для борьбы с теми, которые представляют угрозу конкретно в этом году.
– Повышение температуры на земле является проблемой – вы как считаете?
– Усложняется сам процесс выращивания урожая. В некоторых местах это [потепление] может оказаться полезным – например, в России. Но во многих местах станет слишком жарко. Да, все это приведет к проблемам, но это означает и то, что для решения этих проблем понадобится больше технологий. Я считаю, что с помощью новых технологий и соответствующей работы правительства мы сможем получить необходимые продукты и по-прежнему помогать сельхозпроизводителям обеспечивать продовольствием весь мир. Благодаря использованию умных культур мы помогаем фермерам выращивать урожай, например, с минимальным вредом для почвы, помогая бороться с сорняками, сокращая количество вспаханных земель, уменьшая выбросы CO2, помогая более рационально использовать воду. Все это касается сельскохозяйственных технологий, помогающих использовать меньше природных ресурсов при сохранении почвы и дефицитной воды. У нас есть необходимые технологии и платформы, призванные помочь решить указанную проблему.
– Поддерживает ли Syngenta Парижское соглашение?
– Да. Мы считаем, что вопрос изменения климата очень важен.
Хорошие новости от акционера
– Прошедший год стал знаковым для отрасли: компания Bayer приобрела Monsanto, ChemChina купила Syngenta, а DuPont уже владеет Pioneer Hi-Bred Int., производителем семян. Фактически на рынке нет крупных независимых производителей семян, все они сейчас находятся под контролем корпораций более широкого профиля. Что это означает и к чему приведет?
– Я думаю, это означает, что активные акционеры оказывают давление на крупные компании, чтобы обеспечить рост прибыли и консолидацию. Чтобы компании могли не только сократить расходы, но и добиться роста прибыли. Я думаю, что будет давление на сферу НИОКР и на сроки, которые инвесторы отводят для финансирования исследований (имеется в виду сокращение периода финансирования. – «Ведомости»). Но у нас хорошая новость, что китайские владельцы нацелены на очень долгосрочные перспективы развития компании. Когда наши ученые создают по-настоящему новый продукт, проходит от 10 до 12 лет до момента выпуска продукции на рынок: нужно провести все необходимые испытания, чтобы доказать ее безопасность. Многие инвесторы не готовы пойти на это [на такие сроки]. Они понимают сроки проведения исследований и осознают, что на них требуется много денег, что нужны усовершенствованные научные подходы. Конкретно они не против того, что для разработки нового продукта может потребоваться 12 лет и сотни миллионов долларов. Так что мы по-прежнему будем проводить много исследований. И китайцы хотят инвестировать в развитие нашего бизнеса.
– У Китая особый взгляд на отрасль и путь ее развития?
– У китайцев есть перспективы на 10, 20 и даже 30 лет, очень много внимания уделяется долгосрочным инвестициям и сельскому хозяйству.
– Есть ли какие-то культурные различия?
– Мы швейцарская компания, а швейцарские компании очень быстро адаптируются к разным культурам. Мы очень глобальная компания, поэтому нам нужно быть российской компанией в России, китайской компанией в Китае и американской компанией в Америке. Мы работаем много лет во многих странах, поэтому наша культура является международной, мы должны быть гибкими. Но для китайской культуры характерно понимание долгосрочной перспективы, как я уже упомянул. Владелец нашей компании думает далеко вперед и хочет, чтобы мы поддерживали фермеров не только сегодня, но и через пять, и через 10 лет. Сегодня мы тратим средства, чтобы стать лучшим поставщиком через 5–10 лет. У нас уже есть бизнес в Китае, где на нас работают тысячи сотрудников.
Российским сельхозпроизводителям в рамках нашей отрасли мы можем предоставлять более высокий уровень обслуживания. Я считаю, что рост сельского хозяйства – это один из способов достижения Россией желаемой независимости, а другой способ – это экспорт. Китай идеально подходит для этих целей. Китайские владельцы компании позитивно оценивают ситуацию, предлагая долгосрочные инвестиции. Я уверен, что они готовы увеличить импорт российских сельскохозяйственных продуктов.
– Может быть, тогда лучше сделать акцент на Дальнем Востоке?
– Мы будем помогать сельхозпроизводителям по всей стране, поскольку очень важно, я считаю, не только накормить Россию, но и создать возможности для экспорта. Часть этого экспорта, предназначенного для Китая, будет поступать с Востока, часть – из других регионов.