В начале июня суд в Екатеринбурге приговорил бывшего гендиректора компании "Уралэлектротяжмаш-Уралгидромаш" Александра Степанова к двум годам лишения свободы за преднамеренное банкротство предприятия. Уголовное дело инициировано Сбербанком, одолжившим компании 1,5 млрд руб. И это уже не первый срок, полученный Александром Степановым "по милости" Сбербанка: в ноябре 2012 г. его приговорили к четырем с половиной годам лишения свободы по обвинению в мошенничестве с кредитом на сумму 12 млрд руб. Дело это довольно характерно для России: со Сбербанком, и вообще с крупными, в особенности государственными компаниями, предпринимателям иметь дело опасно. Такова одна из особенностей бизнес-ландшафта нашей страны.
Новая попытка
В мае состоялась встреча бизнес-омбудсмена Бориса Титова и президента РФ Владимира Путина, которая была истолкована всеми наблюдателями как тактическое поражение уполномоченного по правам предпринимателей в его борьбе за уменьшение интенсивности уголовных преследований представителей делового сообщества.
Разумеется, Путин прямо не отказал омбудсмену, но отнесся к предложениям Титова без симпатии и подчеркнул, что они требуют тщательного анализа. Фактически президент передал предложения Бориса Титова на усмотрение правительственной бюрократии.
Чего же хотел Титов и что могло не понравиться президенту? Главная просьба омбудсмена касалась остановки процесса возвращения следственным органам права инициировать уголовные дела в налоговой сфере. Превращение налоговых нарушений в преступления - один из самых легких способов сломать судьбу любому предпринимателю. Налоговые нарушения есть почти у всех, оптимизировать налоги пытается подавляющее большинство бизнесменов, но где кончаются нарушения и начинаются преступления - четких критериев нет. В результате медведевской гуманизации уголовного законодательства право инициировать уголовные дела по налоговым преступлениям фактически было закреплено за налоговой инспекцией. Но правоохранители остались недовольны тем, что утратили часть своей власти над бизнесом, и появился законопроект, возвращающий право инициативы в возбуждении налоговых уголовных дел Следственному комитету. Документ уже прошел первое чтение.
Опасная профессия
Кампания по защите бизнесменов от тюрьмы родилась не на пустом месте, а как реакция деловых кругов на крайне нестабильное положение любого богатого человека. По факту государство видит в бизнесмене потенциального преступника. "Посадки" предпринимателей носят массовый характер. За десять лет, по подсчетам "Деловой России", 3 млн человек привлечены по экономическим статьям. За последнее десятилетие лет 16% предпринимателей (то есть каждый шестой) подверглись уголовному преследованию, 2/3 из них прекратили свою деятельность, и из-за этого 2 млн человек остались без работы. При этом к уголовной ответственности привлекались вовсе не "новички" в бизнесе: 47% занимались предпринимательской деятельностью свыше десяти лет, 32% - более двадцати лет. Ежегодно в России возбуждается 150 000-200 000 уголовных дел по "экономическим" статьям, 35 000-40 000 передается в суд, 5000-6000 прекращается, а остальные продолжают висеть. По данным Судебного департамента при Верховном суде РФ, каждый пятый, привлеченный к уголовной ответственности, подвергся наказанию в виде лишения свободы.
Всей стране известны имена крупных предпринимателей, сбежавших от уголовного преследования за границу: Сергей Полонский, Владимир Гусинский, Леонид Невзлин, Михаил Гуцериев, Евгений Чичваркин, Тельман Исмаилов, Андрей Бородин. Михаил Ходорковский после десяти лет тюрьмы вышел на свободу. Но сейчас под стражей находятся известный банкир и политик Глеб Фетисов и Андрей Комаров из ЧТПЗ.
Пять пакетов
Кампания по гуманизации законодательства стартовала примерно в 2010 г., когда лоббисты из бизнес-ассоциаций смогли найти поддержку у президента Дмитрия Медведева. В течение 2010-2012 гг. были разработаны и приняты пять пакетов поправок по либерализации уголовного законодательства в экономической сфере. В частности, введен мораторий на аресты за экономические преступления, многие статьи декриминализованы, по некоторым появилась возможность избежать наказания в случае возмещения ущерба, за нетяжкие преступления отменен нижний порог лишения свободы, а за взятки введены кратные штрафы вместо реальных сроков. Наиболее значимым эксперты называют четвертый пакет. Согласно ему, было запрещено возбуждать уголовные дела без наличия потерпевших по статье "Мошенничество"; введена новая статья 159.4 - "Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности", по которой в два раза снижен максимальный срок наказания; в шесть раз повышен порог особо крупного ущерба - до 6 млн руб.; убран квалифицирующий признак "преступление, совершенное группой лиц".
Последствия неоднозначны и до сих пор широко обсуждаются. Медведевские пакеты не выполнили главную задачу, на них возлагаемую: они не смогли исключить аресты предпринимателей на стадии предварительного следствия. Для этого, кроме прямого нарушения законов правоохранительными органами, в законодательстве отыскалось несколько лазеек. Опасной для предпринимателей является статья 159 УК "Мошенничество", ведь мошенничество считается не экономическим, а общеуголовным преступлением, и предпринимателя, обвиняемого в мошенничестве, могут арестовать.
Именно поэтому Борис Титов на майской встрече с президентом предлагал внести в Уголовный кодекс определение "предпринимательской деятельности".
Еще пример: медведевская гуманизация предполагала, что в ряде случаев заключение для предпринимателей может быть заменено общественными работами. Однако организация общественных работ требует бюджетных вложений. Речь шла о 2,5 млрд руб. для организации первых 30 исправительных центров. Первоначально новый вид наказания собирались внедрить с 2013 г., но теперь это отложено до 2017 г.
Эксперты, опрошенные "Ко", разошлись во мнениях относительно эффекта медведевской гуманизации. Так, адвокат, партнер адвокатского бюро "Юрлов и партнеры", эксперт центра общественных процедур "Бизнес против коррупции" Тимофей Ермак отметил, что часть инициатив оказалась по-настоящему эффективной и количество возбужденных уголовных дел по статьям о неуплате налогов сократилось в три раза. Но, видимо, эта цифра нестабильна: в феврале руководитель Федеральной налоговой службы Михаил Мишустин говорил, что только в Москве число уголовных дел по налоговым преступлениям увеличилось на 35%.
Кирилл Титаев, ведущий научный сотрудник Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге, сказал "Ко", что инициативы Дмитрия Медведева имели значение, но не очень большое. "Они несколько осложнили жизнь злонамеренным правоохранителям - им пришлось подстраиваться под новые требования законодательства, - рассуждает эксперт. - Однако на данный момент почти все, кому это было нужно, уже научились нелегально работать, оставаясь в границах новых правил. И общегосударственная риторика, и некоторые контрреформы весьма способствуют возврату к дореформенной ситуации".
Впрочем, Тимофей Ермак также признает, что декриминализация норм, устанавливающих ответственность за совершение уголовных деяний в предпринимательской сфере, идет меньшими темпами, чем того хотелось бы. "И виной тому не только несовершенство вносимых изменений, но в большей степени проблемы их правоприменения. Как правоохранительные органы, так и суды стараются занимать формальную позицию относительно применения норм уголовного права по делам, касающимся бизнес-отношений", - констатирует Тимофей Ермак. По словам адвоката, предприниматели по-прежнему заключаются под стражу, несмотря на прямой запрет применения подобной меры пресечения, и только по одной причине - при избрании меры пресечения суд не дает оценки сферы деятельности, в которой было совершено деяние, то есть не определяет, имело место предпринимательство или нет.
Малая амнистия
В 2012 г. бизнес-омбудсменом был назначен Борис Титов. Он сразу объявил борьбу за ослабление уголовного преследования предпринимателей одним из главных приоритетов своей деятельности. Первым громким проектом, который Титов начал двигать, стала "экономическая амнистия". Проект был реализован, но его масштабы разочаровали: в первоначальном варианте под "экономическую амнистию" подпадали привлеченные по 52-м статьям Уголовного кодекса, а в окончательном варианте осталось лишь 27 статей. В частности, наиболее массовая статья, 159-я ("Мошенничество") фигурировала в усеченном виде, а статья 160-я ("Присвоение и растрата") не попала вовсе. Между тем только в предшествовавшем амнистии 2012 г. по первой осуждены 23 600 человек, по второй - 6800 человек. Всего амнистией воспользовались не несколько десятков тысяч, а 2314 человек.
Уже через полгода действия амнистии председатель президентского Совета по правам человека (СПЧ) Михаил Федотов назвал амнистию неудачной и предложил "прикрыть" ее новой, более масштабной, но это предложение не прошло. Амнистия закончилась к началу 2014 г., Борис Титов выдвигал предложение продлить ее действие еще на полугодие, но не получилось.
Реакция
Между тем в правительственных кругах явственно проявилось недовольство медведевской гуманизацией. Опрос, проведенный Минюстом в 2012 г., показал, что 69% руководителей судов ею недовольны.
В конце 2013 г. на заседании Совета по противодействию коррупции Владимир Путин
отметил, что либерализация уголовного законодательства, как показала практика, "не работает должным образом". В первой половине 2013 г. за получение взяток осуждены почти 700 человек, но только 8% взяточников приговорены к реальным срокам лишения свободы. Большинство отделались штрафами, которые, по словам президента, "преступники не платят, находят всевозможные нормативные лазейки".
Также в ноябре прошлого года на заседании наблюдательного совета Агентства стратегических инициатив президент сказал, что поправки 2011 г. привели к падению эффективности раскрытия уголовных дел. "У нас в некоторых регионах вообще перестали возбуждать дела по этим статьям - за налоговые правонарушения. А между тем во всем мире - я хочу это подчеркнуть - налоговые правонарушения считаются наиболее общественно опасными", - возмущался Владимир Путин
.
"Кампания по декриминализации бизнеса явилась признанием руководства страны того времени в неспособности взять под контроль систему правоохранительных органов, - считает адвокат межтерриториальной коллегии адвокатов "Клишин и партнеры" Дмитрий Васильченко. - По сути, вместо того, чтобы заставить правоохранителей работать по закону, изменили законодательство, чтобы таким образом облегчить работу предпринимателей. В целом каждая медаль имеет две стороны. Оборотной стороной в данном случае является ухудшение положения лиц, пострадавших от действий недобросовестных предпринимателей. Правоохранительные органы под надуманными предлогами отказываются возбуждать уголовные дела в отношении лиц, совершивших преступления с использованием "реквизитов" экономической деятельности, даже при наличии состава преступления".
Так появился законопроект, возвращающий следственным органам право возбуждения уголовных дел в налоговой сфере.
В качестве компромисса Борис Титов выдвигает предложения включить в статью о мошенничестве пункт "Мошенничество в налоговой сфере", дабы эту статью отдать "на откуп" Следственному комитету, но чтобы во всех остальных случаях инициатива возбуждения уголовных дел осталась бы за налоговой службой. Но, судя по настроению президента, этому предложению не суждено пройти.
За что сидят
Опасность занятия бизнесом в России заключается в том, что любое, причем не уголовное, а административное, налоговое нарушение, простое неисполнение гражданско-правовых обязательств при неблагоприятном стечении обстоятельств способно легко превратиться в уголовное дело.
Важнейшую опасность для отечественных предпринимателей представляет статья "Мошенничество". Всякий раз, когда предприниматель по каким-либо, в том числе и объективным причинам не выполняет свои обязательства, он рискует нарваться на уголовное дело.
Характерна судьба экс-владельца металлургической группы "МАИР" Виктора Макушина. Он сейчас живет на Кипре, а гендиректор металлургических заводов группы Сергей Мусатов приговорен к четырем годам лишения свободы. Уголовное дело о мошенничестве было заведено по инициативе Сбербанка, предоставившего группе кредит на 2,5 млрд руб. В начале 2009 г. "Сбер" потребовал от Макушина увеличить залог или вернуть деньги. Макушин попросил о реструктуризации, так как цены на продукцию МАИР упали впятеро, но банк отказал. Тогда Виктор Макушин инициировал банкротство заводов и публично обвинил чиновников и банкиров в рейдерстве. После этого на него завели уголовное дело о мошенничестве.
Другой пример: астраханский девелопер Павел Арсланов из-за задержек с финансированием не сдал вовремя дома, которые строил по заказу Росмолодежи. Он получил три с половиной года тюрьмы по статье "Присвоение и растрата". В итоге Арсланов попал под "экономическую амнистию".
"В последнее время наметилась тенденция, в соответствии с которой практически любая задолженность бизнесмена перед контрагентом или банком по воле сотрудников правоохранительных структур влечет обвинение в умышленном и преднамеренном неисполнении договорных обязательств (ст. 159.4 УК РФ). Несмотря на то, что обязательный состав такого преступления, а именно умысел, практически недоказуем и редко присутствует на самом деле. Да и привлечение лиц по заявлению банков к ответственности по ст. 159.1 УК РФ "Мошенничество в сфере кредитования" только растет", - констатирует Тимофей Ермак.
Борис Титов сам рассказывает характерную историю про брянских предпринимателей, отца и сына. У них была типографская мастерская, и в свое время они взяли кредит. Из-за кризиса 2008 г. возникли трудности с выплатами. Вместо того чтобы реструктуризировать долг, банк подал на них в суд. Им дали реальные сроки: каждому больше пяти лет. При этом банк залог реализовал и свои убытки покрыл. Отец и сын отсидели по три года.
Налоговое законодательство также является "источником опасности". Например, под следствием сейчас находится генеральный директор ОАО "Зарамагские ГЭС" Виталий Тотров, обвиняемый в том, что неверно истолковал Налоговый кодекс РФ при возмещении налога на добавленную стоимость. Между тем, как заявляет пресс-секретарь "Русгидро" Елена Вишнякова, в соответствии с Налоговым кодексом дочерние компании "Русгидро" пользуются своим правом на возмещение НДС: "Возвращаемые денежные средства поступают на расчетные счета организаций и не могут использоваться для личного обогащения кого-либо или извлечения незаконной прибыли организациями".
Другое слабое место - лицензии. У предпринимателей часто нет лицензии на определенный вид деятельности либо она получена с нарушениями. Большинство осужденных по статье 171 ("Незаконное предпринимательство") приговорены из-за таких проблем, отмечают адвокаты. Под следствием по этой статье находился, например, Алексей Рябинин из Орловской области. Рябинин, живущий в деревне в 110 км от Орла, рыл колодцы и скважины для всей округи без лицензии на эту деятельность. Если бы по его делу вынесли обвинительный приговор, он мог получить до пяти лет лишения свободы. Благодаря амнистии обвинение с Рябинина сняли.
"Большинство проблем возникает у бизнесменов тогда, когда они не оформляют необходимые документы, - поясняет советник юридической фирмы Lidings Сергей Кислов. - Недавно был случай, когда честный бизнесмен "по дружбе" пустил "переночевать" на принадлежащую ему территорию складов строительную технику. Ввиду дружеских отношений с просителем такового никакой документации не оформил. При обнаружении следственными органами предмета хищения бизнесмену было предъявлено обвинение в укрывательстве похищенного".
По мнению Бориса Титова, за большинством обращений о незаконном уголовном преследовании стоят корпоративные конфликты. Сначала возникает спор между двумя предпринимателями из-за акций, патентов, контрактов, кредитов и т.д., а потом один из них пишет заявление в органы. "Зачастую правоохранителей "натравливает" на другого предпринимателя его конкурент, партнер или рейдер. То есть в этом случае правоохранительные органы играют роль просто наемных киллеров, которые инициируют заказные дела", - констатирует Борис Титов.
На что надеяться
По данным Бориса Титова, за последний год количество уголовных дел против бизнеса уменьшилось на 20%, то есть некий эффект от совокупных усилий общественности и законодателей вроде бы имеется. Но, как считает Кирилл Титаев, существующая система статистического учета не позволяет дать точный ответ на вопрос, произошло ли реальное снижение. Ведь фиксируется сугубо формальный статус подозреваемого и осужденного. В результате человек, который имеет формальный статус предпринимателя или должностного лица коммерческой организации и идет по типичной "предпринимательской" статье (скажем, 160 - "Присвоение или растрата"), может оказаться продавцом, имеющим параллельно зарегистрированное ИП. Верно и обратное: человек, идущий по какой-нибудь общекриминальной статье (например, 228.1 - "Незаконное приобретение и хранение наркотиков") и не имеющий этого формального статуса, может оказаться предпринимателем, у которого недобросовестные сотрудники правоохранительных органов хотят отнять бизнес и которому подкинули наркотики (или воспользовались реальной ситуацией). Но эксперты утверждают, что небольшое снижение давления есть. В первую очередь за счет привлечения общественного внимания к этой теме и исчезновения совсем уж "наглых" схем, реализуемых на низовом уровне.
В государственном аппарате формируется явно выраженное движение на пересмотр итогов гуманизации и расширение полномочий правоохранителей. Большинство инициатив по защите бизнесменов либо не проходит, либо проходит в усеченном виде. По мнению Кирилла Титаева, для этого есть две причины. Первая связана с прямым лобби криминализованных частей правоохранительной системы. О второй вспоминают существенно реже. "Это абберация зрения у лиц, которые руководят этой системой (руководители МВД, СК, прокуратуры, другие лица, ответственные за принятие решений в этой сфере). Они не видят огромного потока мелких дел, которые находятся на грани между пресечением незаконной деятельности и силовым рейдерством. В их поле зрения оказываются лишь громкие, серьезные дела (о политических делах мы тут не говорим), где криминальный элемент несомненен. Поэтому для них любое смягчение законодательства - это открытие дороги этой масштабной экономической преступности. Того же факта, что ущерб от "больших" преступлений гораздо меньше, по экспертным оценкам, чем эффект от многочисленной борьбы с мелкими псевдопреступлениями, они попросту не видят", - объясняет эксперт.
Новые надежды защитников предпринимателей связаны с некоторым расширением их полномочий. Минэкономики продвигает проект поправок к закону "Об уполномоченных по защите прав предпринимателей в РФ", который разрешает уполномоченному обращаться в арбитражный суд в защиту публичных интересов в сфере предпринимательской деятельности и вступать в арбитражные дела на стороне истца или ответчика в качестве третьего лица. Должностные лица, получившие от омбудсмена заключение с указанием мер по восстановлению прав и соблюдению законных интересов предпринимателей, будут обязаны в течение тридцати дней письменно сообщить о результатах рассмотрения этого документа. Однако и данная инициатива прошла в усеченном виде: из проекта выпало предлагавшееся ранее наделение бизнес-омбудсмена неприкосновенностью от уголовных преследований. Неприкосновенных у нас нет.