Геннадий Бурбулис умер в возрасте 76 лет, по нынешним меркам не слишком пожилым. Однако кажется, что это человек из иной, совсем давней, баснословной эпохи, когда переламывалось пополам время, империя трещала по швам и наконец развалилась. Хотя, как выяснилось, тогда это было только начало: распадается она болезненным и кровавым образом до сих пор.
Политический «отец» Гайдара
Первый драфт программы реформаторов, молодых людей, которых собрал Егор Гайдар в сентябре 1991 года на даче в поселке Совмина РСФСР Архангельское, получил неформальное название «Меморандум Бурбулиса». Геннадий Эдуардович, близкий к Ельцину политик и советник, познакомившись с Гайдаром в одну из ночей обороны Белого дома в августе 1991 года, выделил его из всего обширного ряда тогдашних экономистов. У Бурбулиса была интуиция — судя по всему, он верил в то, что именно этот молодой человек не только может подготовить план реформаторских шагов, которые в то время уже перезрели, но и взять на себя ответственность за их реализацию, за «благо гибельного шага».
Это считается не единственным его грехом, потому что 46-летний госсекретарь РСФСР участвовал в подготовке и подписании Беловежских соглашений в декабре 1991-го. В обоих случаях он был рядом с Борисом Ельциным. И в обоих случаях, притом что по этому поводу можно устраивать любой степени накала «вагонные споры», Геннадия Эдуардовича не подводила та самая политическая интуиция: страна действительно нуждалась в радикальных экономических реформах, причем уже несколько лет как; она действительно могла идти по этому пути только одна в условиях неуправляемости политической экономической ситуации осенью 1991-го в рамках Союза; СССР после путча-1991 действительно распался де-факто и этому факту требовалось оформление де-юре.
Разумеется, как у любого политика, тем более поднявшегося в годы перестройки, когда в нее рекрутировались «продукты разных сфер», у него были политические амбиции — какое-то время он даже казался едва ли не второй после Ельцина фигурой, чуть ли не серым кардиналом. Однако это была не единственная его мотивация: в конце концов те решения, которые он продвигал, не могли прибавить популярности ни одному политику. А тот, кто отказывался от популистских решений и не уходил от ответственности, безусловно, ставил перед собой задачу делать дело. Причем в условиях, когда это самое дело годами отказывались делать предшественники тех, кто положил головы на алтарь реформ осенью 1991-го. И отказывались именно потому, что в том числе боялись потерять популярность. Они ее и так потеряли, а в результате паралича воли страна катилась в пропасть.
Никто этого, разумеется, не помнит, но в то время люди страстно хотели и ждали перемен и реформ. Перефразируя известную партийную фразу, смело можно было сказать, что осенью 1991-го «планы Бурбулиса» были равны «планам народа». А уже в весной 1992-го он перестал быть и первым замом председателя правительства, и госсекретарем. Он был фигурой, раздражавшей оппонентов реформ, и прежде всего Верховный Совет. Ельцин увел Бурбулиса в тень, чтобы снизить градус противостояния. Можно сказать, что сдал, а можно утверждать иначе — совершил политический маневр. Именно тогда начались первые отставки в кабинете реформ. Но само правительство осталось, реформы продолжило и перестало существовать лишь в конце того бурного и полного надежд года.
Жизнь до и после реформ
Как и для многих в том кабинете министров, для Бурбулиса жизнь резко разделилась на периоды до этих нескольких месяцев экономических реформ и после них. Он выступал во множестве ролей, но, не став председателем фракции «Выбор России» в первой «короткой» Думе после выборов 1993 года, по сути, объективно не смог повторить карьерного успеха 1990–1992 годов. В ту эпоху вертикальных взлетов он сначала был полномочным представителем Ельцина в Верховном совете РСФСР, затем главой рабочей группы Высшего консультативно-координационного совета при нем, затем главой избирательного штаба будущего президента России и госсекретарем. Среди прочего в последние годы жизни Бурбулис руководил структурами, занимавшимися некоей «политософией», но все это происходило в лучшем случае в жанре «бойцы вспоминают минувшие дни».
Подобного рода фигура могла возникнуть только в результате той возгонки кадров, которая состоялась в результате перестроечного демократического ренессанса. Хотя способность преподавателя марксистско-ленинской философии из родного города Ельцина объединять людей и управлять дискуссионными форматами обнаружилась еще до перестройки, когда он создал Свердловскую трибуну. В самое глухое андроповско-черненковское время он предвосхитил перестройку с ее важнейшим элементом — общественными дискуссиями. Нет ничего удивительного в том, что впоследствии Бурбулис стал народным депутатом СССР и участником Межрегиональной депутатской группы, легальной парламентской оппозиции, среди лидеров которой были Борис Ельцин и Андрей Сахаров.
В 2019 году Геннадий Эдуардович пережил инсульт. Однако восстановился и был по-прежнему невероятно активен. Собственно, и скончался он после выступления на форуме в Баку, посвященном угрозам глобальному миропорядку. Дискуссия и убеждение других в своей правоте были способом его существования. Как актеры умирают на сцене, так и жизнь Геннадия Бурбулиса оборвалась в его любимой стихии — дискуссионной.