Второй кассационный суд общей юрисдикции на следующей неделе может рассмотреть кассацию Генпрокуратуры, которая оспаривает решение Московского городского суда по делу о возвращении в собственность государства 34 санаториев, принадлежавших Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР). Об этом сообщил РБК представитель ответчиков. Судебное заседание по кассации назначено на 26 сентября, следует из карточки дела.
В кассационном представлении (есть у РБК), поданном в конце июня во Второй кассационный суд общей юрисдикции, Генпрокуратура требует отменить апелляционное определение Мосгорсуда и оставить в силе решение Гагаринского районного суда. В августе 2022 года Гагаринский районный суд Москвы удовлетворил иск Генпрокуратуры и обратил в доход государства 34 санаторно-курортных учреждения в регионе Кавказских Минеральных Вод, сочтя их продажу в 2000-х годах незаконной. Мосгорсуд в июне 2023 года рассмотрел апелляцию ответчиков и отменил решение о деприватизации объектов.
Как сообщалось ранее, ФНПР в 1990-х годах безвозмездно получила 59 имущественных комплексов, в том числе санаторно-курортные учреждения, состоящие из 1763 объектов недвижимости. По версии Генпрокуратуры, глава ФНПР Михаил Шмаков совместно с другими должностными лицами, органами управления ФНПР и Федерации профсоюзов Ставропольского края (ФПСК) распродавал эти активы, что привело к «утрате их лечебных и оздоровительных свойств».
По данным прокуратуры, сделки осуществлялись, в частности, через ООО «Курортное управление (холдинг)», созданное в 2004 году исполнительным комитетом ФНПР под председательством Шмакова. Компанию возглавил Николай Мурашко, являющийся сейчас депутатом думы Ставропольского края от «Единой России».
В судебном разбирательстве участвуют 99 ответчиков и 237 третьих лиц, следует из карточки дела. В ходе заседаний всем ответчикам предлагалось документально подтвердить, что сделки по продаже профсоюзных активов осуществлялись не для извлечения прибыли их руководителями, а, например, для финансирования ремонта и реставрации других объектов. Из числа ответчиков только двое представили соответствующие документы, за ними прокуроры просили суд признать право на компенсацию их потерь, писал «Коммерсантъ».
Позиция Генпрокуратуры
Генпрокуратура настаивает, что, согласно постановлению Верховного совета России от 1992 года, продажа санаторно-курортных объектов в регионе Кавминвод была запрещена до принятия соответствующего положения. В 1995 году был принят федеральный закон, обязавший санаторно-курортные организации заниматься исключительно лечебно-профилактической деятельностью и использовать свое имущество только для организации отдыха и лечения. С учетом этого правительство «при безвозмездной передаче ФНПР государственного имущества», оформленной соглашением в 2002 году, обязало использовать его исключительно в целях санаторно-курортного лечения и отдыха граждан, пишет ведомство в кассации.
Однако, как утверждает Генпрокуратура, «Шмаков без согласия правительства и в нарушение законодательного запрета на приватизацию курортных организаций неправомерно расчленил и распродал по частям 24 санатория, в том числе в пользу своих близких и родственников». Вывод «многомиллиардного дохода» от оставшихся десяти комплексов Шмаков, по версии надзорного ведомства, организовал «в пользу структур своего сына» через «Курортное управление (холдинг)».
По данным Генпрокуратуры, профсоюзы реализовали 131 объект из 24 учреждений на сумму 3,3 млрд руб., сообщалось ранее.
Покупатели санаторного имущества «грубо игнорировали» факт нахождения объектов в границах особо охраняемых территорий курортов федерального значения и их целевое назначение, считает прокуратура. В ряде случаев ответчики приобретали разрушенные и выведенные из эксплуатации здания санаториев, чтобы завладеть высоколиквидной землей для застройки, указано в кассации.
Споры о коррупции
Действия ФНПР были признаны Гагаринским районным судом нарушающими законодательство о противодействии коррупции, однако Мосгорсуд признаков коррупции не обнаружил. Решение Мосгорсуда, по мнению Генпрокуратуры, «оправдывает коррупцию» и «поощряет злоупотребления с федеральной собственностью».
«Мосгорсуд отмел все попытки изъять собственность третьих лиц по закону о борьбе с коррупцией, потому что покупатели не имеют никакого отношения к государственной или муниципальной службе», — утверждает бизнес-омбудсмен Борис Титов со ссылкой на формулировки из апелляционного определения Мосгорсуда, которое не публиковалось (комментарий Титова поступил в РБК).
Мосгорсуд счел, что ФНПР, как законный собственник санаториев, была вправе распоряжаться имуществом, в том числе продавать его, следует из мотивировочной части решения, с которой ознакомился РБК. Также апелляционная инстанция указала на отсутствие доказательств того, что ФНПР, ФПСК, «Курортное управление (холдинг)» и другие ответчики совершали коррупционные правонарушения и получали незаконную выгоду в результате сделок со спорными объектами.
В коррупционном правонарушении должен быть субъект — государственный или муниципальный служащий, напоминает адвокат ответчиков. «Сделки же заключались между собственником — профсоюзными организациями — и физическими или юридическими лицами. Там нет ни одного чиновника, чтобы можно было применить норму антикоррупционного законодательства», — говорит он.
«ФНПР — законный собственник, постановила апелляционная инстанция. И, как собственник, могла делать со своей собственностью что хотела. Например, продать. И это — не коррупция», — писал в колонке глава коллегии адвокатов Grigoriadis Group Дмитрий Григориади, также ссылаясь на закрытое определение Мосгорсуда. По его словам, многим нынешним владельцам, которые не являются госслужащими, санатории достались от вторых, а то и третьих покупателей в цепочке.
Претензии к Мосгорсуду
Генпрокуратура в кассационном представлении настаивает, что Мосгорсуд «под непроцессуальным воздействием ответчиков проявил необъективность и тенденциозность при рассмотрении дела», а действия суда и ответчиков «носили скоординированный характер».
Кроме того, по версии Генпрокуратуры, было нарушено правило о тайне совещания судей, поскольку перед вынесением окончательного решения «в зал заседания получило доступ не участвующее в процессе лицо, которое передало председательствующему судье документ». Что это было за лицо и о каком документе идет речь, ведомство не указывает. По мнению Генпрокуратуры, «указанные факты с очевидностью свидетельствуют об оказании воздействия на судебную коллегию и ее несамостоятельность при принятии решения».
РБК направил запросы в Мосгорсуд, Генпрокуратуру и представителю Шмакова.
Определение срока давности в делах о госсобственности
Мосгорсуд «расставил точки над i в вопросе исковой давности, еще раз подчеркнув, что этот срок начинается тогда, когда государство должно было узнать [а не фактически узнало] о нарушении [якобы] своих прав», подчеркивает Титов.
В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции ответчики заявляли об истекшем сроке давности, однако суд счел, что отсчет надо вести не от времени совершения сделок, а с момента выявления их сотрудниками центрального аппарата Генпрокуратуры, писал «Коммерсантъ».
В случае с проданными санаториями отсчет начинается с 2002 года, уверен Титов. «С тех пор все было на виду, масса государственных ведомств была в курсе, но вернуть санатории, которые уже обустроены силами новых владельцев, государству решено было почему-то только сейчас», — заметил бизнес-омбудсмен.
В 2002 году было заключено соглашение между правительством и ФНПР, которым оспариваемые санатории отнесли к собственности профсоюзов по результатам разграничения права собственности и с учетом размеров капитальных вложений сторон, указывает Мосгорсуд в мотивировочной части. «Это было общее имущество — государственное и профсоюзное, — и оно было разделено. Там не было приватизации, то есть безвозмездной передачи государственной собственности», — поясняет представитель ответчиков.
Ранее о проблемах с определением срока давности в спорах о приватизации высказывался президент Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Александр Шохин. Он указал, что срок давности зачастую отсчитывается не от самого события, случившегося в 1990-х годах, а с момента, когда открылись новые обстоятельства — «например, депутат или журналист сообщили об этом». Шохин считает такое трактование вновь открывшихся обстоятельств странным. По мнению главы РСПП, «стабильность в нынешних условиях важнее второстепенных оснований для того, чтобы отобрать активы у ныне действующих собственников».
Генпрокуратура за последний год подала десятки исков с требованием передачи государству частных активов. В ряде случаев речь идет о признании незаконными итогов приватизации начала 1990-х годов, как в случае с крупным производителем метанола и формалина «Метафракс Кемикалс». Суд в Пермском крае взыскал в пользу государства 94,2% акций этого предприятия.
Министр экономического развития Максим Решетников назвал «путем в никуда» пересмотр итогов приватизации и подчеркнул, что это может демотивировать многих предпринимателей. Президент Владимир Путин на Восточном экономическом форуме заявил, что действия прокуратуры не связаны «с какими-то решениями по поводу деприватизации» и «кошмарить никого не будут».