Единый федеральный реестр юридически значимых сведений о фактах деятельности юридических лиц России (fedresurs.ru) перед ноябрьскими каникулами опубликовал три сообщения, касающихся ключевых российских компаний, входящих в Ulmart Holding. Это официальные уведомления о намерении обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании их несостоятельными. Внезапным кредитором является ООО «Балтийская электронная площадка», входящее в десятку российских игроков по проведению торгов при продаже имущества должников. А вот что дальше и кому это надо, разобрала «Фонтанка».
«Фонтанка» нашла учредителей «Балтийской электронной площадки» (БЭП), в списке которых увидела петербуржца Алексея Васильева. Тем, кто следит за историей банкротств крупных компаний, не трудно вспомнить его как специалиста по защите бизнеса, в том числе от недружественных поглощений. Так, например, еще в конце 90-х он занимался выводом из банкротства Норильского никеля, ЛМЗ, дочерних компаний холдинга Сиданко, поглощенного впоследствии ТНК. Сам Васильев осторожно разговаривал с журналистом «Фонтанки», начав с прописных истин, мол, банкротство – это не всегда конец, но в том числе оздоровление, как новый старт. Вначале он бережно парировал – «мы не хотим нагнетать ситуацию, нам интересна живая и работающая компания)», а в результате мучительного подбора слов все же произнес: «Этот долг мы приобрели у лиц, связанных с «Юлмартом».
Аналогичные сообщения появились в отношении компаний «Юлмарт девелопмент» и «Юлмарт ПЗК». Дальше пазлы сложить было не сложно. Вряд ли совладелец «Юлмарта», миллиардер Дмитрий Костыгин, допустил продажу долга непонятному человеку. Тем более, как уже писала «Фонтанка», накануне он сам возглавил оборону своей компании, после того, как на ее совете директоров появились недружественные юристы «А1». Что фактически означало открытое объявление корпоративного «рейда».
Недавно «Фонтанка» описала появление двух юристов столичной фирмы «А1» (подразделение могущественной «Альфы-групп») на совете директоров Ulmart Holding. Они пришли с доверенностью от совладельца компании Васинкевича, заблокировав решение по назначению нового генерального директора, а также вопросы по инвестициям. На данный момент сеть «Юлмарт» насчитывает 400 пунктов продаж разного формата в более чем 240 городах страны, а ассортимент превышает 12 тысяч наименований.
К тому же «Фонтанка» имеет основания полагать (автор связан обещанием не ссылаться на имя), что ныне уже принадлежащий и заявленный 28 октября на Едином реестре ООО «БЭП» долг – сумма, что Костыгин уже отсудил у миноритарного акционера «Юлмарта» Михаила Васинкевича. Напомним, как ранее сообщала «Фонтанка», после того, как Газпромбанк досрочно предъявил «Юлмарту» возврат кредита в 555 млн рублей, Дмитрий Костыгин погасил его из собственных средств (правда, если быть совсем точными, то Газпромбанк самостоятельно списал их со счета Костыгина). А так как поручителями кредита были в том числе Васинкевич и одна из компаний «Юлмарта», то Костыгин оперативно предъявил иск Васинкевичу. 21 октября Дзержинский суд Петербурга постановил этот иск взыскать. Это говорит, что «минировать» юридическое поле, ожидая действий Васинкевича, адвокаты «Юлмарта» начали еще до формального объявления войны.
Подчеркнем: 21 октября было решение суда, затем быстрая переуступка долга, а 28 октября появление информации в Едином федеральном реестре значимых сведений. Это и есть комбинация из трех, на первый взгляд не взаимосвязанных, ходов. Нюанс состоит в том, что по закону о банкротстве первый кредитор, обратившийся с заявлением о банкротстве, имеет право просить суд назначить "своего" арбитражного управляющего, который в дальнейшем может стать руководителем компании. Акционеры в этом случае свои полномочия, как правило, теряют. Скорее всего, адвокатам известной петербургской коллегии адвокатов Pen & Paper, защищающим «Юлмарт» (сегодня закрывшимся от «Фонтанки» молчанием), эта комбинация оказалась по духу. Ведь приличные юристы знают, как складываются карточным образом солидные активы.
Во времена кризиса сложно найти компанию, которая могла бы полностью отвечать требованиям "нормальной хозяйственной деятельности", установленным в банковском кредитном соглашении. И если банк посчитает, что такие требования не выполняются (а компания зачастую в этой ситуации продолжает исправно платить по кредиту), он просит вернуть полностью весь кредит. Другой банк, кредитующий ее, видя такое, и не желая быть последним в очереди, делает то же самое. Остальные также в долгу не остаются – вот вам и идеальный дефолт.
По данным «Фонтанки», более 3 миллиардов рублей «Юлмарт» должен Банку «Санкт-Петербург», банку «Уралсиб», ВТБ и Сбербанку. В масштабе бизнеса «Юлмарта» – это немного, да еще при учете, что 15 ноября на Пискаревке открывается их второй логистический центр после известного терминала возле Пулково, что в момент противостояния с «А1» выглядит немного издевательски.
И вот если первый, объявивший дефолт (а для этого нужно встать первым в Единый реестр, что и сделало ООО «БЭП»), имеет намерение не только вернуть денежные средства, но и поучаствовать в оперативном управлении, – основной шанс у него. Назначить профессионального арбитражного управляющего через процедуру банкротства можно уже через три месяца после дефолта.
Так что когда Дмитрий Костыгин пошел на переуступку долга ООО «Балтийская электронная площадка», расчет был как раз в том, чтобы чужими руками гарантировать лишение «А1» права забронировать первое место в очереди. Таким образом, если представители «А1» продолжат свою тактику по блокированию всех решений на совете директоров и продолжат умышленно нагнетать отношения между «Юлмартом» и его кредиторами, из-за чего компания начнет падать, – управлять ей станут не они, а ориентированные на сохранение бизнеса специалисты.
Вот такая неожиданная изворотливость правовых норм. Как атакующих, так и защиты.
– Как вы назвали бы придуманную юристами защиту, если бы мы разговаривали как шахматисты? – спросила «Фонтанка» у самого Дмитрия Костыгина, после того, как журналист изложил ход своей логики.
– Если принимать ваше изложение картины мира, то тогда это, скорее, игра Го. Только я бы ее переиначил на английский манер – Go (очевидно, собеседник намекает на ассоциацию «go home»). Но, заметьте, это ваша версия, – не опроверг Дмитрий Костыгин.
И мы заметим, что по очень большому счету эта китайская игра похожа на шахматы. Играют два противника, каждый из которых захватывает на доске камнями своего цвета большую территорию, чем противник. А большинство гроссмейстеров предпочитают играть белыми.