Выросшие в 2017 году цены на нефть негативно сказались на приросте запасов ЛУКОЙЛа: 500 млн баррелей нефтяного эквивалента при добыче 800 млн баррелей. Так, компания недосчиталась более 150 млн баррелей нефтяного эквивалента на иракской Западной Курне-2, где получает сырье в качестве оплаты по сервисному контракту. В перспективе ЛУКОЙЛ обещает ежегодно компенсировать около 70–75% своей добычи, но без новых месторождений компании это будет сделать трудно.
Прирост доказанных запасов ЛУКОЙЛа в 2017 году составил 501 млн баррелей нефтяного эквивалента (н. э.). Это на 28,6% ниже показателя 2016 года. Компания компенсировала 64% своей добычи за прошлый год (около 800 млн баррелей н. э.). В целом доказанные запасы углеводородов ЛУКОЙЛа по американской классификации SEC на конец 2017 года были на уровне 16 млрд баррелей н. э. (в 2016 году — 16,4 млрд), что обеспечит добычу на 19 лет.
На темпах прироста, как пояснили в ЛУКОЙЛе, сказалось снижение запасов на зарубежных проектах, где компания участвует на основе СРП и сервисных контрактов, на фоне роста на 30% среднегодовой цены на нефть. Так, запасы компании по проекту «Западная Курна-2» в Ираке (получает оплату компенсационной нефтью) снизились на 153 млн баррелей н. э. В основном регионе добычи, в Западной Сибири, компания получила наибольший прирост — 198 млн баррелей н. э. Еще около 100 млн баррелей ЛУКОЙЛ добавил на Каспии в рамках разработки запущенного в 2016 году месторождения имени Владимира Филановского. При этом если в 2016 году на нефть в запасах ЛУКОЙЛа приходилось около 85%, то в 2017 году этот показатель составил уже 75%. В целом доля разбуренных запасов газа выросла с 36% до 47%.
На ближайшие десять лет компания ориентируется на компенсацию добычи за счет геологоразведочных работ (ГРР) на 70–75%, говорил в январе президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов. Но чтобы ежегодно приращивать 120–140 млн тонн нефти, помимо геологоразведки нужны новые проекты, и компания планирует покупать активы. Андрей Полищук из Райффайзенбанка отмечает, что возмещение запасов не всегда превышает добычу, что совершенно нормально. К тому же, добавляет он, многое зависит от системы подсчетов: зачастую только из-за колебаний цен на нефть и валютного курса объемы запасов на одних и тех же месторождениях могут учитываться по-разному.
Другие российские нефтекомпании планируют полностью возмещать запасами свою добычу. Так, глава Минприроды Сергей Донской в начале февраля утверждал, что «Роснефть
» в 2018 году намерена прирастить 220 млн тонн нефти и 70 млрд кубометров газа (добыча в 2017 году, по данным ЦДУ ТЭК,— 189,71 млн тонн нефти). Доказанные запасы углеводородов по итогам 2017 года по классификации SEC компания увеличила на 6%, до 39,9 млрд баррелей н. э. «Сургутнефтегаз» планирует в 2018 году компенсировать 65 млн тонн нефти при добыче 61,4 млн тонн.
В целом прирост запасов в России по итогам 2017 года составил 550 млн тонн нефти и 800 кубометров газа, сообщал в начале года глава Роснедр Евгений Киселев. При этом, как рассчитали эксперты Wood Mackenzie, в 2017 году впервые более чем за десять лет разведка нефти и газа стала прибыльной: потенциальная экономическая отдача открытых месторождений превысила расходы на разведку, так как низкие цены на нефть вынудили игроков повысить эффективность операций. В то же время, как пояснял Bloomberg вице-президент Wood Mackenzie Эндрю Латхэм, улучшение экономической базы отрасли не означает роста инвестиций в ГРР. По его словам, в период бума на нефтяном рынке компании были готовы вести дорогую разведку в отдаленных регионах, включая Арктику, но теперь сконцентрировались на ГРР вблизи действующих трубопроводов или существующей инфраструктуры.