По данным «Известий», генпрокурор Юрий Чайка направил в правительство письмо, в котором просит провести ревизию всех результатов исследований военного, специального и двойного назначения, проведенных за последние 3 года. По мнению Чайки, при заключении госконтрактов на такие работы не соблюдаются интересы государства — и бюджет терпит убытки. В числе прочего проверки показали, что только на соответствующих заказах Минпромторга бюджет получил прямой ущерб в размере 1 млрд рублей, материалы переданы следователям.
— Результаты проверок Генпрокуратуры и анализ работы Роспатента свидетельствуют, что значительная часть бюджетных денег, выделенных на проведение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) двойного назначения, израсходована в 2011–2014 годах с нарушением федерального законодательства, — пересказал «Известиям» содержание письма на имя премьера Дмитрия Медведева источник, знакомый с его содержанием. — Результаты интеллектуальной деятельности в оборонных отраслях страны обычно остаются без необходимой правовой охраны, а интересы РФ не обеспечиваются. Ряд госкорпораций и ведомств как заказчики игнорируют правила управления правами РФ на результаты интеллектуальной деятельности гражданского, военного, специального и двойного назначения, которые утверждены в 2012 году. Они попросту не принимают получившиеся нематериальные активы на учет и не используют их в рамках государственного оборонзаказа. В результате из года в год государством финансируются научные разработки военного, двойного и специального назначения, многие из которых не оканчиваются результативно, то есть полученные результаты не охраняются, а принятые на патентную охрану — не используются.
Как отмечает источник «Известий» со ссылкой на письмо Чайки, за последние несколько лет заключено более 200 госконтрактов на сумму порядка 95 млрд рублей — по ним было зарегистрировано 450 патентов, которые никак не воплотились в жизнь. Из 123 российских и зарубежных патентов на оборонные разработки, зарегистрированных ранее, лишь один коммерциализирован — выдана неисключительная лицензия финской компании.
В качестве примеров, продолжает источник, генпрокурор приводит изобретения, права на которые принадлежат Минобрнауки, но ведомство никак ими не управляет. В частности, Федеральное агентство по образованию до ликвидации в 2010 году заказывало мемристор на основе смешанного оксида металла за 3,5 млн рублей, 330 тыс. ушло на патентование за рубежом, но Минобрнауки, будучи правопреемником, отказывалось от предложений Роспатента управлять этими правами, сетует Чайка. Кроме того, министерство заказало несколько лет назад газовый микронасос (может применяться, как говорится в описании изобретения, в медицинской технике или анализаторах газов), и только на его патентование в 2012 году в Европе, Китае и США ушло более 1 млн рублей, а само изобретение никак не используется.
По словам источника, в письме подчеркивается, что уже выявлены факты прямого причинения государству ущерба в размере около 1 млрд рублей при заключении контрактов на выполнение НИОКР военного, специального и двойного назначения по заказу Минпромторга России.
Так, в рамках программы уничтожения запасов химического оружия Минпромторг в 2011–2013 годах заключил 18 госконтрактов на научные работы на сумму 513 млн рублей. При этом заказы не предусматривали патентования результатов исследований, и охраняемых результатов получено не было. Также министерство оплатило работу по контракту с шифром «Поиск-2011» (исследования в области аэродинамики и прочности в рамках создания самолета нового поколения), притом что заказ на 153 млн рублей также не предусматривал получения патента. Кроме того, по ряду исследований на сумму 600 млн рублей подрядчики Минпромторга предъявляли к оплате патенты, заявки на которые были направлены в Роспатент до заключения госконтрактов (речь, к примеру, о разработке новых технических решений, обеспечивающих ускоренное развитие авиационной и амфибийной техники для труднодоступных и малоосвоенных регионов России, Арктики, Антарктики, а также комплекса инновационных технологий и оборудования для механизации и автоматизации судокорпусного производства с применением крупногабаритного листа). По этим фактам Генпрокуратура направила материалы в следственные органы для решения вопроса об уголовном преследовании, добавил источник «Известий», знакомый с содержанием письма Юрия Чайки.
В Минпромторге и Минобрнауки не смогли предоставить комментариев.
— Я не понимаю, как прокуратура считала ущерб. Как непатентование может являться нарушением закона? — заявил Анатолий Семенов, омбудсмен по интеллектуальной собственности. — Изобретение и патентование не одно и то же, можно что-то изобрести, но защищать в режиме ноу-хау. Я не комментирую ситуацию нерационального расходования средств: возможно, часть денег выделялась на заведомо непатентуемые вещи, разбазаривалась, а по сути, воровалась. Это уже другая история. Но по формальным признакам этого понять нельзя. Патентовать какой-то НИОКР или нет — все-таки прерогатива заказчика. Бывает и отрицательный результат в ходе исследований.
Семенов напомнил, что сейчас заказчик никак не обязан требовать патента от исполнителя.
Впрочем, Чайка предложил в письме Медведеву изменить законодательство, чтобы сделать появление защищенного интеллектуального продукта необходимым условием финансируемых государством научных работ в интересах обороны и безопасности страны.
— Патент патенту рознь: можно обеспечить патентную охрану серьезному техническому решению, а можно получить на какую-то мелочь, которая никому не нужна. Только разработчик может в полной мере понять, что он патентует. Если введут обязательные требования по регистрации патентов, то будут просто регистрировать ненужную мелочь, чтобы прикрыться, — считает Наталья Золотых, гендиректор консалтинговой компании Transtechnology.
Подобная ситуация с патентованием и внедрением научных разработок военного и двойного назначения связана со стагнацией в области военной науки и ее недофинансированием, уверен Михаил Кириллов-Угрюмов, директор по научной работе ЗАО «Военаудит».
— 23-летний период исчезновения военной науки не прошел без последствий — сейчас выходят разработки 20–30-летней давности. Была безответственная экономия оплаты авторского труда. Авторы не поощряются, а изобретательская, рационализаторская деятельность ведется слабо, потому что предприятия экономят каждую копейку. Для сравнения, скажем, американская подводная лодка «Вирджиния» по всей модернизации защищена 400 патентами, а наши модернизированные атомные лодки — ни одним, — отметил собеседник.
При этом, по его словам, патентование военных объектов с коммерческой точки зрения бессмысленно — они секретные, их нельзя продавать.
— Военные предприятия не видят коммерческой реализации патентования, кроме того, за патенты надо и единовременно, и регулярно платить деньги, которых у них нет, — отметил Кириллов-Угрюмов.
При этом, по словам Натальи Золотых, многие ученые умудряются дважды продавать результаты своей работы.
— Я не хочу обвинять какие-то конкретные организации, но многие оставляют себе возможность дважды продавать свои изобретения. Много компаний заключают договоры просто с физическими лицами, с учеными, которые сидят на двух стульях. С одной стороны, осваивают бюджетные деньги, с другой — заключают договоры с российскими и иностранными компаниями и дважды продают результаты своей работы, — рассказала Золотых. По ее словам, в свое время Transtechnology провела закрытое исследование, которое показало, что многие российские ученые продавали результаты своих исследований, проводившихся в рамках госконтрактов, иностранным компаниям.
Как отметил источник, близкий к прокуратуре, в письме Чайка сообщает, что ситуация резко ухудшилась после того, как функции по охране интеллектуальной собственности государства были отобраны в 2012 году у ФГБУ «ФАПРИД», которое до 2012 года распоряжалось правами на всю продукцию военного назначения.
По словам источников «Известий», близких Роспатенту, подобная проверка могла быть инициирована непосредственно ФАПРИДом, чья судьба в данный момент решается — учреждение не ликвидировано, оно сейчас занимается работой с патентами, которые были зарегистрированы до 2012 года.
Как пояснил омбудсмен Семенов, ранее все патенты, полученные в ходе госзаказов на оборонные исследования, поступали в ведение ФАПРИДа, который выдавал лицензии в том числе и самим разработчикам, если они хотели в дальнейшем пользоваться результатами своей работы. По мнению Семенова, исполнители способствовали сложившейся ситуации и уклонялись от регистрации патентов, чтобы сохранить возможность пользоваться результатами исследований.
— Сейчас меняется концепция. Уходят от ситуации, когда ФАПРИД концентрирует на себе принадлежащие государству исключительные права и потом передает лицензию организациям, которые сами осуществляли эти разработки на деньги государства. Вместо этого хотят сохранить авторские права самим авторам разработок, но точный механизм этой концепции еще не закреплен законодательно. Конечно, ФАПРИД очень сильно это тормозит, потому что, как любая структура, стремится сохранить свою сферу влияния, — рассказал Семенов. — Сейчас как раз переходный этап — государство не хочет держать на себе все эти лицензии и заниматься контролем за результатами исследований, который по формальным признакам плохо осуществляется. Проще передать в частные руки, но при этом четко специфицировать условия. А от старой практики автоматической передачи прав на изобретения ФАПРИДу ушли.
В данный момент это учреждение продолжает управлять только уже полученными до 2012 года изобретениями, рассказала «Известиям» начальник отделения патентной работы ФГБУ «ФАПРИД» Елена Колпакова.
— Правами на патенты распоряжаются госзаказчики, но процесс до конца не урегулирован. У ФАПРИДа также есть совместные патенты с предприятиями оборонной промышленности, но распоряжаться правами мы не можем. Это замкнутый круг: люди хотят заключить лицензионный договор и платить деньги, а мы не имеем права это делать, — отметила она. По мнению Колпаковой, небольшое количество патентов, выданных за последнее время, может быть связано с тем, что каждое военное изобретение при подаче заявки в Роспатент проходит проверку о наличии государственной тайны. Возможно, многие изобретения не проходят этой проверки, секретные изобретения по своей природе не регистрируются, иначе они будут обнародованы.
По словам Семенова, пока неясно, по какому пути будет развиваться интеллектуальное право в этой сфере.
— Сейчас идет секвестр бюджета. Неизвестно, какая часть будет приоритетной: то ли бюджетные фискальные интересы возобладают, вернут ФАПРИД в качестве управляющей компании, и тогда со всех разработчиков взыщут по полной. Или же утвердят такой порядок, который предполагает некую поддержку разработчиков со стороны государства, их простят по старым долгам, — описывает варианты развития событий омбудсмен.