До начала «спецоперации» в Украине IT-сектор в России был самым желанным местом работы: по данным опроса агентства Outside Digital, перейти в него хотел каждый третий россиянин. Сфера привлекала высокими зарплатами (в несколько раз выше средней по России) и хорошими условиями труда. К тому же готова была принять кого угодно: в IT уходили ребята и с техническим, и с гуманитарным образованием, и без образования вовсе. В интернете даже появился мем «надо учить питон» (язык программирования Python). Казалось, что другого способа заработать деньги просто нет.
После 24 февраля ситуация изменилась: на российской границе выстраиваются очереди из бегущих из страны IT-специалистов. Только в русскоязычном чате в телеграме «IT вакансии в Армении» состоят больше восьми тысяч человек (число новых пользователей в последние дни неумолимо растет). Корреспондентка «Новой» рассказывает, как сфера IT в России сначала стала главным социальным лифтом, а потом открыла путь в эмиграцию.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Работа над материалом началась еще до начала «спецоперации» в Украине. Впоследствии текст был изменен и дополнен. Многие герои попросили редакцию не называть свои фамилии и компании, в которых они работают.
Часть I. Великий исход россиян в IT
На аватарке Алены в телеграме стоит селфи. Девушка улыбается, по щекам размазаны серебристые блестки. Алена работает аналитиком-разработчиком в крупном онлайн-ретейлере, в департаменте коммерческого планирования. Занимается SQL-разработкой — анализом информации из баз данных. В IT она пришла не сразу — сначала получила образование авиаконструктора и даже успела поработать на производстве.
— Вообще, еще в школе я хотела стать юристом. Но юристом я не стала, — смеется девушка во время нашего разговора. — Когда пришло время выбирать, куда поступать, я подумала, что прагматичнее было бы стать инженером. С техническим образованием работу можно будет найти всегда. Тогда же мне пришло в голову, что круто было бы заниматься самолетами, и я поступила в МАИ (Московский авиационный институт. — Ред.).
Как рассказывает девушка, работать по профессии она начала уже на третьем курсе, параллельно с учебой. Ее первым профессиональным поприщем (если не считать работу вожатой и оператором кол-центра службы такси) стал Центр проектно-конструкторских технологий авиационной техники при МАИ, где Алена разрабатывала 3D-модели конструкции самолета для самолетостроительной компании «Ил». В итоге «Ил» стал одним из триггеров для смены деятельности.
— Работа оказалась скучной. К тому же платили там полставки — десять тысяч рублей, — объясняет причины своего разочарования Алена. — Я уверена, что у опытных инженеров задачи более интересные, но часть моего энтузиазма также убил университет.
Когда ты девочка в техническом вузе, с тобой разговаривают со снисхождением. Типа раз ты девочка, что с тебя взять.
Сменив еще несколько компаний, Алена пришла к работе с базами данных. На данный момент это одно из наиболее востребованных направлений в IT-секторе. Только HeadHunter даже сейчас предлагает больше 14 тысяч вакансий по запросу «аналитик данных», а медианная зарплата для этой специальности, по данным «Хабр Карьеры», во второй половине 2021 года составляла 130 тысяч рублей в месяц. При этом, по данным Росстата, медианная зарплата в России в разы ниже: чуть больше 30 тысяч.
— Конечно, денежный фактор сыграл свою роль в принятии решения, — продолжает объяснять Алена причины ухода в IT. — Я живу в Москве. Если у тебя здесь нет своего жилья, а ты хочешь нормально жить и нормально питаться… С зарплатой 60–80 тысяч сделать это толком не получится. Я знаю ситуации, где сотрудники по несколько лет работали на производстве и им не поднимали зарплату. Когда я меняла работу, я начинала получать в два раза или в три раза больше.
Русская дигитальная мечта
Работа в IT стала главной грезой молодых граждан России. По данным недавнего исследования агентства Outside Digital, каждый третий россиянин задумывался над тем, чтобы перейти работать в сферу информационных технологий. Рекрутинговая платформа hh.ru называет цифры еще более внушительные: февральский опрос компании показал, что 24% их респондентов из-за недовольства собственной зарплатой задумывались о переходе в «айти» на протяжении последнего года, а 75% думали об этом в течение месяца и более.
Благо спрос есть. На рынке кадровый голод. По оценке Минцифры на начало прошлого года, в России не хватает до одного миллиона специалистов. Эту же цифру называл вице-премьер Дмитрий Чернышенко в конце января.
Как рассказывает CEO платформы «Эйч» (компания специализируется на поиске работы в digital и IT для молодых специалистов) Антон Фатеев, резкий спрос на айтишников появился на рынке в 2019 году. С тех пор он увеличился кратно. Фатеев выделяет две причины спроса. С одной стороны, начали расти сами IT-компании, и теперь им нужно нанимать больше людей. С другой стороны, в IT начали приходить и традиционные сферы. Digital-трансформацию проходят как и банки (например, Сбербанк), так и крупные корпорации, такие как «Сибур» или «Северсталь».
— Диджитализация увеличивает эффективность компаний, — объясняет тенденцию Фатеев. — Все это понимают и стараются внедрять технологии в свои процессы. Банки создают собственные приложения. Некоторые компании внедряют роботов на производство. Кто-то должен всем этим управлять, писать код.
Другую причину ажиотажа называет научная сотрудница Центра исследований науки и технологий Европейского университета в Санкт-Петербурге и Социологического института РАН Лилия Земнухова. По ее словам, бум связан также с особенностью развития рынка: IT-сфера уже давно перестала быть только технологической. Сейчас к айтишникам можно причислить всех, кто участвует в создании и разработке цифровых сервисов и продуктов. Этот процесс требует разнообразных компетенций.
— Самые очевидные примеры касаются сопровождающих областей — от маркетинга и клиентского сервиса, куда идут специалисты с разным уровнем подготовки, — поясняет Земнухова. — Но и внутри сферы происходят изменения в организации работы, требуется больше людей, способных координировать, управлять, сопровождать трансформации. Кажется, найти место в IT-сфере сейчас можно практически любому специалисту.
Правда, «спецоперация» корректирует планы российских компаний по найму сотрудников. Все большее число российских специалистов переключаются на поиски работы за рубежом.
От батюшки до полицейского
Обладать профильным образованием для того, чтобы «вкатиться» в IT, было действительно не обязательно. Во время подготовки материала с газетой связались специалисты, которые перешли в сферу информационных технологий после получения образования на программах культурологии, политологии, социологии или даже проработав в таможенной службе. Антон Фатеев смеется, по его словам, к ним за помощью однажды обращались даже полицейский и батюшка.
Истории входа бывают разные.
Как рассказывает фронтенд-разработчик Роман из Улан-Удэ, айтишником он стал после того, как поработал в индустрии красоты. Роман — бывший стилист, и это не случайный выбор. После школы он даже пытался получить специальное образование в Иркутске, но отчислился на третьем курсе (отчасти из-за крыс в здании учебного заведения).
— До прихода в IT я работал в люксовом салоне красоты, а также был гримером и стилистом в театре. Мне нравилось создавать образы, выходить в зал и оценивать игру света и форм, а в антракте бежать за кулисы и вносить изменения. Также я подрабатывал моделью и стилистом на подиуме, на фотосъемках, съемках региональных ТВ-передач и даже художественного фильма, — рассказывает Роман о своей жизни.
Сменить профессию парень решил, когда переехал в Петербург и начал работать в салоне с большим потоком клиентов. На тот момент у него была зарплата около 70 тысяч — для Петербурга начала десятых выше средней. Однако ему начало казаться, что развиваться будто бы и некуда. Тогда Роман решил уйти в IT. Последние три года парень работал в крупной аутсорсинговой компании, где в основном занимался визуализацией данных, архитектурой и оптимизацией веб- и десктоп-приложений.
Петербуржец Александр Симонов несколько лет работает в техподдержке американской компании, которая занимается разработкой приложений в сфере большого спорта. Как и многие другие, в IT он попал не сразу.
— Я плохо учился в школе и, чтобы не вылететь, пошел после девятого класса в колледж на туризм. Это было абсолютно пустой тратой времени, не люблю это вспоминать. После армии я начал учиться на менеджменте, на управлении персоналом. Поэтому пошел работать эйчаром в транспортной компании, казалось, что это будет интересным. Но это было не так, и я начал работать в техподдержке этой же компании, — рассказывает Александр о поиске подходящей специальности.
Почти все собеседники «Новой газеты» отмечают, что деньги для них не главное, куда важнее интерес к самим задачам и проектам. Тем не менее условия труда тоже имеют значение. И Роман, и Александр отмечают, что в IT они почувствовали, что к ним относятся по-человечески.
— Благодаря горизонтальным организационным структурам (против иерархических, как в большинстве других отраслей), в IT к тебе относятся с уважением, прислушиваются к предложениям как новичков, так и более опытных коллег в равной степени, — объясняет Роман. — Курс английского от компании, теннис и PlayStation в офисе — это всего лишь следствие здоровых отношений.
В IT все было хорошо, пока не пришла «спецоперация»
Вокруг зарплат айтишников всегда ходило много мифов, легенд и мемов. По данным «Хабр Карьеры» за второе полугодие 2021 года, медианная зарплата в ИТ-индустрии составляла 140 тысяч рублей. Самые высокие цифры в Москве — 191 тысяча в месяц. Меньше в Санкт-Петербурге — 165 тысяч. В остальных регионах — 130 тысяч.
В крупных корпорациях для сотрудников пытаются создать и другие привлекательные условия помимо денег: медстраховку, бесплатную еду в офисе, доступ в спортзал или сертификат на курсы английского.
Хорошие условия труда и высокие зарплаты были также продиктованы большим спросом, поясняет Фатеев.
Несмотря на то что по ощущениям в IT сейчас работает каждый второй, людей в отрасли все равно катастрофически не хватало.
Поэтому компаниям приходилось бороться за хороших кандидатов.
— «Альфа-Банк», к примеру, в один момент начал давать sign-up-бонусы IT-специалистам в размере 250 тыс. рублей. То есть это не относится к зарплате, это денежное вознаграждение в первый день, которое спецу дают за то, что он пришел работать именно к ним, — говорит CEO «Эйч». — При этом все компании соревнуются в том, какие возможности для роста и развития сотрудника они могут предоставить.
На начальном этапе в IT зарплаты не самые большие. Здесь скорее важен стремительный карьерный рост. На оплачиваемых стажировках соискатель может получать около 40 тыс. рублей в месяц. Зарплата начинающих специалистов, или «джунов», варьируется в пределах от 60 тыс. до 120 тыс. рублей.
При этом навыки и опыт работы здесь куда важнее институализированного образования. Как показал опрос онлайн-ретейлера Ozon от 2020 года, только треть специалистов в сфере информационных технологий имеет профильное образование. Навыки айтишники сейчас чаще получают сами. Как поясняет Фатеев, еще не везде университеты смогли адаптироваться к такой потребности рынка. Высшее образование специалистам заменили онлайн-школы, такие как Skillbox, SkillFactory, «Яндекс.Практикум» или Coursera. Многие получают дополнительные знания с помощью самообразования по книгам и на YouTube.
«Человек с гуманитарным образованием без опыта работы никому не нужен»
QA-инженерка (отвечает за обеспечение качества разработки продукта и его функционального тестирования) Саша Бруд пришла в IT из гуманитарной сферы. Свою карьеру она начинала как переводчик — работала на небольшое петербургское переводческое бюро. Над поводом, который привел ее в IT, Саша иронизирует: «Хотелось кушать». Еще в университете она пыталась программировать, но далеко это не зашло. В Праге, куда она переехала вместе со своим мужем, пришлось браться за дело серьезнее.
— [Полностью сменить деятельность] было катастрофически сложно. У меня синдром дефицита внимания, я плохо учусь чему-то новому, — объясняет QA-инженерка. — Но здесь была другая страна, в которой человек с гуманитарным филологическим образованием без опыта работы никому особо не нужен.
Саша училась новой специальности самостоятельно: в основном это было изучение языка программирования Python по текстам. Никакой программы или ментора у нее не было. Пригодились навыки изучения языков с филфака и полученное там же аналитическое мышление. Но первую работу все равно было найти непросто — взяли ее буквально из-за знания чешского языка. Потом стало проще, и сейчас она работает в компании, которая ее полностью устраивает. Саша отмечает и привилегии, которые у нее появились после перехода в IT: например, возможность выбрать врача, у которого она хочет лечиться, оплачивать себе хорошую квартиру и еду.
При этом минусы в сфере все же есть.
— Как ни странно, можно столкнуться с гендерной дискриминацией. Точнее, это не странно, а вполне ожидаемо: женщин на рынке всего 30% (сама Саша определяет себя как небинарную персону и использует все местоимения, но из-за дискриминации предпочитает не открываться в профессиональной сфере. — Ред.). Кроме того, в России сейчас не так много специалистов, все уезжают. По разным причинам. Кто-то по политическим, кто-то по экономическим. Бывает, работаешь в команде, еще не закончили проект, а уже пять человек уволились и уехали.
Этот и другие разговоры состоялись еще до начала «спецоперации» в Украине. После 24 февраля многие герои этого текста сами задумались о переезде или уже готовятся к нему. Эксперты в свою очередь пророчат российскому IT-сектору апокалипсис.
Часть II. Великий исход IT из России
Саша Бруд. Разговор от 9 марта: «Я и раньше думала о релокации и готовилась к ней. Сейчас срочно покидаю Россию из-за чувства небезопасности. Морально это невероятно сложно, потому что, хоть у меня и нет животных, детей и имущества, я уже наладила свою жизнь здесь, и она мне нравилась. Финансово дается нормально: мы переезжаем с партнером, у нас айтишные зарплаты, нам очень повезло и они в долларах / проиндексированы по курсу».
Александр Симонов. Разговор от 10 марта: «Из России я уже уехал. Это было связано со всей этой ситуацией, боязнью изоляции, увеличения числа репрессий. Кажется, в России теперь просто жить и даже питаться будет достаточно тяжело. Будем жить по карточкам. На переезде также настоял мой отец, который уже давно все прекрасно понимал и даже помог мне финансово. Через три дня я взял самолет и улетел в Стамбул. При этом, что делать дальше, я не очень представляю. Я получаю зарплату в рублях, а моя компания еще не делала каких-то заявлений».
«Здесь у меня, по крайней мере, не едет «кукуха»
После начала развития событий на территории Украины (которые российские власти упорно запрещают называть «войной») из России эмигрировали будто бы тысячи человек. Среди тех, кто отправился за границу первыми рейсами, оказались IT-специалисты. Пару недель назад «Коммерсант» предрекал отъезд пяти тысяч человек. Сейчас только в профильных чатах по эмиграции в телеграме состоит куда больше (стоит указать, что чаты были основаны до начала конфликта, но с тех пор число их участников только увеличивается): больше семи тысяч в чате «IT в Армении», больше двух тысяч в чате «IT Georgia», а в более общих чатах по вакансиям в IT за рубежом и «зарплатой в валюте» «
[Трактор] Как и куда улететь» состоят десять тысяч человек.
В итоге новые эмигранты жалуются, что на популярных направлениях вроде Тбилиси и Еревана найти жилье на долгосрочную аренду почти невозможно, а местные отмечают рост стоимости аренды недвижимости в два-три раза.
Как утверждает экономист Евгений Гонтмахер, массовая релокация айтишников совсем не новость, тем более что многие иностранные компании, а также корпорации, аффилированные с иностранными, начали перевозить свои офисы из России еще до 24 февраля. Их же сотрудники продолжают уезжать и сейчас. Гонтмахер такой отъезд считает вполне логичным: «У них есть работа, им помогают с деньгами и квартирой». Другой вопрос, что многие начинают бежать из России самостоятельно.
Менеджер команды разработки в туристическом IT-стартапе Арина (имя героини изменено по ее просьбе) покинула Россию 3 марта. Свое решение она объясняет просто: «Мне было капец как страшно».
— Мне казалось, что я помру просто, если буду оставаться в России еще хотя бы несколько дней. У меня был билет в Турцию на понедельник [7 марта], но в итоге я ломанулась на несколько дней раньше, потому что были всякие истории про введение военного положения. Военное положение может длиться годы. Я поняла, что если я в это время останусь в России без возможности выехать — это сразу пуля в лоб. Рожать детей в этой стране я больше уже не хочу никогда, — описывает свои эмоции девушка.
Уже почти неделю Арина находится в Кыргызстане вместе со своими знакомыми — здесь у нее хотя бы не едет «кукуха». Такое направление они выбрали, опасаясь допросов на российской границе на популярных направлениях вроде Армении. На работе к ее отъезду отнеслись нормально: еще с начала пандемии компания работает преимущественно на удаленке, так что девушка могла бы уехать и безо всякой «спецоперации».
— Единственное, у нас не было никакой специальной релокации. Я знаю, что некоторые компании вывозят своих сотрудников чартерными рейсами. Нас поддерживают только на психологическом уровне, — рассказывает Арина.
Переезд оказался сложным и в финансовом плане: девушке пришлось залезть в долги (произошло это, правда, преимущественно из-за того, что в начале февраля она взяла ипотеку). Хотя о релокации Арина задумывалась и раньше. При старом курсе с айтишной зарплатой в 180 тысяч рублей можно было бы летом попробовать пожить в Турции, на Балканах или в Грузии. Но сейчас и с такими деньгами она чувствует себя некомфортно.
— Мы ходим по Кыргызстану и покупаем все со скидками, потому что даже относительно местной валюты рубль упал. Если еще вчера мы покупали шоколадку за 100 сом и это было 80 рублей, то сейчас она стоит уже 130 рублей. К тому же шоком стало отключение Visa и Mastercard, в этот момент мне просто хотелось сдаться. Но в итоге мы смогли оформить себе карты, — продолжает Арина.
IT-самолеты летят в никуда
Как объясняет директор «Общества защиты интернета» Михаил Климарев, совсем не удивительно, что первый «пароход» из России состоит из IT-специалистов. Среди причин есть довольно банальные: в основном это молодые образованные люди, которые работают удаленно. А еще у них есть деньги.
— У них просто есть такие возможности. У сантехников, например, тоже есть деньги, но могут ли они просто так взять уехать? — риторически спрашивает Климарев.
Тем не менее, по словам Евгения Гонтмахера, самостоятельный побег из России очень рискован, люди буквально едут «на авось». С одной стороны, они вполне справедливо считают, что смогут найти работу за рубежом. С другой стороны, идея рассчитывать жить даже на айтишную рублевую зарплату за рубежом сейчас довольно сомнительна.
— Может быть, в Грузии, Армении или Турции ее и хватит. Но тут возникает вопрос о будущем компаний, в которых они работают. Только на прошлой неделе «Яндекс» заявил, что они могут стать банкротами, — объясняет свою позицию Гонтмахер. — Все крупные компании выпускают акции и живут фактически в долг. Это нормальный процесс для бизнеса, они за счет этого развиваются. А сейчас российская банковская система фактически отрезана от мировой банковской системы. К тому же давайте все же поймем, что нам в любой момент могут отключить интернет. Какая после этого работа на удаленке?
Антон Фатеев говорит, оценить масштабы миграции пока очень сложно, но ситуация действительно беспрецедентная. При этом стоит учитывать, что и раньше релокация была не самым простым процессом. Даже в мирное время переезд специалиста за рубеж мог занять от трех до девяти месяцев (только получение рабочей визы занимало месяца три). Для компаний, которые не имели иностранных связей, все еще сложнее: это переход в новую юрисдикцию, новый налоговый режим. Да и перевести надо весь офис. Раньше таким особо никто не занимался.
Однако уезжают не все. Когда мы списываемся во второй раз с аналитиком Аленой, девушка говорит, что остается в России. Решение она называет вынужденным: на переезд просто нет денег. Из-за «спецоперации» она потеряла порядка 800 тысяч рублей и осталась должна родственникам и банку еще порядка 400 тысяч.
— Осенью я купила акции российских компаний, — объясняет Алена. — Так вышло, что часть акций были куплены на средства брокера, и это была маржинальная торговля на достаточно большую для меня сумму. Мы хотели переехать с молодым человеком в собственный дом в Подмосковье или Новой Москве, поэтому я копила на первоначальный взнос, инвестируя. Откладывала 30–50% от зарплаты. Когда случилось 24 февраля, средств не хватило для покрытия маржин-колла. Я судорожно искала деньги, но все равно опоздала.
Влезать еще раз в долги девушка не решилась. К тому же, что теперь будет с ее работой, неизвестно. Часть инструментов, которые использовала их команда, больше не будут доступны в России. Какие действия будет предпринимать компания, чтобы работать дальше, она пока не знает.
«Масштаб ****** мы поймем к лету»
Уже спустя пару недель ясно, что так называемая «спецоперация» в Украине обернется для экономики России катастрофой. Повлияют на это не только санкции Запада, вызванные действиями российских войск, но и решения международных корпораций. Каждый вечер россияне узнают о брендах, которые в сложившихся обстоятельствах решают покинуть российский рынок. Массовый исход компаний из России затронул и отечественную IT-отрасль. За последние несколько дней с рынка ушли:
— Microsoft — крупнейший производитель программного и аппаратного обеспечения;
— SAP — немецкий разработчик ERP-систем;
— Oracle — второй по величине производитель программного обеспечения;
— Cisco Systems Inc — компания по разработке и продаже сетевого оборудования;
— Atlassian — разработчик программного обеспечения (наиболее известный продукт — система отслеживания ошибок Jira);
— Nvidia — разработчик графических процессоров;
— Figma — графический редактор для совместного проектирования сайтов;
— Autodesk — поставщик программного обеспечения для промышленного и гражданского строительства и др.
Все это очень плохо, заключает Михаил Климарев. IT в первую очередь подразумевают международное взаимодействие, с рынка ушли софты, которые создавались всем миром на протяжении десятков лет. Заменить это «отечественным производством» просто не получится, а пострадают не только частные компании, но и государственные сервисы.
— Многие российские сервисы, в том числе портал «Госуслуг», делались с помощью Java (язык программирования. — Ред.). Теперь обновить их не получится, потому что Oracle ушел с рынка. Часть российских сервисов работали на операционной системе Red Hat — теперь Red Hat лишает техподдержки все российские компании. В том числе «Ростелеком», — сокрушается Климарев.
Как дополняет Гонтмахер, уход иностранных компаний с рынка означает начало масштабного использования пиратских версий. И если пользователи смогут и потерпеть, то, утверждает экономист, для бизнеса качество ПО может стать критически важным.
Однако в первую очередь все изменения на рынке затронут самих айтишников. По словам Антона Фатеева, уход зарубежных компаний серьезно повлияет на карьерные возможности в России. Начнется все с того, что многие специалисты просто потеряют работу. Насколько рынок будет готов их принять обратно, можно будет судить только спустя какое-то время.
— Когда мы говорили еще две-три недели назад, рынок IT был полностью ориентирован на соискателя. Сейчас очевидно, что это уже не так, — утверждает Фатеев.
— Кризис, который начинается прямо сейчас, в основном про белых воротничков. Именно их оставляют компании, которые уходят с рынка.
В результате IT-отрасли в России делают поблажки. Еще 2 марта Владимир Путин подписал указ о поддержке IT-отрасли в период так называемой «спецоперации». Согласно документу, российские IT-компании будут освобождены от уплаты налога на прибыль и проверок контрольными органами. Сотрудники таких компаний (правда, при соблюдении огромного ряда условий) в возрасте до 27 лет получат отсрочку от призыва на военную службу, а также смогут взять льготную ипотеку.
Несмотря на то что и Климарев, и Гонтмахер отмечают, что меры поддержки в целом неплохие, оба сходятся, что они не смогут стать панацеей. И уж точно не смогут остановить поток эмиграции.
— Люди, которые уезжают, опасаются, что в России будет апокалипсис. И это так. От коллапса спасет пока только то, что экономика довольно инертна. Поезд будет останавливаться очень долго. Но в мае, даже если <спецоперация> прекратится, инфляция несколько раз удвоится по сравнению с теми цифрами, которые мы имели еще в феврале. Только к лету мы поймем весь масштаб ****** [жести], — резюмирует Климарев.