В апреле 2015 года из-под домашнего ареста, срезав браслет, сбежал бывший топ-менеджер «Норникеля» Максим Финский. Следом посыпались новости о судебном разбирательстве между ним и владельцем группы компаний «Мангазея» Сергеем Янчуковым, по жалобе которого арестовали Финского. Теперь Финский из США грозит разоблачить высокопоставленных чиновников — покровителей Янчукова. Кто такой Янчуков на самом деле?
Одесса-мама
В середине 1990-х главным украшением одесского Привоза был построенный из фанеры двухэтажный павильон «Овощи-фрукты». Неподалеку работал обменный пункт, рядом с которым менялы обирали доверчивых клиентов. Обменник принадлежал двум одесским евреям, Мише и Боре (история не сохранила их фамилий). К ним в партнеры и пристроил своего 18-летнего сына Сергея первый заместитель начальника одесского отделения Нацбанка Украины Валентин Янчуков. Там Сергей впервые начал хорошо зарабатывать — несколько сотен долларов в месяц.
Взрывная карьера Сергея Янчукова характерна для конца 1990-х — начала нулевых. За двадцать лет он успел поработать с несколькими известными олигархами в России и на Украине.
Финансист, трейдер, владелец сырьевых активов, Янчуков зарабатывал сначала десятки миллионов долларов, а затем, после женитьбы в 2011 году на дочери киевского мэра Леонида Черновецкого, счет его доходам пошел на сотни миллионов.
Семья мэра владела банком «Правэкс», который продали в 2008 году за $750 млн. Правда, бывшая жена Черновецкого Алина Айвазова уверяет, что ко времени их знакомства Янчуков «был состоявшимся бизнесменом со своим капиталом, и ни [ее] бизнес, ни бизнес Леонида Михайловича [Черновецкого] не пересекался и не пересекается с его бизнесом».
Янчуков всегда умел привлекать в свои проекты крупных бизнесменов, но по странному совпадению все они — кто тихо, кто со скандалом — с ним расставались. Участник самой громкой истории — Максим Финский, бывший зампредседателя правления «Норильского никеля». Они были партнерами по золотодобывающему бизнесу, пока Янчуков не объявил Финского мошенником. Сбежав за границу, тот подал встречные иски, обвиняя Янчукова в рейдерстве. Как утверждает Финский, за его оппонентом стояли люди, «имена которых будут названы и обеспечены доказательствами и показаниями свидетелей» в западных судах, где Янчукову «не удастся избежать очевидного вопроса, откуда у украинского мальчика взялось состояние в полмиллиарда долларов».
А откуда оно в самом деле взялось?
За длинным долларом
На Привозе Сергей Янчуков задержался всего на год. В 1995 году вместе с сокурсниками по одесскому Политеху он организовал мелкооптовую торговлю водой и продуктами. Но отец посчитал, что сыну пора перейти на рынок ценных бумаг, и Сергей оказался начальником отдела в создававшемся филиале банка «Аваль», который обслуживал денежные потоки пенсионного фонда, Укрпочты, казначейства и других госструктур. По словам Янчукова, особенно ему удавалась работа с госбумагами и векселями Национального диспетчерского центра энергетики Украины. Их можно было покупать с дисконтом 40–60% и по номиналу гасить ими долги за электричество в Одессаоблэнерго.
Помимо векселей и облигаций он стал заниматься приватизационными компенсационными сертификатами (аналог российских ваучеров). Скупая их у населения и конвертируя в акции одесских ТЭЦ, Янчуков заработал первые $100 000.
«Я реализовал тогда свою мечту, — вспоминал Янчуков, — купил красную спортивную машину Honda Prelude».
На ней он и переехал в 1998 году в Киев, где устроился в фирму, занимавшуюся взаимозачетами акцизов и НДС. Накопив к весне 1999 года около $300 000, Янчуков создал с партнером Сергеем Суровцевым финансовую компанию «Клиринговый дом». Так же назывался банк бывшего руководителя администрации президента Украины Сергея Левочкина и Ивана Фурсина, партнера украинского олигарха Дмитрия Фирташа, владельца Group DF. Янчуков уверяет, что это совпадение.
Большие перепродажи
Летом 2004 года на проходной черкасского завода минудобрений «Азот», который контролировал владелец группы DCH Александр Ярославский, собрались крепкие мужчины с автоматами. Дирекция посчитала, что завод стал жертвой рейдеров, и приготовилась защищаться от «Клирингового дома», скупившего на рынке около 30% акций. «Из-под носа Ярославского мы увели 11%, выкупив их у торгового дома «Нефтегаз Украины», и его это разозлило, — вспоминает один из сотрудников Янчукова. — Он объявил нам войну, которая длилась три года». Все это время стороны обменивались исками, Янчуков и Суровцев не выходили на улицу без охраны. В конце концов они заключили мировую и продали свой пакет за $30 млн (размер прибыли не раскрывается).
У партнеров было еще много крупных сделок, характерных для эпохи накопления первоначального капитала. Заработали на приватизации: в 2004 году перепродали Фирташу контрольный пакет «Крымского содового завода», выкупленный в партнерстве с консорциумом банков у государства за $61 млн. Прибыль от перепродажи составила около $3 млн. Было и участие в запутанных финансовых схемах: «Клиринговый дом» предлагал экспортерам и внутренним налогоплательщикам «схлопнуть» подлежащий уплате и возмещению НДС. Выстраивая цепочки обмена товаров между предприятиями, он в конце получал из бюджета живые деньги. Среди клиентов снова были олигархи: компания Interpipe Виктора Пинчука, «Индустриальный союз Донбасса» Сергея Таруты и др. Оборот компании Янчукова составлял $2–3 млрд.
Первой крупной сделкой предприимчивого одессита с российскими компаниями стало соглашение о переработке нефти на Кременчугском НПЗ.
Суровцев договаривался с украинской стороной — «Укртатнафтой», «Нафтогазом», таможней и налоговой, а Янчуков — с «Транснефтью» и другими нефтяниками. Самые близкие отношения сложились у него с Анатолием Тернавским, бывшим первым вице-президентом «Славнефти».
Тернавский вспоминает, что покупал нефть на скважинах у «Сургутнефтегаза», ТНК и «Роснефти» и перепродавал с наценкой $1–3 с тонны Янчукову, который затем перерабатывал ее на Кременчугском НПЗ и экспортировал нефтепродукты через Одесский порт. В 2003–2004 годах на Кременчугский НПЗ при посредничестве «Клирингового дома» поступало до 250 000 т нефти в месяц. Прибыль Янчукова достигала более $10 с тонны, он зарабатывал десятки миллионов долларов в год. «По украинским меркам это вообще было шикарно», — говорит Тернавский.
Три года Янчуков жил между Киевом и Москвой. Но в 2004 году бизнес неожиданно закончился. После «оранжевой революции» на Украине сменилось правительство, руководство таможни, Кременчугского НПЗ. Выстроить новую цепочку поставок Янчукову не удалось.
Скользкая нефть
В 2005 году Янчуков перебрался в Москву. «Я понял, что с Москвой шутки не проходят, — говорит он. — Надо либо [перебираться] сюда, либо даже не пытаться [вести бизнес в России]».
По его словам, инвестиции в акции и нефтетрейдинг, которым он занимался до 2009 года, обеспечивали до $5 млрд годового оборота. Про прибыль он говорить отказывается. Можно оценить его доходы по показателям бизнеса трейдера-аналога. Gunvor, принадлежавший Геннадию Тимченко F 4, получил в 2010 году выручку $68 млрд при операционной прибыли $266 млн. Если считать по норме прибыли Gunvor (0,39%), то Янчуков должен был ежегодно зарабатывать на трейдинге около $20 млн.
Как и многие нефтетрейдеры, Янчуков решил развивать собственную добычу. В начале 2006 года он купил нефтяные компании «Квантум ойл» и «Фобоснефтедобыча» с месторождениями в Нижневартовском районе Ханты-Мансийского АО, и вскоре они объединились. Запасы, говорит Янчуков, были маленькие, около 1 млн т. По словам Тернавского, своих денег Янчукову на покупку не хватало и он одолжил «примерно $5 млн».
Правда, первая попытка заняться в России нефтегазом не удалась. В 2007 году Ростехнадзор Тюменской области обнаружил, что Янчуков нарушает лицензионные условия. Все шло к возбуждению уголовного дела, но отчего-то чиновники спустили все на тормозах. В 2011 году «Квантум ойл» была признана банкротом. В холдинге Янчукова уверяют, что он продал компанию в 2009 году.
Выкупить из муниципальной собственности Красноселькупского района Ямала нефтегазовую компанию «Мангазея» Янчуков решил уже с партнерами-профессионалами — Тернавским и Александром Рязановым, который уволился с должности заместителя председателя правления «Газпрома» (Рязанов отказался дать комментарии для этой статьи). Чуть более 75% «Мангазеи» досталось на равных через фирму «Согласие» Янчукову и Тернавскому, и немного менее блокпакета — Рязанову.
У «Мангазеи» было три лицензии на ямальские месторождения, одно из которых — Тэрельское газоконденсатное — было признано стратегическим. Сегодня предварительно оцененные запасы «Мангазеи» составляют 624 млн баррелей нефтяного эквивалента (бнэ). Для сравнения: все запасы «Новатэка» составляют 12,5 млрд бнэ.
Тернавский признается, что рассчитывали на стратегического инвестора. Переговоры вели с Total, «Газпромом», «Новатэком» и др., пока не кончились собственные деньги на развитие, разведку и обустройство. «В месторождение можно входить, если у тебя есть лишний миллиард, — объясняет Тернавский. — Но если ты ищешь стратега, а он чувствует, что ты буксуешь по финансам, он норовит все забрать у тебя бесплатно».
18 ноября 2009 года прямо в Красноселькупском аэропорту Янчукова встретили местные прокуроры: в вину гендиректору «Мангазеи» поставили невыплату зарплаты. Проведя в СИЗО несколько дней, он заплатил долги из собственного кармана, и дело прекратили. После этого разногласия с партнерами усилились: время шло, он тратил время и силы, вкладывал свои средства. «Давайте либо вместе тянуть этот воз, либо доли менять», — предложил он. Рязанов ушел первым. По словам Тернавского, партнеры выкупили его долю «чуть дороже $1 млн», оценив всю «Мангазею» в $5 млн. А в 2012 году Тернавский продал Янчукову свою половину, выйдя «практически в ноль».
Летом 2014 года «Мангазея» заявила о банкротстве. Ее чистый убыток по РСБУ составлял 90,1 млн рублей, а кредиторская задолженность — 1,7 млрд рублей. Однако Янчуков не собирался сдаваться. В январе 2015 года ему удалось заключить мировую с кредиторами, арбитражный суд назначил внешнее управление и утвердил представителем кредиторов сотрудника принадлежащего Янчукову офшора Sezaria Ltd. А в апреле 2015 года «Мангазея» получила от «Газпрома» долгожданное разрешение на подключение Тэрельского месторождения к магистральным газопроводам. Можно начинать обустройство и бурить 60 новых скважин, считают в компании. По данным «Мангазеи», инвестиции Янчукова в добычу превысили $120 млн.
Золотая мечта
В середине 2000-х годов Янчуков, как многие предприниматели той поры, вел бурную светскую жизнь. «На одном мероприятии, — вспоминает он, — кто-то познакомил меня с Максимом [Финским, куратором золоторудных проектов «Норникеля»], и мы быстро сдружились, вместе ездили по миру отдыхать». Финский через представляющих его адвокатов из Amsterdam & Partners (ее глава Роберт Амстердам защищал Михаила Ходорковского) подтвердил, что сначала они с Янчуковым «были знакомы, но не имели общего бизнеса».
В 2006 году, еще работая в «Норникеле» Владимира Потанина F 8 и Михаила Прохорова F 13, Финский создал в Забайкалье собственную золоторудную компанию «Дальцветмет». Через два года, после разрыва совладельцев «Норникеля», ушел в прохоровскую фирму «Интергео». И одновременно расширял собственный бизнес. В 2009 году купил в Канаде за 40 млн канадских долларов 40% публичной компании Century Mining, ведущей добычу золота в Канаде и Перу.
Прохоров был недоволен, рассказывает близкий к нему источник: Финский не уделял достаточно внимания проектам «Интергео» и к тому же привлекал к своим проектам сотрудников компании. Но Дмитрий Разумов, гендиректор группы «Онэксим», передал через представителя, что «прямо не запрещали деятельность «на стороне», если она не наносила ущерб проектам самого «Интергео».
В 2010 году Финский ушел из «Интергео», и его «Дальцветмет», владевшая семью лицензиями на месторождения с оцененными запасами в 27 т золота (добыча велась только на месторождении Савкино с запасами 3,5 т), провела обратное поглощение канадской публичной фирмы White Tiger Gold (WTG). Так он вывел российские активы на биржу Торонто и стал в результате владельцем 94,7% WTG, имевшей пять месторождений серебра и золота в Онтарио.
Тогда же, рассказывает Янчуков, Финский предложил ему инвестировать в компанию Century, более крупную, чем WTG. Сделка казалась выгодной: компания, только что получившая в Перу первое золото, считалась недооцененной, Финский обещал рост капитализации после слияния с WTG, и Янчуков начал скупать акции. По его словам, когда в декабре 2011 года слияние произошло (61% акций достался акционерам Century, 39% — WTG), его пакет достиг 11–12%.
Чтобы слияние с Century прошло гладко, Финский кредитовал ее из средств WTG и своего кармана. А российские «дочки» WTG — «Ильдиканзолото» и «Дальцветмет» — кредитовались в России. В 2011 году банк МФК (27,74% принадлежат Прохорову) предоставил 700 млн рублей, или $24 млн по среднегодовому курсу; Сбербанк — 300 млн рублей ($10 млн), а через год «ВТБ Капитал» ссудил тремя траншами $150 млн на развитие бизнеса.
По словам Янчукова, он купил в 2011 году акций на $54 млн и дал $18 млн в виде займов, которые оформлялись варрантами, дающими право получить пропорциональное количество акций. Финский, по оценке Янчукова, вложил в WTG $62 млн. Однако компания не процветала, а слабела.
Дружба врозь
В декабре 2011 года WTG торговалась на бирже Торонто по 4 канадских доллара, а по итогам I квартала 2012 года — по 0,44 канадского доллара. При этом почти весь 2011 год цена золота росла (средняя цена за унцию в 2011 году — $1572, в 2012-м — $1669). В 2012 году стало понятно, что WTG не сможет полностью выполнить условие «ВТБ Капитала» по продаже ему оговоренного количества золота, и банк мог взыскать заложенные месторождения.
Янчуков рассказывает, что решил тогда вернуть свои инвестиции и выйти из бизнеса.
Тяжелые переговоры шли весь год, а в январе-феврале 2013 года Финский предложил выкупить его долю в WTG по 0,05 канадского доллара за акцию (как на бирже в Торонто). Финский и его менеджеры, по словам Янчукова, показали ему расчеты: даже с единственного работающего месторождения Савкино, запасы которого консультанты российской TOMS Engineering оценили в 438 900 унций, можно и расплатиться с кредитами, и отбить инвестиции.
5 апреля 2013 года сделка была закрыта, Янчуков увеличил свою долю до 70,25%. Сумма не раскрывалась, но, если Янчуков правильно передает разговор с Финским, тот должен был получить 11,9 млн канадских долларов. Одна из компаний Янчукова выкупила обязательства WTG перед «ВТБ Капиталом». Источник, близкий к группе ВТБ, пояснил, что «банк в 2013 году переуступил права требования третьей стороне за полный номинал долга».
Янчуков стал вникать в детали. И выяснил, что в 2010 году, по оценке канадско-британской Micon, запасы месторождения Савкино оценивались в 113 000 унций золота, гораздо скромнее, чем сулил Финский. Когда же по его заказу Micon провела в 2014 году повторный аудит, запасы не превысили 119 351 унцию (копии отчетов есть у Forbes). Янчуков рассказывает, что пытался объясниться с Финским и развернуть сделку, но договориться не получилось. Финский свою вину отрицал, и Янчуков обратился в прокуратуру. Следствие выяснило, вспоминает он, что часть валютного кредита «ВТБ Капитала» была сразу после получения использована не по назначению.
Вместо того чтобы спасать Century и пополнить капитал российских «дочек» WTG, Финский, утверждает Янчуков, погасил кредиты Сбербанка (срок истекал в 2016 году, заем был рублевым и выдан под 13%, в отличие от ставки «ВТБ Капитала» — трехмесячный LIBOR плюс 8–14% годовых) и МФК (срок тоже не вышел, ставка 12%). Одновременно Финский получил от «Онэксима» Прохорова кредит на $25 млн для своего офшора Kirkland Intertrade. Разумов подтверждает, что «Онэксим» выдал заем под залог ликвидных акций и личное поручительство Финского, а МФК никакого отношения к этому займу не имел. Финский не вернул заем в полном размере, говорит Разумов, и сейчас холдинг, «выиграв суд в России, продолжает… разбирательство за границей».
Финский на обвинения Янчукова отвечает: тот сам «был организатором кредита ВТБ и не может не знать, что одним из условий банка было закрытие кредитов компании в других банках и переход полностью всех залогов в ВТБ» (Янчуков это опровергает). По версии Финского, Янчуков использовал нарушение условия по продаже золота банку для давления на него. На встречу осенью 2013 года Янчуков якобы пришел с охраной, потребовал вернуть вложенные им за все время $150 млн и пугал «разборками с чеченскими товарищами». Затем, угрожая дефолтом от ВТБ, «заставил продать сильно обесценившиеся акции компании». Янчуков в ответ на обвинения только смеется.
Золото «Ростеха»
20 марта 2015 года Финского поместили под домашний арест по делу о мошенничестве. Однако не прошло и месяца, как он, срезав электронный браслет, бежал из России. Сейчас он в Майами и недавно был замечен в Конгрессе США, где участвовал в чествовании экс-главы комитета по международным делам Палаты представителей США.
В апреле Таганский суд Москвы вынес решение о заочном аресте Финского, а в августе адвокатское бюро Amsterdam & Partners сообщило, что будет представлять его интересы в судах на Британских Виргинских островах и в Канаде, где поданы иски против Янчукова и его компаний.
Выбор юрисдикции Финский объяснил тем, что «сделки купли-продажи были совершены в Канаде между компаниями, зарегистрированными на BVI».
Он требует $185 млн компенсации за «захват бизнеса с использованием угроз, шантажа и уголовного преследования».
В октябре 2015 года Янчуков подал встречный иск в суд Южного округа Нью-Йорка.
Как себя чувствует WTG, переименованная в 2013 году в «Мангазея майнинг»? Если в 2012 году ее выручка составляла 31,2 млн канадских долларов, а убыток — 178,9 млн, то в 2014 году — 15,2 млн и 82,9 млн соответственно. В октябре «Мангазея майнинг» объявила, что за 9 месяцев увеличила производство золота в три раза — до 21 000 унций (примерно 650 кг). Кроме того, «дочка» «Ростеха» — компания «РТ-Глобальные ресурсы» (РТ-ГР) — заявила, что интересуется золотодобывающим бизнесом и создает с компанией Янчукова в Забайкальском крае совместное предприятие «Могочинская горнорудная компания», в котором у «Мангазеи» 75% минус 1 акция. О такой компании-партнере можно только мечтать.
Как рассказывает Янчуков, директор по стратегии и инвестициям «Мангазеи» Роман Кашуба раньше работал вместе с заместителем гендиректора РТ-ГР Александром Назаровым в Инвестбанке «Тройка Диалог». Он и привел «Мангазею» в «Ростех». Представитель РТ-ГР подтвердил знакомство двух менеджеров. По данным «Мангазеи», в золотодобычу Янчуков уже вложил $180 млн. «[Многомиллионные] инвестиции», которые будут нужны, мы будем делать как из собственных, так и из привлеченных средств», — рисует он перспективы.
Свято место
Начиная проекты в новой отрасли, Янчуков всякий раз находил себе знающего провожатого. В 2010 году, рассказывает он, сыновья экс-владельца Черкизовского рынка Тельмана Исмаилова, с которыми он дружил несколько лет, позвали его в Турцию в знаменитый Mardan Palace: «Папа приглашает». Исмаилов рассказал тогда Янчукову, что собирается развивать крупные проекты в Москве, Казахстане и Одессе. В Москве он тогда застраивал большую площадку в районе Измайловского парка. А в сентябре 2010 года компания Янчукова «Еврогрупп проект» купила неподалеку 0,4 га земли, на которых начала в ноябре 2013 года строить 15-этажный дом. «Никакой связи с [соседним] проектом Исмаилова тут нет», — говорит Янчуков. И настаивает, что Исмаилов не помогал ему выйти на московский рынок девелопмента.
Как рассказывает Андрей Асадов, руководитель проектировавшего дом Архитектурного бюро Асадова, работалось им легко, потому что собрана была «современная команда, с амбициями». Добавим: и с опытом — гендиректор Александр Моторин раньше рабтал в Mirax Group.
Знакомство с Исмаиловым-старшим продолжилось, девелопер попросил у Янчукова взаймы $50 млн.
Янчуков, очарованный «приятной и комфортной атмосферой, которую мог создавать Исмаилов», согласился. Кредит он предоставил без залогов, «под личное поручительство». При этом деньги давал не свои: его Sezaria, у которой, как он объясняет, не было свободных средств, одолжила их фирме Исмаилова Tandum под 10% годовых, взяв для этого кредит в кипрском Eurobank EFG. В январе 2011 года Исмаилов снова попросил $50 млн на два года. Янчуков опять занял деньги в банке.
Вскоре Исмаилов перестал платить проценты, а потом пропустил сроки возврата долгов. Он, по словам Янчукова, «давал такие клятвы и заверения, которые для кавказского мужчины не пустой звук», а в апреле 2013 года подписал договор о передаче в залог гостиницы «Аст Гоф», оцененной в $14,5 млн. Но, как потом выяснилось, договор не зарегистрировал. А затем долговая пирамида Исмаилова посыпалась. Исмаилов на запрос, переданный его лондонскому адвокату, не ответил.
Янчуков подал иск в суд на Кипре, и в июле 2014 года некоторые активы Исмаилова (Янчуков отказывается их называть) были заморожены. Тогда же Янчуков обратился в Международный арбитражный суд Лондона, который в октябре вынес решение в его пользу, и теперь он собирается «арестовывать все [что найдет]». Сделать это будет сложно, потому что Янчуков далеко не единственный кредитор Исмаилова (есть еще ВТБ, Банк Москвы, турецкий Halkbank, которому в итоге был за $124 млн продан Mardan Palace). По подсчетам «Мангазеи», Исмаилов должен Янчукову с процентами и пенями «более $141 млн».
Все это не помешало развитию девелоперских проектов «Мангазеи». В апреле 2013 года компания Янчукова купила участок 0,4 га в Марьиной Роще для строительства 15-этажного дома; в июле 2015 года градостроительная комиссия разрешила другой «дочке» строительство дома на 31 000 кв. м на западе Москвы; в ноябре было объявлено, что компании Янчукова «Резем» и «Эком» построят в Новой Москве микрорайон на 2 млн кв. м. По подсчетам «Мангазеи», в девелопмент уже вложено больше $95 млн.
Удачный вход Янчукова в новый бизнес его бывший партнер Тернавский, один из крупнейших девелоперов Белоруссии, объясняет «поддержкой на уровне Строительного комплекса». Оба они входят в попечительский совет Свято-Троицкой Сергиевой лавры и Московской духовной академии. «Там люди занимаются благотворительностью... и поддерживают деловые связи», — объясняет он. В совет входят, например, губернатор Петербурга Георгий Полтавченко, сенатор от нефтяного ХМАО Виктор Пичугов, участники списка Forbes вице-президент «ЛУКОЙЛа» Леонид Федун, банкиры и инвесторы Алексей и Дмитрий Ананьевы, известные люди из власти и бизнеса. Тернавский не сомневается, что теперь «инвестиции [Янчукова] имеют хорошую перспективу».